Вернись и начни сначала

Время шло, щупальца Эла все крепче сжимались на глотках изгоев, те уже не пытались бороться и покорно отстегивали Гилрою процент от своих ничтожных сделок. Люди Эла не знали правду о подстроенном бегстве Сары и считали, что она тоже стала изгоем. Эл не развенчивал этот миф и даже от своих приближенных скрывал правду об истинной цели пребывания Сары в Трущобах. Фото Сары мелькало в новостях и исправно светилось на доске тех, кто разыскивался за преступления, совершенные в Хоупфул-Сити.

Сара, одна из немногих, имела доступ в кабинет Эла. Это сильно раздражало остальных членов банды. Чему немало способствовало ее высокомерие и пренебрежительное отношение к ним, рожденным и выросшим в Трущобах.

Когда Сара вошла, Эл сидел за столом и неспешно чистил свой «кольт». Каждый раз, когда она бывала в кабинете Гилроя, Сара невольно сравнивала Эла с Буллсмитом. Гилрой, хоть и добился успехов в преступном бизнесе, так и не смог сбросить с плеч нищенский дух Трущоб. О чем красноречиво свидетельствовала крикливая обстановка его кабинета. Красные диваны, дорогой стол, покрытый лаком. Ноутбук последней модели, такой тонкий и хрупкий, что мощные руки Гилроя легко могли сломать его. Пара картин в золоченых рамах на стенах. Сара подозревала, что картины украдены в Хоупфул-Сити. На полу лежал ковер с густым ворсом, весь в пятнах от грязных подошв. Окна закрывали железные ставни, поэтому в кабинете круглые сутки горел свет. Эл не имел проблем с электричеством – в подвале фабрики исправно трудился компактный реактор на топливных элементах. Сара знала, что при себе Эл всегда носит два пистолета, а в багажнике его машины есть автомат и целый ящик патронов.

— Вижу, ты ничего не добилась от этого безрукого? – съязвил Эл, бросив на Сару проницательный взгляд. – Если бы я взялся за дело, мы бы уже ехали за машиной. А ты, детка, видно, все еще сохнешь по нему.

— Я даже не начинала его допрашивать, лишь слегка поразмялась, — Сара опустилась в красное кожаное кресло напротив Эла. – Когда я по-настоящему его допрошу – он с радостью выдаст мне все и даже больше. Ты же знаешь: я люблю причинять боль, особенно тем, кто сделал больно мне.

Лицо Сары исказила злобная усмешка. Эл усмехнулся:

— Действуй, дорогая! Мы уже и так слишком много времени потратили на поиски этой хреновой железяки. Выбей из белого этот секрет, а потом дай мне его прикончить. Мне не терпится расквитаться с ним за нападение на фабрику. Никто не смеет безнаказанно врываться в мой дом и красть у меня.

Сара и Эл сверлили друг друга взглядами. Словно два волка в борьбе за лидерство в стае. Сара не выдержала и едко спросила:

— Неужели тебя волнует эта мелкая месть? Ну, украл он у тебя девчонку? Здесь в Трущобах их сотни, готовых работать на тебя. Только позови.

— Так ты хочешь оставить его в живых? – прищурился Эл. Он опустил пистолет на стол и сверкнул черными глазами.

— Нет, его жизнь мне без надобности, — отмахнулась Сара. – Но я хочу сама убить его. Чтобы он знал, что умер от моей руки. И, уверяю тебя, его смерть не будет легкой, а покажется ему избавлением от страшных мук.

— Тогда приступай! – вспылил Эл. – Вырви из его глотки, где он прячет машину, и убей его, на хрен.

Сара поднялась и направилась к выходу.

— Я отлучусь ненадолго. Нужно привезти сюда его девку.

— Что же ты сразу ее не прихватила? – хмыкнул Эл.

— Думаешь, он сдался бы, если бы мы взяли ее? Иван отлично стреляет. Запросто уложил бы твоих горилл.

