В третью стражу. Трилогия

– Так вот, месье Лешаков, - кивнул Федорчук.
– Проблема в том, что Дмитрия Вощинина, царствие ему небесное, убили еще в феврале, а позже, вы ведь читаете газеты? Позже его останки нашли и похоронили по православному обряду. Я ясно излагаю?

– Вполне, - сухо откликнулся Лешаков.

– Тогда, возникает вопрос, а надо ли нам тревожить прах усопшего?

– А вы... вам он живой ни к чему?

– Очень метко замечено!
– продолжая улыбаться Федорчук пригубил коньяк.
– Никому он, дядя Саша, не нужен, и более того, живой он крайне опасен... для вас, месье Лешаков, да и для меня... Так что, пусть покоится с миром. Вы как к этому относитесь?

– Да я, в принципе... Ты только скажи... Скажите... Это как-то связано с ГэПэУ?

– ГэПэУ?
– нахмурился Федорчук.
– Вот от этих господ, Александр Юрьевич, если прослышат про вашу ошибку, могут проистечь очень большие неприятности. Просто даже боюсь себе вообразить...

– Так может, тогда, и для меня дело найдется?
– прищурился вдруг Лешаков.
– Дмитрий... покойник... был мне, как родной, и если не ГэПэУ... так хоть поезда почтовые грабить.

– Вы серьезно?
– честно говоря, Виктор сильно удивился. Предполагал, что придется долго ходить вокруг да около, завлекая и вербуя, а вышло...

"А что, собственно, вышло?"

– А если политика?
– спросил он осторожно.

– Так если не эти и... Покойный Дима брезглив был, - сказал Лешаков задумчиво.
– К Родзаевскому я бы не пошел...

– Экий, вы разборчивый!
– разулыбался Виктор, довольный, что не ошибся в выборе.
– Но бог с вами! Не к Родзаевскому, и не к Вонсяцкому.

– Тогда, ладно, - удовлетворенно кивнул Лешаков.

– И подробностей узнать не желаете?
– поинтересовался Федорчук.

– Ну...
– пожал плечами Лешаков.
– Митенька мне бы, наверное, намекнул...

– Я вам тоже намекну, но с условием.

– Валяйте.

– Перестаньте упоминать имя покойного. Меня это раздражает.

– Извините, - серьезно ответил Лешаков.
– Больше не повторится.

И не обманул: за все время ни разу не заговорил по-русски и не вспомнил Митеньку Вощинина. Ни разу. Только однажды, да и то по-французски рассказал любопытную историю, пролившую, как говорят литераторы, свет на его фантастически быстрое согласие на вербовку.

– А все началось с того, - сказал как-то "под настроение", проистекавшее из плотного обеда с не слишком обильной, но

пропорциональной

выпивкой, Лешаков, - что увидел я как-то знакомое лицо... на Rue Maitre Albert увидел.

– Где, где?
– поинтересовался Федорчук, чуя недоброе.

– На Rue Maitre Albert, - повторил Лешаков.
– Я работал шофером на грузовике у "Папаши Гильбэ", ну может, знаете, месье Поль: "Перевезем все что хотите. Спросите папашу Гильбэ". И вот

однажды

вез я пиво... Как раз в пивную на Rue Maitre Albert. Уже разгрузился и еду потихоньку обратно - уж больно много в этот день машин там скопилось, как вдруг мне чуть не на радиатор какой-то псих бросается. Ну я по тормозам, и в сторону. Только хотел выйти, объяснить недоумку кто он есть, как из авто напротив человек со "шмайсером" выскочил. Видел я "шмайсеры", месье Поль, но не в Париже! Я и так на взводе после того блаженного, что чуть под колеса не попал, а тут еще такое... Представляете, зрение вдруг резким стало, как через лупу: все детали вижу. Даже подумать ничего не успел: нога сама на педаль газа нажала, перегазовка и... и третья скорость, разумеется.. Под пули в Париже попадать - никакого интереса... Отъехал уже с квартал - слышу перестрелка, потом взрыв. Поставил я свой Ситроен в гараж и домой, а утром во всех газетах... Ну думаю - пронесло. А потом соображаю - вычислят мой грузовичок, не ажаны, так Гепеу. Узнают, кто за рулем был, и за соучастника пойду. А еще потом вдруг мысль засвербила: тот, со "шмайсером", знакомым мне показался, закрыл я глаза и... как в кино картинка крутится... Разглядел я лицо, но...

– Что же за "но" вы обнаружили, месье Лешаков?
– спросил Виктор.

– Обознался я, - развел руками Лешаков.
– И... и все. А меня и не вычислил никто, да и кому я сдался на своем треханом грузовичке? Там таких в три раза больше было, чем у меня монет в кармане, а они у меня есть.
– И он "звякнул" мелочью, встряхнув полу пиджака...

"

Лешаков?

!"

Федорчук не вздрогнул, - он был уже "на боевом взводе" и внешне на "вызовы эпохи" никак не реагировал, - только задержал руку с зажигалкой, идущую к зажатой в зубах сигарете, и, медленно обернувшись на голос, попросил сержанта пропустить посетителя.

"Вот ведь... Замысловато..."

– Ты как здесь?..
– спросил Виктор, задаваясь нелепым вопросом: действительно ли греки были так наивны, изобретя "бога из машины", как думают некоторые?

– А... Длинная история, - пожал плечами Лешаков и скосил глаза на ногу. То, что он прихрамывает при ходьбе, как и то, что обряжен в форму офицера-интернационалиста, Федорчук уже заметил. Оставалось понять, каким бесом его затащило в Испанию, и что он делает именно в этом госпитале.

"Таких совпадений не бывает... Или все-таки случаются?"

– Ты как здесь?
– спросил Виктор, рассматривая старого знакомого сразу же сузившимися глазами.

– Долгая история, - отмахнулся тот.
– После концерта, если будет время, расскажу. Я, собственно, к Виктории...
– с извиняющейся улыбкой объяснил Лешаков.

– Автограф понадобился!?
– "изумленно" всплеснула руками Татьяна, не удержавшись, чтобы не поддеть "Легионера".

– Ну, в общем-то, да.

– Ты, серьезно?
– удивился Виктор, однако не забыл полуобнять Лешакова за плечи, ненавязчиво подводя гостя к ломберному столику и разворачивая спиной к возможным "читателям с губ".

– Да-а... У меня сосед по палате... парнишка, русский ...
– заторопился Лешаков.
– Митька... Не встает... Автограф просит...

– А может ему "La soupe de poisson"?
– мрачно спросила Татьяна.

Говорили они по-французски, но смысл ее черного юмора до собеседника все-таки дошел.

– Э-э-э...
– поперхнулся Лешаков.
– А-а!
– засмеялся.
– Нет, нет! Он не умирает, нога у него.
– И добавил по-русски:

– ... Ухи не надо!
– "Чапаева" они тоже смотрели.
– В Викторию он влюблен... заочно...

Но на этот раз Виктор его остановил.

– Слушай сюда, Легионер!
– сказал он, и Лешаков тут же подобрался: раз в ход пошли боевые псевдонимы, значит дело серьезное.

– На Викторию готовится покушение, - Виктор говорил тихо, но разборчиво. "Пиликающий" оркестр заглушал звуки речи, а губ его никто теперь видеть не мог.
– ГэПэУ. Будут стрелять с галерей. У тебя оружие есть?

– Найду, - коротко ответил Лешаков, и Виктор почувствовал, как напряглись плечи собеседника.
– Один вопрос... До меня здесь была баронесса...