Вернись и начни сначала

— Еще пара дней – и мы отправим Аню в прошлое. И останется лишь дождаться ее возвращения. Если все пройдет, как надо, мы успеем до прибытия спецназа.

— Я не хочу рисковать близкими, — мотнул головой Люк. – Однажды я уже пожертвовал семьей ради своей работы, ради Машины. Сейчас, когда нам угрожает опасность, я должен позаботиться об Элис и Миранде. Они без меня не справятся. Я увезу семью к матери Элис и тут же вернусь.

Сэм устало кивнул. Люк посмотрел на друга, наставника и его сердце сжалось от боли. За время, прожитое в Трущобах, полноватый, улыбчивый Сэм превратился в худого, измученного старика. Лицо сморщилось, голова облысела, глаза наполнились тревогой. Много лет Сэм нес на своих плечах тяжелый груз ответственности за других, и эта ноша подтачивала его здоровье и подобно вампиру высасывала из его тщедушного тела жизненные силы.

— Тебе придется заглянуть к Джо и в Центр и предупредить изгоев о планах Буллсмита, — тихо сказал Сэм. — Люди должны покинуть Трущобы.

— Возможно Эл их защитит, – горько усмехнулся Люк. – Он же объявил себя покровителем всех изгоев.

— Элу будет чем заняться, — возразил Сэм. – Не думаю, что спецназ будет разбираться, где изгои, а где бандиты Эла. Ему придется обороняться и, боюсь, в этот раз сила будет не на его стороне.

К вечеру Люк собрался уходить. Кристи и Аня по очереди обняли его. Сэм долго сжимал его руку в сухих, шершавых ладонях. Когда за спиной Люка закрылась тяжелая дверь, ему показалось, что это было в последний раз. Отныне он навсегда отрезан от друзей и, что бы ни случилось дальше, на Конечную больше не вернется.

В тот вечер в баре «Везунчик» собралось много народу. Новость о грозящем нападении Буллсмита добралась до Трущоб, все желали знать, что их ждет и как этому противостоять. Люк окинул бар тревожным взглядом и подошел к барной стойке.

— Тебе, как обычно? – спросил Джо своего завсегдатая. Люк часто перед тем, как идти домой, к Элис, заходил в бар пропустить стаканчик виски и набраться храбрости перед очередной ссорой.

— Нет, сделай кофе, — он покачал головой и придвинул к себе зубочистки. Выдернул одну и принялся нервно грызть острый кончик.

— Слышал, что придумал этот мелкий урод Буллсмит? – спросил Джо. Он нажал пару кнопок на кофейном автомате и нацедил Люку чашку горячего напитка.

Люк отхлебнул маленький глоток, потер глаза.

— Надо сказать им, что пора уезжать из Трущоб, — он кивнул в сторону разгоряченных изгоев, которые сгрудились вокруг стола и оживленно спорили, перемежая гневные выкрики глотками пива и виски.

— Большинство не уедет, — помотал головой Джо. – Здесь плохо, трудно, но, понимаешь, мы давно живем в этом проклятом месте и уже приросли к нему. Когда-то я боялся, что не смогу привыкнуть к Трущобам, а теперь не хочу уезжать.

— Представь, что ждет тех, кто останется, — возразил Люк. – Перестрелки местных банд покажутся детскими войнушками. Буллсмит не станет уговаривать, церемониться с нами. Просто войдет и перестреляет всех живых. А потом сравняет Трущобы с землей и построит на этом месте еще один чистенький район Хоупфул-Сити. Надо сказать им.

Он поставил чашку, встал и крикнул, заглушая шум голосов:

— Не время спорить! Все должны уехать. Немедленно.

В ответ изгои разразились гневными возгласами.

— Вы не понимаете. Нас убьют. Всех. У нас нет оружия, чтобы сражаться с ними. Мы не сможем защитить своих родных.

— Как это нет оружия? – поднялся крепкий рыжий мужик с красным от выпивки лицом. – Пусть Гилрой откроет свой арсенал и поделится с нами.

В ответ одобрительно зашумели.

— У Гилроя полно винтовок, взрывчатки, гранат. Идем к нему и вооружимся, — крикнул другой — худой, с живым, смуглым лицом. – Поделим оружие и будем обороняться. Пусть только попробуют сунуться к нам!

Шум стал еще громче. Все орали, не слушали друг друга и голоса разума. Люк бессильно опустился на табурет.

— Что я тебе говорил, — выдохнул Джо. Забрал у Люка кофейную чашку и поставил перед ним стакан с виски. – Выпей и иди домой. Повидайся с Элис и дочкой, пока есть возможность. Времени у нас осталось мало.

«Или много», — подумал Люк, одним глотком опустошил стакан и слез с табурета.

***

Дома Люка встретила счастливая и возбужденная Элис. Впервые за долгое время она красиво уложила светлые волосы и даже подкрасила глаза. На Элис было ее лучшее платье, а в коридоре стоял их старый коричневый чемодан на колесиках. У Люка затрепетало сердце.

— Что случилось? Ты уезжаешь к матери? – спросил он жену.

— Все еще лучше, милый, — Элис подошла и чмокнула его в щеку. – Тебе больше не нужно работать. У нас теперь будет другая квартира, в теплом доме, и много денег на еду и бензин. Мы даже сможем купить автомобиль.

Люк зажмурился, поморгал, пытаясь осознать, что происходит. Он выпил, может, заснул, и все приснилось?

— Что ты стоишь, как замороженный? – воскликнула Элис. – Проходи. Я приготовила ужин. Поджарила твой любимый стейк.

Люк сбросил ботинки, разделся и протопал на тесную кухню. Обычно холодная, неуютная, сегодня кухня источала тепло и смачный аромат жареного мяса. Рот у Люка наполнился слюной. Он и забыл, когда в последний раз ел.

Элис поставила перед ним тарелку с едой, присела рядом и глядела, как он ест. Люк разрезал мясо, отправлял в рот большие куски и жевал, жевал, не в силах остановиться. Когда насытился, посмотрел на тарелку, потом на жену:

— Элис, откуда у тебя деньги на все это?

Элис прищурила голубые глаза, улыбнулась:

— Мне заплатил мистер Гилрой. Тысячу долларов. И заплатит еще десять, если ты ему все расскажешь.

Люк резко отодвинулся от стола, ножки табуретки скрипнули по полу.

— Что расскажу? – крикнул он. – За что он тебе заплатил?

Элис испуганно отшатнулась и пролепетала:

— Он всего лишь хочет знать, где ты работаешь. Больше ничего. Скажи ему, и у нас снова будут деньги. У Миранды закончилось лекарство, ей нужна теплая одежда, у меня сапоги прохудились. Я больше так не могу. Люк, тебе лишь нужно сказать, и мы тут же уедем. Будем жить в новой, уютной квартире с горячим душем. Видит бог, я терпела, сколько могла, но больше не в силах. Люк! Им всего лишь нужно знать про твою работу.

Ее лицо скривилось, по щекам потекли слезы. Люк вскочил на ноги и заметался по кухне.

— Что ты наделала, Элис? Гилрой – негодяй, преступник. Теперь он вцепится в нас и ни за что не отпустит. А когда получит, что нужно — убьет. Как тебе в голову пришло идти к нему?

— Я не ходила, — рыдала Элис. – Он сам пришел. И принес теплые одеяла, и топливо, и мясо, и другую еду. Сказал, что даст нам другую квартиру, лучше, теплее. Мы ни в чем не будем нуждаться. А захотим – уедем отсюда.