Сара вышла и захлопнула за собой дверь.

Она остановила свой «хаммер» возле знакомого блока, заглушила мотор и крикнула черного парня в расстегнутой куртке и потрепанных кроссовках. Парень сидел на перевернутой бочке из-под мазута и лениво курил косяк.

— Мелкий, хочешь заработать?

— Смотря как, — протянул парень, не сдвинувшись с места.

— Пригляди за моей тачкой – получишь двадцатку.

— Деньги вперед, — обозначил свои условия парень.

Сара вынула купюру, разорвала пополам, одну половину отдала парню.

— Выйду – получишь остаток.

Стараясь не дышать, она поднялась по лестнице, пропахшей мочой и тухлятиной, и вышла в длинный коридор, скупо освещенный парой мигающих ламп. В прошлый раз, когда они с Элом навестили этот блок, Сару поразили нищета и разруха местных домов. Стены с облупившейся краской, холод, ледяная вода тонкой струйкой бежит из крана. Тогда на нее резко нахлынули воспоминания о войне. Ее отряд отправили на зачистку кварталов одного из городов Южной Африки, и Саре достался похожий блок. Она проверяла квартиру за квартирой и стреляла в тех, кто остался в живых. На одном из этажей ее окружили, и ей пришлось вылезать в разбитое окно и спускаться вниз по старой водосточной трубе. Сверху летели пули, одна прострелила ей колено, и Сара чуть не потеряла сознание от пронзительной боли. С тех пор она ненавидела высотки и лестницы, и такие вот длинные коридоры, где за каждой дверью может прятаться стрелок.

Стиснув зубы, Сара прошла по коридору и стукнула в дверь Ани Дивинской. Никто не ответил, но из квартиры напротив вышел худой незнакомец в свитере до подбородка, бледный, небритый, с напряженным взглядом.

— Что нужно? Ее нет дома, — буркнул он.

— Где женщина из этой квартиры? – Сара указала на дверь.

— Ее нет. Она ушла и больше не вернется, — он недобро усмехнулся. Сара пригляделась: кажется, он что-то знает.

— Куда она отправилась?

— С чего вы решили, что я скажу?

— С того, что у меня есть оружие, — она положила руку на кобуру, торчащую на поясе.

— Если не скажу – застрелите меня? – казалось, он совсем не боялся.

— Для начала прострелю тебе колено. Поверь, будет так больно, что ты выдашь мне родную мать.

— У меня нет матери, — резко ответил он. – Я не скажу вам, где Аня, потому что не знаю. Она взяла машину и уехала. Ищите ее где-то там, — он махнул в сторону улицы.

— Она поехала в школу?

— Говорю же: не знаю. Я не видел Аню со вчерашнего дня.

— Аню? Так вы с ней близки? – хохотнула Сара. Оказывается, книжная мышь не так уж проста. Крутит с Иваном, а, может, и с этим уродом тоже.

— Аня была моим психотерапевтом.

— Вот как? Не думала, что они еще существуют. Почему была? Вы поссорились?

— Вас это не касается.

— Еще как касается! Хочу узнать об этой Ане как можно больше.

— От меня вы ничего не узнаете.

— Это мы еще посмотрим. Я ведь могу сдать тебя патрульным. Отвезу в Хоупфул-Сити, и тебе там быстро прочистят мозги.

— Я и так собираюсь сдаться властям, — он улыбнулся, но глаза оставались мертвыми, неподвижными. – Мне здесь больше нечего делать. И помнить я больше ничего не хочу.

Сара нахмурилась – только время потеряла на этого урода. Наверное, мышь почувствовала, что пахнет жареным и залезла в какую-то глубокую нору. Ничего, у нее есть для нее приманка. И получше этого дерганого психа.

Сара подошла к нему и тихо сказала:

— Если вернется Дивинская, передай, что у меня ее парень. Хочет, чтобы он жил – пусть приезжает на фабрику. Времени у нее до завтра.