Вернуться в Антарктиду

– Чем мотивировали? – спросил Вик.

– Что это фади, то есть тотальный запрет, табу. Нас даже пугали нецивилизованными племенами, которые до сих пор живут среди ущелий. Говорили, что они приносят в жертву духам не только животных, но и людей, - Мила виновато улыбнулась. – И еще мажут лица белой глиной и едят сердца врагов на завтрак.

– Враки!
– охарактеризовал страшилки Грач.

– Почему обязательно враки?
– вступился Белоконев. – Вполне возможно, что в Анкаратре сохранились отдельные группы племен, принадлежащих древнему народу бетсимисараков. В конце 18 века их основная масса была поглощена королевством Мерина, но часть не покорившихся общин покинула насиженные места и укрылась в горах, чтобы не жить под властью завоевателей. Я бы не исключал, что где-то в укромном уголке до сих пор живут их воинственные потомки. (*)

(Сноска. Бетсимисарака («многочисленны, но неразделимы») – одна из пестрых этнических групп малагасийцев, занимающая большую часть восточного Мадагаскара. Говорят на собственном диалекте, которого мальгаши из Центральных районов не понимают. Около 1800 года самостоятельное государство Бецимисарака было присоединено к королевству Имерина, объединившему разрозненные земли Мадагаскара. Племя очень воинственно, история острова хранит о нем плохую память. Они не однажды без повода нападали на деревни, насилуя и убивая жителей и оскверняя местные гробницы, и даже славились людоедством. Начиная с 16 века часть бетсимисараков, живущих на побережье, получила собственное название «малата». Контактируя с пиратами и торговцами, они приобрели цивилизованность и отличались от соотечественников европейскими чертами и белой кожей. Позднее они активно сотрудничали с французскими колонистами. Однако их более упрямые и дикие соседи из горных областей Имерины до сих пор ведут примитивную жизнь, занимаются охотой, рыболовством и собирательством. Иногда их вооруженные группы совершают набеги на путников и даже грабят крестьян, воруя у них продукты, скот, детей и женщин. Но таких осталось очень мало)

Кир решил прервать свое сердитое молчание.

– А вот как вы думаете, - произнес он, - эти дикари что-нибудь знают про затерянный храм, пурбу и «Русское зеркало»?

– Когда встретишь такого, с белым раскрашенным лицом, тогда и спросишь! – хохотнул Грач. – Он тебе все детально растолкует.

– Нет, правда! Вдруг они совершают жертвоприношения на алтаре древних антарктов? – Глаза Мухина загорелись предвкушением.
– Пусть даже они не столь дики и страшны, какими их описывают местные, но эти племена могут владеть интересными тайнами, которые их образованным собратьям даже не снились. Надо обязательно наладить с ними контакт!

– Эй, пацан, - окликнул Мухина охранник, сидевший отдельно, - смотрю я, за тобой глаз да глаз нужен? Тебя взяли в поездку не для того, чтобы ты стал блюдом на пиру у людоедов.

– Спокойно! Я на рожон не лезу. Но согласитесь же, это очень любопытные перспективы: повстречаться с настоящими хранителями секретов. Да и честно говоря, вдруг Загоскин не помнит дорогу? Прошло столько лет... а мы бы нашли проводника из бетсимимараков!

– Остынь, Кир, в самом деле, - вздохнул Геннадий. – Я бы на дикарей совершенно не рассчитывал.

– Простите, - сказала Мила, - я как-то все время забываю спросить, но что именно мы будем делать в пещерном храме? То есть ученые, конечно, будут его изучать, описывать, фотографировать, но мы же, остальные, не за этим прилетели. Что мы станем делать, когда найдем Солнечный нож и Белое солнце?

– Сначала их найти надо, - напомнил Грач.

– Да, но вот мы их нашли, и что дальше?

– Дальше, - сказал Кир, - мы настроимся на нужную волну. Это Вова будет настраиваться, верно?

Грач пожал плечами.

