Вернуться в Антарктиду

– Вы считаете меня хладнокровным? – уточнил Демидов-Ланской. – Почему? Вы совсем меня не знаете.

До этого они виделись мельком и вряд ли обменялись парой слов за исключением приветствий.

– Так вас охарактеризовала Пат, и я, пожалуй, соглашусь. Если бы я не знал, зачем вы здесь, то принял бы вас за начальника службы безопасности. С таким непроницаемым лицом вам бы допросы вести.

Соловьев добродушно улыбался ему, но Демидову-Ланскому не слишком понравилось такое начало.

– Что не так с моим лицом?

– Просто вы еще не видели всех наших сотрудников. Пат собрала в «Ямане» команду классических чудаков. Почти все они смахивают на растрепанного Эйнштейна с известной фотографии, когда он дурашливо показывает язык. Но вы не такой, вы лишены их взрывной хаотичности. Вы движетесь к цели ровно и по наикратчайшей траектории. Мне кажется, что среди коллег вы будете смотреться как ледокол в окружении юрких катеров. Вам суждено прокладывать путь, а им – следовать в вашей кильватерной струе. Во всяком случае, до поры. Я допускаю, что кто-то из них однажды претерпит трансформацию и тоже станет ледоколом, но на это потребуется время.

Иван выслушал сей пространный спич с завидным спокойствием, хотя внутри испытал раздражение. Он не любил льстивых речей, звучащих без повода. Соловьев был человеком себе на уме, и Иван не понимал, чего он хотел от него добиться.

– К чему вы мне все это говорите?

– Просто намекаю, что завтра или послезавтра вас ждет еще одна будоражащая встреча. Глядя на вас, я почти уверился, что ее вы перенесете не менее достойно, чем встречу с призраком Патрисии Ласаль. Ледоколы никогда не теряют лица перед айсбергами. Вы пока единственный человек в «Ямане», кто готов к потрясениям. Все прочие – еще нет.

«Она рассказывает ему все, - подумал Демидов-Ланской, и раздражение сменилось горечью, - они обсуждали меня, сидя вечером на мягком диване. Или утром, лежа в постели». Еще в первый свой приезд Иван обратил внимание на то, как независимо держался рядом с Патрисией Соловьев. И теперь стало очевидно, что он не ошибся в своих предположениях.

– Вы изъясняетесь чересчур поэтично для физика, - сухо сказал он Виктору. – Простите, не припомню, чем вы заведуете на проекте?

– Ничем, - ответил Соловьев, - и я тут никто. Обычный грузчик и гид, помогающий людям обустраиваться. Пат мобилизовала множество народа, но ей не хватает сил, чтобы встретиться с каждым и уделить ему время. Я призван это компенсировать. Не хочу, чтобы наш поселок показался кому-то недружелюбным.

Они подъехали к красному коттеджу. Остановив электрокар так, чтобы он вплотную притерся багажником к крыльцу, Вик первым выпрыгнул из машины и занялся разгрузкой.

Иван тоже покинул салон и замер на минуту, оглядываясь.

«Маки» находились в конце длинной и прямой улицы, берущей начало от центрального КПП и убегающей от горы к реке. Летний день давно перевалил за середину, но пока не растерял ни солнечного тепла, ни ярких светлых красок. За оградой раскинулся лес – не слишком густой, но тенистый, и Иван с удовольствием бы устраивал там прогулки, если бы в заборе имелась хоть какая-то дверь. Однако улица оканчивалась тупиком, а по верхнему краю сетки тянулась колючая проволока, уложенная крупной спиралью. Выглядело не очень, как в колонии. Впечатление усиливала асфальтовая дорога, огибавшая периметр по ту сторону загородки. По ней, должно быть, ежечасно проезжал патруль, следящий за соблюдением границ.

«Что ж, я и не надеялся, что приехал в рай отдыхать. Я приехал работать». Вздохнув, Иван повернулся к своими коробкам. Вик почти все успел перетаскать, но осталось несколько мелких с книгами и канцелярскими мелочами. Иван составил их друг на друга и понес в дом все разом.

– Осторожно, тут небольшой порожек, - предупредил его Соловьев, появляясь в коридоре и тотчас отступая вглубь, чтобы освободить проход.

Лучше бы, наверное, не предупреждал. Иван напрягся, скосил глаза и тут же споткнулся.

Вик подхватил падающую верхнюю коробку:

– Тяжелая!

Демидов-Ланской промолчал. Лишь когда они вдвоем занесли поклажу в кабинет и водрузили на широкий подоконник, решил вдруг уточнить:

– Вы сказали, что завтра или послезавтра у меня будет какая-то встреча. С кем и на какую тему?

– Это секрет, - ответил Соловьев. – Знаю, вы предпочитаете стабильность и прямоту, но именно поэтому вы нам и нужны. Нужны Патрисии, чтобы уравновесить ее безумные экспромты.

– Если вы пытаетесь отвесить мне комплимент, то не преуспели, извините за грубость. У меня есть только вечер на то, чтобы подготовиться, а вы скрываете от меня существенную информацию.

– Вы не сможете подготовиться, это просто надо увидеть своими глазами. Неуравновешенные натуры от подобного зрелища впадут в экстаз или начнут все отрицать, но у вас, как я успел заметить, ко всему здравый подход. Вас ждет встреча с главной тайной «Ямана», и это все, что вам следует знать. Остальное сообщит Патрисия после того, как вы подпишете бумагу с обещанием не трепать языком.

– Я могу увидеть Патрисию сегодня? Или позвонить ей?

– Все завтра, - сказал Соловьев, - а ваш свободный вечер спокойно посвящайте разбору вещей, ужину и сну.

– Патрисия так занята, что не найдет для меня и минуты?

– Она просила меня извиниться перед вами за нее. Поверьте, Пат очень хотела с вами побеседовать, но, увы, не вышло. Надеюсь, завтрашний день сложится для вас удачнее.

Ивана обидело это пренебрежение, хотя он был готов оправдывать ее тем, что у руководителя такого огромного комплекса всегда имеется куча неотложных дел.

– Вы желаете еще чего-нибудь? Нет? – Вик улыбнулся и протянул руку, прощаясь. – Обустраивайтесь. А если что-то потребуется или возникнут вопросы, звоните мне. Мой номер у вас в кармане.

– В каком кармане? – тупо спросил Демидов-Ланской.

– В верхнем нагрудном. Слева. Лежит вместе с новой симкой от местного оператора. Ваш екатеринбургский будет ловит здесь сеть с большим трудом, у нас, видите ли, своя специфика – горы, ложбины, подземелья.

Иван полез в указанный карман, для чего потребовалось расстегнуть пуговицу. К своему удивлению, там и правда обнаружилась карточка с симкой и визитка Соловьева.

– Всего доброго! – произнес Соловьев и, посмеиваясь, вышел.

Иван остался молча рассматривать визитку. На ней не было ничего – только имя, фамилия, номер телефона и адрес почты. «И впрямь никто. И похоже, гордится этим». Хмыкнув, он положил карточки на чистую поверхность рабочего стола и подошел к окну, чтобы разобрать коробки.

Сквозь открытую форточку до его ушей донесся клекот приближающегося вертолета. Звук становился все громче, пока не стал оглушающим. Иван наклонился, выискивая машину в небе, но с его стороны ничего не было видно. Тогда он вышел на крыльцо.