Ведьмак в теле Маркиза

Посмотрел на свои руки.

— Как, твою мать, так вышло? — спросил сам себя, потерев онемевшие пальцы.

Его клятва… Она действительно сработала! Дурак, сам не зная того, накинул на себя оковы.

Через несколько минут ребята вернулись. Они притащили местного трудягу, который уже был на пути на работу. Но услышав о возможности заработать фунт, тут же бросил всё.

Мы залезли в его простую телегу без крыши и покатились. В руках я сжимал мешок с золотом. Колёса скрипели, лошадь тяжело дышала, выпуская в стороны струи пара… Пацаны Цапли — да и он сам — смотрели на меня так, будто перед ними был какой-то герой.

Постоялый двор встретил меня тишиной, нарушаемой лишь редкими порывами ветра в вышине. Под ногами хрустел гравий, а в голове было лишь одно: добраться до кровати. Я громко постучал в массивную деревянную дверь. Прошло несколько минут, и на пороге появилась мадам Тревис. Она была в одной ночнушке, её лицо без макияжа выглядело неузнаваемым и даже каким-то странным. От неожиданности она замерла, затем распахнула дверь чуть шире.

— Маркиз? — удивлённо спросила она, близоруко прищурившись.

— Ага, — кивнул я. — Поселите этих…

— Оборванцев я не пущу! — мгновенно вспыхнула она..

Её тон раздражал, но я лишь положил руку на меч.

— Для начала… Виктор Монтегю мертв, — сказал я тихо. — Так что давайте без…

Мадам пошатнулась, её лицо побелело. Она выронила край ночнушки, который до того держала в руках, чтобы не наступить на него. Служанки, стоявшие за ее спиной, тут же подхватили её, чтобы не дать ей упасть.

— Так! — резко бросил я в их сторону. — Пацанов поселить. Мадам Тревис сама говорила, что номера освободились… Отмыть их, накормить и натопить комнаты. Немедленно!

Эмилия и Анна переглянулись и быстро мне поклонились.

— Как прикажете, лорд, — ответили они одновременно.

Девушки тоже были в ночных сорочках, тонкая ткань которых лишь подчеркивала очертания их тел. Сквозь одеяния отчетливо просвечивали девичьи груди, как и все, что находится ниже. Пацаны не могли оторвать глаз от этого зрелища, таращились так,, словно в первый раз видели женщину.

— Шуруйте! — рявкнул я, отвесив Цапле лёгкий подзатыльник, когда заметил, что он тоже начинает пускать слюни. — И чтобы без… Вы поняли, о чём я?!

Тут из-за угла выскочил Рурик. Он радостно улыбнулся, но, заметив мой вид, замер, тут же помрачнел.

— Господин… Что случилось? Где вы были? — затараторил он, подскочив ко мне.

— Распорядитесь принести воду в мою комнату. А также еду и дрова, — бросил я в сторону мадам Тревис, которая уже пришла в себя. — Вот, тут десять фунтов за неделю для моих пацанов, — я сунул ей деньги. — Подайте им еду сейчас и новые вещи утром. Понятно?

— Я… я… — попыталась возразить женщина, но деньги из рук не выпустила. — Я не давала согласие!

— Не зли меня! — рыкнул я, направляясь за Руриком.

Мадам Тревис замерла и захлопала глазами.

Когда я оказался в своей комнате, старик помог мне снять одежду. Я едва сдерживался, чтобы не застонать от боли.

— Милорд… — прошептал Рурик, снимая с меня рубашку. — Да на вас живого места нет.

— Да уж… занесла нечистая! — усмехнулся я, когда он осторожными движениями убрал с моего живота пропитанную кровью ткань.

Полностью раздевшись, я уселся на стул. В этот момент в дверь постучали, и вошёл знакомый мужик, которого я уже видел в постоялом дворе. Он тащил на себе большую бочку с горячей водой, явно надрываясь. Следом за ним вошла Анна с двумя тарелками еды.

Она остановилась, увидев меня голым. На её лице мелькнула тень смущения, а взгляд тут же скользнул по моему телу. Прикусив губу, она замерла на месте.

— Иди, — подтолкнул её Рурик, махнув рукой. — Займись своими делами.

— Я могу помочь! — вдруг выпалила она. Ее голос дрожал, а глаза блестели от настойчивости. — Обработать, перебинтовать…

— Врёшь, — бросил Рурик, прищурившись.

— Нет, клянусь! — она приложила руки к груди и поклонилась. — Матушкой и сестрами!

Пять минут спустя меня уже отмывали от крови. Анна прилежно тёрла мое тело, стирая остатки грязи. Её руки дрожали, но она старалась делать всё аккуратно.

Ничего, кроме алкоголя, для обеззараживания ран не нашлось. Да и в качестве обезболивающего тоже — перед тем, как они приступили, я осушил половину бутылки.

Потом стиснул зубы, когда мне начали промывать раны. Затем позволил перевязать себя. Грудь, голова… Еще и ребро сломано. Кое-что по мелочи… ещё несколько ушибов, синяков и ссадин..

Заглянул в себя, использовав духовное зрение. Ситуация казалась плачевной.. С такими повреждениями я точно не смогу предпринять что-то серьезное в ближайшее время.

Я покосился на маленький пузырёк, что достался мне от ведьмака. Выбора нет, придется его использовать… Или же я свалюсь на неделю, не меньше, а у меня последняя служба на носу…

Последние часы я вытягивал из себя остатки магии, перегоняя её в природный источник, но всё уходило в пустоту. Элемент не успевал меня лечить, эффекта почти не было, кроме того, что я еще мог находиться в сознании.

Анна несколько раз намекнула, что могла бы остаться, посидеть со мной и поухаживать. Видимо, мешок звенящих монет пробудил в ней интерес ко мне. Но Рурик, едва заметив её намёки, мягко, но твёрдо показал ей на дверь, сунув, впрочем, несколько шиллингов за беспокойство.

Когда Анна ушла, Рурик вернулся ко мне и опустился на край кровати. Его глаза были полны беспокойства, хотя он и старался не показывать этого.

— Что случилось, милорд? — его голос звучал тихо, но напряжённо.

Я вздохнул, чувствуя, как боль медленно отступает. Но усталость всё ещё давила на плечи.Я усмехнулся, глядя на него.

— Даже не знаю, с чего начать, дружище! Но для начала: где мой меч?

Старик тут же сорвался с места и быстро поднёс мне моё оружие, словно извиняясь за задержку. Я взял клинок за рукоять, и ощущение знакомой тяжести тут же вернуло часть уверенности. Элемент, словно пробудившись, заструился внутри меча, я почувствовал его отклик.

— Вот так-то лучше… — пробормотал я себе под нос.

Медленно начал рассказывать Рурику про аптекаря и ведьмака, следя за его реакцией. С каждой деталью его лицо каменело. Когда я упомянул Мориганов, его губы поджались, а взгляд стал тяжёлым и мрачным, но он молчал, не желая ничего добавлять.

— Значит, им нужна моя кровь, — продолжил я, наблюдая, как его глаза полыхают яростью. Он сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели, но всё равно не произнёс ни слова.

Я продолжил рассказ, плавно переходя к событиям в «Красном быке» и смерти Виктора Монтегю. И когда поведал, как Цапля покончил с этим подонком, Рурик неожиданно оживился.