– Верно, - «перевел» Мухин. – Значит, он настроится и вызовет Громова.

– Это тот человек, чья экспедиция пропала в Антарктиде?

– Именно. Вова узнает, где Юра находится и что с ним. Профессор Загоскин поможет ему открыть портал и вытащить провалившихся в параллельный мир людей.

– Это при условии, что они туда провалились, - тихо заметил Белоконев, который, как и Вик, знал о «предсказании» Адель по поводу Громова, но был связан клятвой держать язык за зубами.

– А мы все увидим, что показывает зеркало? – продолжала расспросы Мила.

– Сначала только оператор, - солидно разъяснил Мухин, - а когда портал откроют, то, наверное, уже все присутствующие станут свидетелями. Будет такая огроменная дыра в пространстве. Ты не пропустишь!

– А до того, как появится «дыра», как понять, что видения – не глюк, а объективная реальность? Как вы в этом ориентируетесь?

Кир сморщил нос:

– Лично я просто знал, что не глюк.

– И не было мысли, что ты ошибаешься? – настойчиво допытывалась Мила. – Здравый смысл тебе не мешал?

– Ну… - Кир задумался, - мой здравый смысл как раз не помеха. Он у меня очень гибкий.

– В каком смысле?

– Он немножко псих, - подсказал Грач.

– Я не псих! Просто я считаю, что сознание людей как бы загружено в пространственно-временной континуум. Его жесткие рамки – это обязательное условие для протекания нашей жизни. В науке мы обычно берем за точку отсчета внешние параметры и принимаем их за абсолютные, однако и в математике, и в физике существует множество альтернатив привычному восприятию времени, пространства и, соответственно, самой реальности. Иными словами, можно построить реальность без времени или без пространств, состоящее не из привычных нам измерений, а из других, невозможных сточки зрения здравого смысла. Понимаете, что я хочу сказать?

– Не очень, - ответил Грач. – Можно еще раз для тех, кто в танке? И попроще.

Кир вздохнул:

– Да куда уж проще! Я имею в виду, что обывательский здравый смысл не всегда прав. Когда понимаешь, что невозможное возможно, то это помогает доверять своим видениям. Глядя внутрь Сокгёна, я точно знал, что в теории все это возможно и нормально, так зачем мне было тратить силы на борьбу с очевидным?

– Потому что в голове у человека есть область, которая отвечает за наши религиозные представления и фантазии, - сказала Мила. – Я однажды читала про «Шлем бога», который изобрел какой-то австралийский ученый. Когда человек надевал его на голову и включал ток, то перед глазами у него возникали совершенно фантастические картины. Это было спровоцировано извне и не являлось правдой.

– А, шлем Персинджера, (*) - кивнул Мухин, - это немножко другое.

(Сноска. Нейробиолог Майкл Персинджер, известный многочисленными фундаментальными исследованиями о деятельности мозга, в 2009 году создал прибор, названный прессой «Шлемом Бога». Каждый третий испытуемый, надев приспособление профессора на голову, делился возникающими яркими видениями – от встречи с ангелами, до бесед с инопланетянами. Ученый пытался придумать методику, как стимулировать врожденные таланты, для сего стимулировал магнитным полем в 1 микротесла отдельные области мозга, но вместо этого нащупал способ, как перевести мозг в «состояние расширенного сознания» без психоделиков и шаманских ритмов)

– Разве?

– Да, Мила, - заметил посерьезневший Грач, - электрический ток и энергия ци – это разные вещи. Наши ученые-головастики испытывали на мне все, что имелось в арсенале мировой науки, в том числе и тот самый шлем. Так вот, я не видел с ним на башке ничего.

– Чё, совсем? – восхитился непонятно чему Кирилл.

– Совсем. Как мне пояснили, я оказался невосприимчив. Тем не менее, я очень хотел помочь и себе, и другим, увидеть параллельный мир, связаться с самим собой или с Пашей - это муж Патрисии.