Ваше Сиятельство 11

— Если это так важно, то — да, — она слабо улыбнулась, и я почувствовал, как ее ментальный щит ослаб.

— А еще ты очень любопытна, тебе не дают покоя всякого рода тайны, загадки. Да? — я немного дурачился, выжимая из нее три «да» — этакий психологический трюк, после которого человек не совсем осознано должен сказать четвертое да, даже если он этого сам не желает.

— Да, нравятся. Что в этом плохого? — она убрала с лица прядь волос.

— И поэтому я тебя так привлекаю, да?

— Да. То есть нет, успокойся, корнет. Есть мое естественное любопытство, но оно ничего не значит, — Бондарева убрала мою руку с талии. — Давай закончим этот разговор. У нас столько серьезных вопросов — разумнее перейти к ним. Например, что ты собираешься делать теперь, после того как содержимое нашей ячейки попало в чужие руки? Надеюсь, ты понимаешь всю серьезность произошедшего?

— Наташ, этот вопрос в самом деле очень серьезен, но мы не может его решить сейчас никак. Когда вернемся от Геры, то нам потребуется поскорее определить в чьи именно руки попало содержимое ячейки. Для зацепки есть кое-что: остробой одного из тех плохих парней — его забрала Элиз на вокзале. Полагаю, его вполне достаточно, чтобы вы с Бабским использовали его как информационную зацепку и определили, где искать остальных из этой банды. Этой проблемой мы займемся сразу, как только вернемся от Геры, — пообещал я. — Как видишь, этим вопросом, насколько бы он не был серьезен, мы сейчас заниматься не можем: нет карты и во владениях богини совсем иное энергоинформационное поле.

— Хорошо. Второй важный вопрос — Бабский. Увы, я все больше склоняюсь к твоей версии. С ним явно что-то не так. Пока вы с Элизабет ездили на Майл-Энд, я говорила с ним. Говорила в основном о службе в «Грифоне», спрашивала почему он выбрал наш отряд, откуда о нем узнал и всякое такое, сопутствующее. Спрашивала об этом и очень осторожно щупала. И знаешь что? — Наташа отвела взгляд от дворца Величайший — он был в не более километра от нас, и посмотрела на меня. — Я обнаружила в нем какую-то особую закрытую область. Очень похоже, что она связана с «Грифоном» и тем, как Алексей к нам попал. Это ментальное образование у него под постоянной защитой почти такой, как кое-что у тебя.

Я рассмеялся от ее последних слов, и взяв ее за обе руки сказал: — Наташ, я знаю, меня ты тоже щупаешь. При чем гораздо больше, чем Бабского. Но это же нехорошо. Это примерно, как подглядывать за кем-то в замочную скважину. Это можно понять, когда такое делается по долгу службы, когда это на благо нашего общего дела, на благо империи, но если в этом чистое любопытство, то это нехорошо. Это… извини за слово: аморально.

— Аморально это когда… — она замялась, поджала губы и отвернулась.

— Ну, договаривай, — мягко потребовал я.

— Аморально, это когда ты целуешься и обнимаешься с другими, в то время как есть женщины, которые любят тебя, — проговорила она, снова отведя взгляд ко дворцу богини — там загоралась огни.

— Это о каких женщин ты говоришь? — я был полон любопытства.

— Разумеется, о княгине Ковалевской. И хватит об этом, — поспешила она снова уйти от темы, которая делала Бондареву нервной.

— Меня любит не только Ольга, но еще Элизабет и Артемида. И я люблю их, — ответил я. — При этом я не считаю, что все это аморально.

— Хорошо. Это ваше дело — любите друг друга, сколько угодно. Хочешь на чистоту, насчет щупанья лично тебя? — штабс-капитан отошла к самому краю площадки. Долина внизу погружалась в вечерние сумерки. — Правда в том, что меня попросили прощупать тебя, — продолжила она. — Попросили разобраться, кто ты на самом деле, откуда у тебя такие невозможные способности. С самого начала этих целей я от тебя не скрывала.

— Кто попросил? — ее признание для меня стало неожиданным.

— Высокие маги из имперской Коллегии. Разумеется, не мой муж. Гермесу Степановичу я бы сразу отказала, и он это знает. Поэтому, как я догадываюсь, он схитрил — подослал кое-кого из Коллегии. За эту информацию мне предложили многое: высокое место в Коллегии, диплом и особые практики, закрытые курсы температурной магии и много чего еще. Разумеется, я отказалась от любых подачек. Но прощупать тебя, понять, кто ты есть, я согласилась безвозмездно и на своих условиях. Согласилась потому, что в этом есть мой интерес. Назовем его магическим или научным, — подчеркнула Бондарева. — Однако тогда, когда я только попросилась в эту лондонскую операцию, у меня даже в фантазиях не было того, что сейчас происходит. Теперь я понимаю, что прощупать тебя просто невозможно. У тебя защита намного сильнее, чем у самого опытного менталиста. Можешь считать мои поступки аморальным, только все это не пустое любопытство, но усилия, направленные на благо империи. Мне важно понимать, кто ты. Тем более тогда ты еще числился в моем подразделении: моя прямая обязанность, понимать кто ты и что от тебя можно ожидать — все это как бы в рамках службы, корнет.

