Вечное

Альдо ехал ровно, машина — позади, за правым плечом. Фары освещали его. Он оглянулся и увидел большой седан темного цвета. От испуга Альдо вздрогнул. Затем велел себе успокоиться, но никак не выходило. Альдо замедлил ход, и седан тоже сбросил скорость. Он поехал быстрее, поднажало и авто, но так и не обогнало его.

Страх пронзил его насквозь, придав сил усталому телу. Седан следовал по пятам, будто издеваясь. Альдо ускорился еще, от испуга сильнее крутя педали. Машина подъехала так близко, что он ощущал жар, исходивший от двигателя. Послышался мужской смех. Наверное, пьянчуги решили поразвлечься. Рядом не было никого, кто пришел бы на помощь. Альдо был один.

Седан взревел мотором, нагоняя его. Оторваться от него нечего было и надеяться, но Альдо продолжал катить вперед, а сердце колотилось от все растущего ужаса. Внезапно в плечо его ударила бутылка, и мужчины в авто разразились веселым хохотом.

Альдо крепко держался за руль и не упал. Переднее колесо виляло, но он сохранил равновесие. Надо было что-то придумать, найти выход. Но его не было. Альдо ехал по длинному отрезку дороги, вдоль которой выстроились заборы и фермы, и свернуть было некуда — ни налево, ни направо. Люди в седане наверняка знают местность лучше него. Альдо было страшно, он молился, чтобы его оставили в покое.

В темноте он почти ничего не мог разобрать. Дорога впереди поворачивала направо, дальше ничего было не разглядеть. Ветер подталкивал в бок, облака набежали и скрыли луну. Альдо повернул и с ужасом увидел, что наперерез ему едет вереница машин, преграждая путь. Их фары были выключены.

Засада.

Альдо изо всех сил затормозил. Машины тут же включили фары, обдав его светом и ослепив. Колеса заскользили, он начал падать. Велосипед ушел у него из-под ног. Из корзины выпало несколько пистолетов.

Все произошло одновременно. Он рухнул на землю, то ли покатившись, то ли заскользив по дороге. Асфальт разорвал ему джерси и опалил кожу. Мучительная боль обожгла руки и ноги. Альдо был не в состоянии удержать в голове ни одной мысли. Он свалился в заросшую травой канаву, ударившись о столб ограждения. Запахло навозом. Послышался стук копыт бегущих лошадей.

Альдо как мог пытался удержать сознание. Мука была непереносимая. Болело буквально все. Лицо обдало теплом. Альдо знал: это его собственная кровь. Он из последних сил открыл глаза. Над ним выстроился ряд темных силуэтов, размахивающих дубинками.

Фашисты.

Сердце Альдо заколотилось от ужаса. Наверное, фашисты раскрыли их планы. Он с трудом поднялся на ноги, но те его не держали. Правое колено пронзила боль. Должно быть, оно сломано. Альдо качнулся вперед и рухнул на землю. Его залило кровью, он учуял металлический запах.

Мужчины засмеялись, подходя ближе.

— Большевистская свинья!

— Ты арестован, коммуняра!

— Гляньте-ка, да у него пистолет!

— Ага, и я его вижу!

— Нужно защищаться!

Альдо понял, что они собираются его прикончить, а не арестовать. Он попытался уползти прочь. Ноги мучительно ныли. Он пыхтел и хрюкал как животное. Пальцами скреб землю, пробивая себе путь.

— Давай, пацан, беги! Повеселимся!

Его огрели дубинкой сзади. Альдо услышал, как хрустнула и сломалась его лопатка. Невыносимая боль пронзила все тело. Он не хотел кричать. Умирать, так с мужеством.

— А ну вставай и беги, ничтожество!

Бандиты принялись колотить Альдо дубинками, ломая ему ребра. Локоть. Ноги. Он корчился в муках. Чья-то нога угодила ему по голове. Он начал терять сознание.

Внезапно боль кончилась. Жизнь начала угасать. Он прочел «Аве Мария». Наступил смертный час. Душа Альдо покинула тело, и он вдруг словно увидел юношу, что лежал у проселочной дороги: того избивали люди, укравшие его страну.

Он вспомнил о своей семье. Он их очень любил. Жаль, что он так и не дал им узнать себя настоящего. Он был очень скрытным.

Жаль, что он не знал любви женщины. Он был бы самым преданным мужем. Он не хотел уходить из жизни так скоро.

Но Альдо знал, что отправляется в лучшую жизнь — вечную, в объятия справедливого и любящего Бога.

И в этот последний миг ему стало мучительно больно: ведь теперь он больше не сможет защитить своего любимого Марко.

Глава тридцать седьмая

Марко, октябрь 1938

Утро в баре «Джиро-Спорт» шло неспешно. За стойкой дежурили Марко с Летицией, поскольку Альдо прошлой ночью домой так и не вернулся. Родители удивились, проснувшись и не обнаружив сына; они начали волноваться, поэтому Марко пришлось объяснить, что у Альдо интрижка с замужней дамой: наверняка он проспал. Теперь обоим братьям грозили неприятности: родители злились на них за ложь, а на Альдо особенно — за то, что спутался с замужней. Марко взбесили лицемерные возмущения отца, и в нем закипало раздражение.

Подняв взгляд, Марко с удивлением увидел, что в бар вместе с его отцом входит шеф — комендаторе Буонакорсо. Возможно, Марко решили повысить, ведь он в партии был на хорошем счету. Отец жестом предложил Буонакорсо пройти вперед, Марко попросил Летицию его подменить и приветствовал шефа салютом.

— Рад видеть вас, комендаторе Буонакорсо!

Тот кивнул с необычайно мрачным выражением лица.

— Мне нужно поговорить с тобой и твоими родителями.

Вслед за отцом и Буонакорсо Марко прошагал на кухню, в небольшой закуток с плитой и духовкой. Мать, стоявшая у плиты, подняла голову и вытерла руки о передник. Она вышла вперед.

— Комендаторе, — улыбаясь, произнесла Мария. — Рада вас видеть. Не желаете ли позавтракать?

— Нет, благодарю вас, синьора. — Буонакорсо снял шляпу. — Марко, куда можно присесть?

— Пожалуйста, комендаторе. — Марко взял старый стул и пододвинул к шефу. — Прошу вас.

— Нет, это для твоей матери. — Буонакорсо жестом пригласил ее садиться.

— Пожалуйста, синьора.

— Вы так заботливы. Спасибо. — Мать опустилась на стул: манеры комендаторе явно ее впечатлили.

Буонакорсо кашлянул.

— Беппе, Мария и Марко… Мне жаль, но у меня для вас ужасные новости. И их ничем не смягчить. Мне жаль, но Альдо мертв. Он был антифашистом. Его убили, когда он вез в Рим оружие, предположительно для своих товарищей.

Марко в ужасе ахнул. Это невозможно. Он не верил в то, что услышал.

— Нет! — хрипло сказал отец. — Этого не может быть. Наверняка вы ошибаетесь.

Мать закрыла ладонью рот, ее глаза от ужаса распахнулись, но она не издала ни звука.

— Это произошло вчера ночью, возле Орвието, — объяснил Буонакорсо. — Альдо следовал на юг, в Рим, когда его остановили. В корзине велосипеда нашли пять пистолетов. И при себе у него тоже было оружие. Он сопротивлялся аресту, стрелял в офицеров, одного едва не прикончил. Его убили, защищаясь.