В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

И русским всем словам прямой источник знает, --

Что нужды? Толстый том, где зависть лишь видна,

Не есть Лагарпов курс11, а пагуба одна.

В славянском языке и сам я пользу вижу,

Но вкус я варварский гоню и ненавижу.

В душе своей ношу к изящному любовь;

Творенье без идей мою волнует кровь.

Слов много затвердить не есть еще ученье,

Нам нужны не слова -- нам нужно просвещенье12.

1810

6. НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ В. А. ЖУКОВСКОГО

Он стал известен сам собой;

На лире он любовь, героев воспевает;

Любимец муз соединяет

Прекраснейший талант с прекраснейшей душой.

; 1817

7. К В. А. ЖУКОВСКОМУ

Товарищ-друг! Ты помнишь ли, что я

Еще живу в сем мире?

Что были в старину с тобою мы друзья,

Что я на скромной лире,

Бывало, воспевал талант изящный твой?

Бывало, часто я, беседуя с тобой,

Читал твои баллады и посланья:

Приятные, увы, для сердца вспоминанья!

Теперь мне некому души передавать:

С тобою, В<яземски>м, со всеми я в разлуке;

Мне суждено томиться, горевать

И дни влачить в страданиях и скуке.

Где Б<лудо>в? Где Д<ашко>в? Жизнь долгу

посвятив,

Они заботятся, трудятся;

Но и в трудах своих нередко, может статься,

Приходит им на мысль, что друг их старый жив.

Я жив, чтоб вас любить, чтоб помнить всякий час,

Что вас еще имею;

Благодаря судьбу, я в чувствах не хладею.

Молю, чтоб небеса соединили нас.

9 января 1830

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ

8. ПОСЛАНИЕ К ЖУКОВСКОМУ ИЗ МОСКВЫ В КОНЦЕ 1812 ГОДА

Итак, мой друг, увидимся мы вновь

В Москве, всегда священной нам и милой!

В ней знали мы и дружбу и любовь,

И счастье в ней дни наши золотило.

Издетства, друг, для нас была она

Святилищем драгих воспоминаний;

Протекших бед, веселий, слез, желаний

Здесь повесть нам везде оживлена.

Здесь красится дней наших старина,

Дней юности, и ясных и веселых,

Мелькнувших нам едва -- и отлетелых.

Но что теперь твой встретит мрачный взгляд

В столице сей и мира и отрад?
– -

Ряды могил, развалин обгорелых

И цепь полей пустых, осиротелых --

Следы врагов, злодейства гнусных чад!

Наук, забав и роскоши столица,

Издревле край любви и красоты

Есть ныне край страданий, нищеты.

Здесь бедная скитается вдовица,

Там слышен вопль младенца-сироты;

Их зрит в слезах румяная денница,

И ночи мрак их застает в слезах!

А там старик, прибредший на клюках

На хладный пепл родного пепелища,

Не узнает знакомого жилища,

Где он мечтал сном вечности заснуть,

Склонив главу на милой дщери грудь;

Теперь один, он молит дланью нищей

Последнего приюта на кладбище.

Да будет тих его кончины час!

Пускай мечты его обманут муку,

Пусть слышится ему дочерний глас,

Пусть, в гроб сходя, он мнит подать ей руку!

Счастлив, мой друг, кто, мрачных сих картин,

Сих ужасов и бедствий удаленный

И строгих уз семейных отчужденный,

Своей судьбы единый властелин,

Летит теперь, отмщеньем вдохновенный1,

Под знамена карающих дружин!

Счастлив, кто меч, отчизне посвященный,

Подъял за прах родных, за дом царей,

За смерть в боях утраченных друзей;

И, роковым постигнутый ударом,

Он скажет, свой смыкая мутный взор:

"Москва! Я твой питомец с юных пор,

И смерть моя -- тебе последним даром!"

Я жду тебя, товарищ милый мой!

И по местам, унынью посвященным,

Мы медленно пойдем, рука с рукой,

Бродить, мечтам предавшись потаенным.

Здесь тускл зари пылающий венец,

Здесь мрачен день в краю опустошений;

И скорби сын, развалин сих жилец,

Склоня чело, объятый думой гений

Гласит на них протяжно: нет Москвы!

И хладный прах, и рухнувшие своды,

И древний Кремль, и ропотные воды

Ужасной сей исполнены молвы!

1813

9. К ТИРТЕЮ СЛАВЯН

Давно ли ты, среди грозы военной,

Младой Тиртей1, на лире вдохновенной

Победу пел перед вождем побед2?

И лаврами его означил след?

Давно ли ты, воспламенен героем,

Воспел его, с бестрепетным покоем

Стоящего пред трепетным врагом?

О, сколь тебе прекрасен перед строем

Казался он с израненным челом!3

И ты прочел в священном упоенье

На сем челе судьбины приговор:

Успех вождя и пришлеца позор,

И ты предрек грядущих дней явленье!

Но где тобой обещанный возврат?

Где вождь побед? Увы! и стар и млад,

Предупредя дрожащий луч денницы,

Во сретенье к нему не поспешат!

Не окружат победной колесницы

И спасшей их отмстительной десницы

К устам своим не поднесут стократ!

И каждый шаг его не огласят

Языком чувств, хвалою благородной!

Не придет сей желанный нами день!

Внезапно смерть простерла ночи тень4

На путь вождя, путь славы лучезарной!

Спасенья муж свой зоркий взгляд смежил,

И тесный гроб -- великого вместил!

Обвей свою ты кипарисом лиру,

Тиртей славян! И прах, священный миру,

Да песнь твоя проводит в мрачный свод,

И тень его, с безоблачных высот

Склонясь на глас знакомых песнопений,

Твой будет щит и вдохновенья гений.