— Наташ, спасибо за откровения. Я тебя люблю, — я обнял ее.

— От этого не надо! Пожалуйста, не надо, — баронесса вывернулась из моих рук. — Что будешь делать теперь со мной, после этих откровений? Говори прямо, теперь я буду для тебя под подозрением, как Бабский?

— Наташ, дорогая, ты и была под подозрением. Изначально твое стремление в нашу группу мне казалось странным, а тот мотив, который ты обозначила, мол, перенять мои шаблоны атакующей магии, — это вообще нечто этакое, надуманное. Ты же великолепный специалист и сама должна понимать: такую магию нельзя освоить, просто поглядывая, как я ее делаю. Невозможно такое даже при полном ментальном контроле моих действий. Но, при всем этом, я доверял тебе в главном. Твои мотивы оказаться в нашей группе мне были не ясны, но то, что ты не враг — в этом я не сомневался. Поэтому я не относился и не буду относиться к тебе как к Бабскому. А уж после того, как ты пошла на откровения, ты, Наталья Петровна, стала мне только ближе, понятнее. Дай поцелую! — потребовал я.

— Нет! — уперлась она, но теперь в ее глазах мелькнули веселые искры. — Саш, спасибо за сказанное. За понимание и отношение — мне приятно, но сейчас давай все-таки о серьезном. Если ко мне больше нет особо важных вопросов, то вернемся к Бабскому. Все-таки он наш, пока еще наш и мне важно понимать, что ты планируешь делать с ним?

— С Алексеем Давыдовичем все просто: я подвергну его процедуре особого ментального воздействия. Называется она «Гарад Тар Ом Хаур». Непривычно на слух, да? В переводе с одного древнего языка: «Заставляющий петь песню истины» — штука экзотичная, в ваших школах такой нет. К счастью нет — она довольно сложная и опасная, если у мага недостаточно опыта, — заметил я, вспоминая о многих трагических случаях при использовании «Гарад Тар Ом Хаур». — У меня надлежащий опыт есть, так что за жизнь Бабского можно не переживать. И чтобы не произносить столь длинное название, я эту процедуру называю одним словом «Инквизитор». Смысл процедуры в том, что под ней Алексей будет отвечать на все мои вопросы правду и только правду. Когда Бабский окажется под полным влиянием «Инквизитора», я его спрошу, кто его подослал и какие цели он преследует. Только и всего. Он не сможет соврать, и мы выясним истину. В зависимости какова она будет, решим, как с ним быть. Обещаю, твое мнение учесть.

— А если не выясним? Ты же понимаешь, что он сам менталист с очень хорошей защитой. Я не уверена, что смогу продавить его. А ты — не менталист, и при этом так уверен? — она нахмурилась.

— Да, я уверен. Сделаем это сразу, как вернемся на Кэмброк-роуд 112. Придется немного схитрить: я предложу ему поучаствовать в некотором ментальном эксперименте, проверить насколько он подвержен влиянию. Думаю, наш веселый компаньон согласится. А дальше — дело техники, магической техники, — пояснил я, чувствуя приближение нимф.

Эти красавицы шли вереницей ниже, в обход холма, негромко переговариваясь. Наверное, их послала Гера с обещанным ужином. Появится ли сейчас Величайшая сама, пока было неясно, но она была нужна. Во-первых, без нее мы не выберемся отсюда. А во-вторых, мне очень не нравился ее шутка, которая как бы не совсем шутка. Ведь слова, оброненные богиней сначала в кафе «Pleasant Time», а потом уже здесь о том, что ей нравится Майкл, не пролетели мимо моих ушей. Проблема в том, что Елене Викторовне Майкл тоже нравится. И Элизабет тоже. Вот такие неожиданные страсти по Майклу, который поначалу был не слишком заметен.

— Почему нужно ждать возвращения на Кэмброк-роуд? — после минуты размышлений спросила штабс-капитан. — Может быть сейчас? Все равно уже темнеет и нам как бы нечем здесь заняться. Здесь очень красиво, даже волшебно, но в темноте об этих красотах можно лишь догадываться.

— Можно и сейчас, — согласился я, подумав, что по возвращению в Лондон у меня будет много иных дел. — Идем, я покажу тебе что такое на деле этот «Инквизитор». А ты подыграй мне будто мы собираемся провести эксперимент с ментальной магией, — о том, что Бабского может начать очень сильно корежить, я сообщать не стал.