В змеином кубле

Нельзя. Как и многое другое.

Тяжело вздохнув, Кармэн Зордес-Вальданэ в четыре шага достигла дверей и повернула ключ.

Всё та же хорошенькая смуглянка лет двадцати. Очаровательная пышка с вечной улыбкой до ушей. И даже не слишком испуганной. На первый взгляд.

Ее еще спасает возраст. И осознание своей красоты. Самые счастливые годы. Уже ушло и еще не вернулось осознание собственной беспомощности.

Кармэн тоже думала, что оно не вернется. Что впереди еще годы и годы свободы и власти.

Такую красотку к мужчине бы приставить — цены б ей не было. К не слишком умному мужчине, разумеется. Уж точно не к дяде Арно. И рядом с Алексисом она удержалась бы недолго.

— Ваше Высочество, как вы сегодня прекрасны!

Бледна, как смерть. И похудела так, что все старые платья висят как на вешалке. Так что таланты модисток могут и сгодиться.

Впрочем, нужно же красотке Хулии с чего-то начинать разговор.

И как же холодно! Хуже, чем самой морозной зимой в Эвитане. И от этой фальшивой улыбки — особенно. И от взгляда…

Увы, поесть у себя в покоях опять никто не даст — придется выходить. Да и нельзя отсиживаться. Во-первых — это трусость. Во-вторых — ее увидят не только враги, но и возможные союзники. Жаль, что среди них нет никого из своих. Даже Элениты.

Впрочем — неизвестно, что хуже. Ненавистники чуют любую твою слабость, как гиены — запах крови. Зато для любящих людей каждый твой неверный шаг уменьшает и их веру в себя. Как прикосновение тварей из тумана — жажду жизни.

А вера должна жить. В будущее, в счастье, в то, что всё еще изменится. Что судьба вновь переиграет неверный бросок.

И для этого теперь нужно быть вдвойне осторожнее.

А сейчас — напоследок улыбнуться врагине. Всё же Кармэн теперь — в меньшей опасности, чем Виктор или Элен. Потому что сама — менее опасна. По мнению тюремщиков.

Вдовствующая герцогиня, она же принцесса, торжественно выплыла из комнаты. В конце концов, зеркала врать еще не научились. Она действительно всё еще красива. Почти ослепительна. И до ухищрений северных кокеток, подшивающих рюши под лиф и юбки, дело еще не дошло. К счастью.

И не дойдет. Если заставить себя меньше страдать о том, что всё равно сейчас не изменить.

Коридоры, коридоры, коридоры. Много места, мало света, мало хозяев, много слуг. Мало улыбок, много тоски.

Мрак, факелы и свечи. Хуже — только в северных замках.

Нет. Лучше. Если они — твой родной дом, а не узилище. Если там тебя любят.

Столовая — почти так же мрачна, как всё прочее. Как вчера, позавчера и до приезда Кармэн.

Пожалуй, ярче всего здесь — платье гостьи. Алое — как в прежние времена. И даже сшито — дома. Всё еще. И даже не слишком еще велико. Не до безобразия.

А что в особняке графа Валентайна больше всего поражает — так это стол. Размерами. Не считая, разумеется, комнат, количества слуг и самого особняка.

Кармэн всегда любила роскошь. Но теперь даже она оказалась в положении завзятого лакомки, вдруг переевшего конфет. А их суют и суют… И отныне будут совать ежедневно. И попробуй откажись.

К тому же… роскошь должна нести свет и радость. И комнаты лучше убрать любого цвета бархатом. Но не исключительно черным, темно-бордовым, темно-каштановым. И еще более мрачным оттенком фиолетового.

Неужели граф Валентайн настолько любит помпезность и мрак? Но его камзол, хоть и дорогой, совсем прост и скромен.

А значит, к гадалкам не ходи — такая прорва слуг в доме не столько моет-убирает-подает, сколько доносы строчит. В другой дворец. Еще пороскошнее и побогаче. И может — даже в других тонах.

А граф Валентайн и рад бы всю эту толпу тут не видеть. Да кто же его спрашивает? Как и насчет дома и прочего имущества. Не сам он их себе выбирал. И в этих стенах он — почти такой же пленник, как и Кармэн с ее двором.

4

Виктор Вальданэ — наследник Аравинта. И потому должен принять гостеприимство короля, а не королевского брата. Как и тот, от кого Аравинт наследуется.

Кармэн Вальданэ — тоже принцесса, пусть и условная. Но к ней троны не прилагаются. Следовательно — ей положен лишь дом графа Валентайна.

А для ее дам достаточно и монастыря. Где настоятельницей служит дочь упомянутого графа. Та, что послушная и «милейшее создание». Кармэн всегда побаивалась именно таких. Когда в их мягкие лапки вдруг сваливается власть. Или хоть ее крупица.

Итак, бывшая графиня, а ныне — аббатиса Анжелика. Всё предельно ясно. Настолько, что хочется взвыть. Или кого-нибудь пристрелить. А еще лучше — и то, и другое. В любой последовательности.

Ладно, Темный с ними — с послушными и нет дочерьми. Чужими. Таланты самой Кармэн как воспитательницы — еще меньше, чем у графа Валентайна. Судя по чопорности и скромности Виктора и Арабеллы. И слава Творцу!

Другое дело — сам господин хозяин дома. Условный. Достаточно ли еще Кармэн прекрасна, чтобы Виктор, Элен и остальные — жили? А если обнаглеть — то и в одном доме с ней.

Или для этого нужно быть красивой для правящего графского братца? А у него выбор наверняка побогаче. И помоложе.

А еще говорят… поневиннее. Не первой свежести вдову со шлейфом любовников может и не пожелать. Или пожелать не настолько.

— Госпожа, вы сегодня особенно прекрасны. Просто яркая роза.

А вчера была не особенно? Так себе? Как чертополох или куст крапивы?

Или чтобы понравиться герцогам и их братьям — нужно стать серебристо-белой лилией? Цвета чистоты и скромности?

Очередной выход «в свет». То есть трапеза в кругу семьи графа Валентайна. Скучная, как и предыдущие.

Хозяин дома — в том же костюме. Что он носит, когда это стирают?

А вот дуэнья хоть и в черном мешке, но в другом. Тот был свободнее в груди. Не могла же она за ночь настолько располнеть.

Мальчик кажется еще скромнее вчерашнего, гувернер — еще наглее. А хозяйки дома по-прежнему нет. Кармэн на ее месте точно сбежала бы. Из такого-то мрачного склепа.

Хулия лишнего не сболтнет, а самой ее выспрашивать… Незачем давать лишние сведения в другой дворец.