В.А. Жуковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
собирательницы воспоминаний очевидцев о 1812 г. Екатерины Владимировны
Новосильцевой (ум. 1885 г.). Характер отношения Толычевой к семействам из
окружения Жуковского -- Юшковых, Протасовых, Киреевских -- точно не
устанавливается; известно только, что брат А. И. Протасова (мужа Е. А. Буниной-
Протасовой), Павел Иванович, был женат на М. И. Новосильцевой (степень ее
родства с Толычевой также не ясна) и оба они принимали активное участие в
семейной истории Жуковского на стороне его и М. А. Протасовой (УС, с. 293--
296).
В
воспоминаниях или представляют собой запись рассказов кого-нибудь из членов
перечисленных семейств, они дают необыкновенно конкретное и живое
представление о быте владельцев Муратова, Долбина и Черни, составлявших
родственный и дружеский кружок Жуковского. Хотя о нем самом здесь говорится
мало, тем не менее записки Толычевой вносят необходимый штрих для полноты
представления об этом периоде жизни Жуковского, мало освещенном в
мемуаристике.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ
(Стр. 144)
РА. 1877. Кн. 2. No 7. С. 365--367; под общим заглавием "Рассказы и
анекдоты".
1 После смерти В. И. Киреевского в 1812 г. его жена А. П. Киреевская
(урожд. Юшкова) переселилась с тремя детьми в Муратово, к своей тетке К. А.
Протасовой. Весной 1813 г. сюда приехали ее племянницы А. П. и Е. П. Юшковы.
2 Жуковский вышел в отставку в декабре 1812 г., после пребывания в
военном госпитале в Вильне.
3 В судьбе Бонами Жуковский принимал деятельное участие, исхлопотав
ему через А. И. Тургенева разрешение остаться в Орле для поправления здоровья
(ПЖкТ, с. 99, 102).
4 Друзья, я восемьсот...
– - Полный текст этого стихотворения приводится в
кн.: Соловьев Н. В. История одной жизни: А. А. Воейкова // Светлана. Пг., 1916.
Т. 2. С. 116--117.
5 Осенью 1814 г. Жуковский покинул Муратово в связи с решительным
отказом Е. А. Протасовой выдать за него свою старшую дочь Марию и уехал с А.
П. Киреевской и ее детьми в ее имение Долбино, где и прожил до конца 1814 г.
6 А. А. Плещеев, сын сестры А. И. Протасова, доводился М. А. и А. А.
Протасовым двоюродным братом. Его имение Большая Чернь находилось
недалеко от Муратова; и Жуковский неоднократно бывал у него и раньше,
принимал участие в увеселениях Плещеева. Для его домашнего театра он написал
несколько шуточных пьес, из которых сохранилась одна -- "Коловратно-
куриозная сцена между Леандром, Пальясом и важным г-ном доктором" (1811).
А. А. Плещеев -- будущий арзамасец -- адресат многих посланий Жуковского и
персонаж его шуточных стихотворений 1812--1814 гг.
7 Примеч. П. И. Бартенева: "Игра секретарь состоит в следующем: все
играющие садятся около стола, каждый пишет какой ему вздумается вопрос на
клочке бумаги, который свертывает потом трубочкой. Эти записки кладутся в
корзину или ящик; всякий берет наудачу которую-нибудь
из них и пишет ответ напредлагаемый вопрос". Двенадцать таких экспромтов Жуковского,
представляющих ответы на вопросы в игре "Секретарь", опубликованы в кн.:
Соловьев Н. В. Указ. соч. С. 119--121.
8 Примеч. П. И. Бартенева: "Sceaux" и "sots" произносятся одинаково по-
французски, но первое значит "печати", а второе -- "дураки", и надпись, которую
француз носил на груди, значила: "хранитель дураков".
9 Перевод трагедии Софокла "Филоктет" на французский язык
принадлежит Ж.-Ф. Лагарпу. В 1811 г. Жуковский перевел начало трагедии
"Филоктет", воспользовавшись при этом переводом Лагарпа, на русский язык
(см.: Жуковский и русская культура. Л., 1987. С. 273--278).
10 Амфитрион -- здесь: гостеприимный, расточительный хозяин.
Восходит к древнегреческому мифу. Нарицательный смысл приобрело после
комедии Ж.-Б. Мольера "Амфитрион".
А. П. Петерсон
ЧЕРТЫ СТАРИННОГО ДВОРЯНСКОГО БЫТА
К рассказам и анекдотам г-жи Толычевой...
В усадьбе Киреевского, в селе Долбине, при сахарном заводе жил
сахаровар Зюсьбир, из Любека; полевым хозяйством управлял англичанин мистер
Мастер, который, так же как и жена его, говорил очень плохо по-русски. Шутов и
шутих, дураков и дур, сказочников и сказочниц при молодом барине не было.
Видно, они перевелись еще при старом; ибо Василий Иванович, из сожаления к
ним и уважения к отцу, не прогнал бы их. Но у соседних старых помещиков вся
эта увеселительная прислуга бар, упоминаемая в "Причуднице" Дмитриева1, еще
существовала. Так, у Марьи Григорьевны Буниной, в соседнем селе Мишенском,
жил еще тогда дурак Варлам Акимыч, или Варлашка2, -- не остряк, не шут, а
просто дурак совершенный, который в наше время возбуждал бы сожаление и
отвращение; а тогда и священник села забавлялся исповедовать его и
выслушивать грехи его: лиловые, голубые, желтые и т. п. Одет Варлашка был в
кофту или камзол, оканчивающийся юбкою, наглухо сшитою, и весь испещрен
петухами и разными фигурами. Но между дворовыми в Долбине оставались еще
Арапка и гуслист. Гуслист настраивал фортепьяны и игрывал по святочным
вечерам, на которые в барскую залу собирались наряженные из дворовых (кто
петухом простым или индейским, журавлем, медведем с поводырем балагурным,
всадником на коне, бабой-ягой в ступе с пестом и помелом и пр.). Нарядиться
журавлем было проще всего: выворачивался тулуп, в рукав продевалась длинная
палка, к концу ее и рукава навертывалась из платка голова и привязывалась
другая палка, представлявшая клюв; наряженный надевал тулуп себе на голову и
спину и ходил сгорбившись, держа свою шею в руках, то поклевывая по полу, то
поднимая ее вверх, треща по-журавлиному с прибаутками. Являлись в