В тюрьме и на «воле»

у меня в ушах звучит голос русского моряка, который

отправлял нас из Анапы в последний рейс.

— Харашо... Тавариш... Барба...— произносит по-русски

Осман.

Этими тремя русскими словами закованный в кандалы

седой Капитан высказывает чувство глубокой благодарности,

которое питает весь турецкий народ к своему великому

соседу-советскому народу.

ТАШЧИ ХАСАН ЗАВЕЩАЛ ЭТО СВОИМ СЫНОВЬЯМ

На окраине города расположены рудники. Они

принадлежат акционерному обществу с иностранным и местным

капиталом. Там добывают свинцовую руду. На эти рудники

гоняют наших арестантов, осужденных на каторжные работы.

Говорят, что акционерное общество «договорилось» об этом

с прокуратурой. Губернатор и председатель уголовного судя

тоже получают на «карманные расходы». Подкупают

прокуратуру и подрядчики по строительству дорог.

По утрам жандармы отделяют тех, кого отправляют

разбивать камни на дорогах, и тех, кто работает в рудниках,

надевают на них наручники. Потом сковывают одной длинной

цепью, выстраивают по два в ряд и уводят. Заключенные

рассказывают, что работать в рудниках невероятно тяжело. Кроме

кирки, лопаты, кувалды и лома, никаких орудий нет. Руду

рабочие выносят наверх в заплечных корзинах. Нередко люди

гибнут под обвалившейся породой, а для предотвращения

несчастных случаев ничего не делается.

Положение рабочих на рудниках и шахтах Турции мало

чем отличается от положения арестантов, которых заставляют

работать в здешних свинцовых рудниках. Везде добыча

производится ветхозаветными методами, с помощью допотопного

оборудования. Об охране труда нечего и говорить. Никакой

медицинской помощи для рабочих нет. Непосильный труд, по-

стоянное недоедание, ужасающие жилищные условия и

болезни, особенно чахотка, каждый год уносят в могилу тысячи

жизней. «Социальное страхование» существует только на

бумаге, хотя из заработка рабочих на него удерживают 5

процентов. Семьям рабочих, погибших от несчастных случаев или

ставших инвалидами, достаются лишь брань и оскорбления

чиновников.

Хотя по конституции в Турции принудительный труд

запрещен, фактически он всегда применялся. Во время второй

мировой войны специальным законом была открыто введена

принудительная трудовая повинность. Ведь анкарское

правительство питало военную машину гитлеровской Германии

хромом, медью, свинцом, хлопком, продовольствием! На своей

торговле с Германией «Экспортные союзы», пайщиками

которых состояли Иненю, Сараджоглу и Джелаль Баяр, нажили

миллионы. Но война давно окончилась, а закон о

принудительной трудовой повинности продолжает действовать и

поныне. И теперь в Зонгулдак и прилежащие районы со всех

концов страны сгоняют насильно крестьян на работы в шахтах.

Вчера одному из работающих в шахте заключенных

обвалившейся породой размозжило голову. Товарищи принесли его

труп. Но начальник тюрьмы приказал труп в тюрьму не

принимать:

— Я не кладбищенский сторож.

И правда. Он не кладбищенский сторож, а главный палач

«мертвого дома».

Жандармский офицер утверждает, что его дело — сдать

заключенного живым или мертвым. А «Акционерное общество

по добыче свинца» решает вообще умыть руки. После долгих

препирательств вопрос передается на разрешение в высшие

инстанции. Всю ночь труп заключенного лежит под дождем

у ворот тюрьмы. Наконец сегодня около полудня с разрешения

прокуратуры его хоронят.

Городское кладбище расположено сразу за тюрьмой. Мы

смотрим на кладбище из окошка одной из «камер голых».

Несколько арестантов под охраной жандармов роют могилу.

Человека, которому вчера размозжило в шахте голову, тело

которого всю ночь омывал дсждь, предают земле без гроба и

без савана. А этот человек был землепашцем и звали его

Венекли Ташчи Хасан. Из-за вершка земли совершил он

убийство и получил пятнадцать лет тюрьмы. Он поклялся головой

своей жены вернуть похищенную землю, если выйдет через

пятнадцать лет на волю, а если нет,- он завещал добыть ее

своим сыновьям, Венекли Ташчи Хасан лежит теперь под

кипарисом, в могиле. За землю будут бороться его сыновья.

А это ведь не шутка, когда шесть миллионов безземельных

крестьян требуют: «Земли! земли!»; когда шесть с половиной

тысяч крупных помещиков и феодалов сидят на шее у

тринадцати миллионов турецких крестьян и выжимают из них

семь потов. Крестьянская проблема, нерешенный земельный

вопрос приводят к постоянным столкновениям, причиняют

неисчислимые горести миллионам людей. Эти проблемы стоят

перед нами во всей своей остроте, во всей своей грандиозности.

Единственная партия, которая указывает крестьянам верный

путь в борьбе за землю,— это партия коммунистов. Только она

и способна разрубить этот гордиев узел —помочь крестьянам

получить землю.

Из деревни пришла вдова Венекли Ташчи Хасана. Она

плачет, припав к кипарису у могилы мужа. Надзиратель вручает

ей оставшееся «наследство», потом сует ей в руку какую-то

бумажку и уходит. У ног плачущей женщины все имущество

покойного: жестяная кружка, глиняная миска, рваное

покрывало. В руках у нее свидетельство судебного врача,

оправдывающее «Акционерное общество по добыче свинца».

«ЧЕТЕ»

Большевик привел нас в свою камеру. Мой товарищ взялся

обучить его грамоте, и он не отходит от нас ни на шаг.