Вернуться в Антарктиду

– А в чемодане чего?

– Компромат на Доберкура и альбиносов, а возможно, и кое-что еще, неожиданное. Боюсь сглазить. Изначально чемодан был поводом составить тебе компанию, но теперь жду сюрприза.

Элен, бросив пилота, приближалась к ним. Времени на болтовню не осталось. Тимур сделал несчастный вид, потирая лицо рукой, и шепнул:

– Продолжай вести себя в том же духе. На все отвечай ей «да». Я с тобой потом свяжусь.

– Вам не следует стоять на палубе, - сказала Тимуру Элен, - тем более, что при вас ценный груз. Идите за мной, я провожу вас до каюты и заберу содержимое кофра.

– Хорошо, мадам, - Борецкий отлип от стеночки, сделал несколько нетвердых шагов и залепетал, возвращаясь в образ трусишки-аналитика: – Все эти вещи не по мне! Подумать только, мы едва не разбились! Счастливый случай спас нас, воистину счастливый!

– Заткнитесь, Моусон. Огюст! – француженка обернулась к своему офицеру: - Займитесь нашим гостем, мсье Громов не должен ни в чем нуждаться.

Подавив усмешку, Тим нырнул вслед за Элен в железную дверь. Кажется, вера мадам д'Орсэ была столь крепка, что побеждала ее природную осмотрительность.

Он шел за француженкой по темному гулкому коридору. Они поднялись по лестнице на два этажа и оказались в довольно приличном месте: на полу был расстелен ковер, на стенах висели эстампы, ярко горели потолочные светильники и даже пахло не машинным маслом и гарью, как внизу, а чем-то неуловимо приятным – моющим средством, наверное.

– Здесь вы будете жить, - Элен распахнула перед ним дверь каюты номер тридцать восемь.
– Это комната Пьера Дюпре, там его вещи. Постарайтесь их не испортить, а лучше сложите аккуратно.

– Так и сделаю, мадам. Но как же быть с моими вещами? – «заныл» Тимур. – Пьер обещал, что я сразу же вернусь обратно на «Альфу». У меня там неоконченные дела, а вертолет сломался! Мой чемодан…

– У вас при себе совсем ничего нет? – оборвала она его.

– Даже зубной щетки!

– Тогда воспользуйтесь вещами Дюпре. Он сам виноват, что отправил вас сюда.

Элен прошла в каюту, огляделась, расстегнула пальто и бросила его на стул.

– Моусон, не стойте столбом! – велела она замершему у порога Борецкому.
– Подойдите, я хочу еще раз осмотреть кофр и его содержимое.

Тим достал ключ, отстегнул чемоданчик от руки, протянул его француженке, символически потерев освобожденное запястье, и только после этого стал снимать шапку и куртку. Все-таки в жилом помещении корабля было тепло.

Элен хватко вцепилась в кофр, осмотрела его со всех сторон в очередной раз, но не спешила отрывать вопреки заявлению. Она села на койку, положив бронированный сейф на колени, и произнесла строгим голосом:

– Расскажите мне подробно, как именно Пьер заболел, когда кофр оказался пристегнут к вашему запястью, и почему на замену выбрали именно вас, не сказав мне ни слова накануне. Ваше имя, конечно, было в списке на эвакуацию, но даже не в первой десятке. Чем вы так обаяли несчастного Пьера?

О том, как будет объяснять свое появление, Тим думал всю дорогу. Обмануть дочь владельца «Прозерпины» наспех состряпанной легендой не получилось бы. Стоило однажды взглянуть ей в глаза, как становилось ясно: хватка у мадам столь же смертельная, как и у белой акулы. Борецкий решил говорить правду и только слегка приукрашивать ее в собственных интересах.

– Я не знаю, мадам, - начал он, выпрямляясь, - ни о каких списках на эвакуацию мне не известно.

– Это как раз не удивляет.

– Если бы я предвидел, в какую гадкую авантюру меня хотят втянуть, то решительно бы отказался. Считаю, Пьер подставил меня, я вижу это так. Живот у него, уверен, вовсе не болел, я вам немного соврал, чтобы выгородить его. Сейчас жалею, что соврал. Врать вам не стоило. Тем более, что нас отныне объединяет чудесное спасение…

– Поменьше словесной чепухи, Моусон!

Борецкий мелко закивал, из-за чего отросшие волосы упали ему на лоб, скрывая глаза:

– Я думаю, что Пьер испугался лететь. Он что-то подозревал. Накануне он напился в хлам. Мне пришлось тащить его на себе в жилые отсеки…

На самом деле, пили они втроем: Дюпре, Моусон и Борецкий, носивший по воле Гималайского Стража индийское имя Гоундер (Тимур был смуглый, с неуловимо-восточными чертами, что объяснялось, по легенде, кровью матери-европейки, но на базе, кишащей преимущественно французами, вопрос о расовой принадлежности ни разу не возник). Борецкий, собственно, почти не пил – делал вид. Его целью был Пьер Дюпре, который ранее, точно так же по пьяной лавочке, проболтался, что является «ни много, ни мало – правой рукой д'Орсэ». Выяснилось, что он за некоторую мзду шпионил для влиятельного семейства, хотя формально находился в подчинении у Доберкура. Пьер имел доступ к Зеркалу, вмурованному в «Железного человека», и Тимур хотел побольше разузнать у него об артефакте и альбиносах. Пьер в этом смысле оказался бесценным кладезем информации, который наутро после пьянки абсолютно ничего не помнил.

Вряд ли д'Орсэ догадывались, какого пьянчужку нанимают. К алкоголю, который Пьер мешал часто с антидепрессантами, тот пристрастился в Антарктиде. Говорил, что климат и замкнутое пространство пещеры действовали на него угнетающе. Когда Пьер был трезв, адекватнее и последовательнее человека было не найти, но пропустивши пару-тройку стаканов, Дюпре развязывал язык, хвастал или стенал в зависимости от настроения.

Эндрю Моусон был таким же болтуном и слабаком. Он сошелся с Дюпре еще до появления на базе Тимура, поскольку жил в соседнем отсеке. Борецкий присоединился к их компашке, подкупив тем, что мог безнаказанно добывать на кухонном складе виски и закуску. Два любителя заложить за воротник с радостью приняли в свою компашку повара, готового слушать их нескончаемые жалобы.

Накануне вылета Борецкий узнал, что срок контрактов Дюпре и Моусона подошел к концу. Вот только Моусон должен был улететь на корабль, следовавший в Новую Зеландию и далее с пересадкой лететь в Лондон, а Дюпре заявил, что улетает вместе с Элен д'Орсэ.

– Чертова баба замутила историю и требует, чтобы я ей подсобил, - заявил он, пьяно ухмыляясь. – Хочет окончательно и бесповоротно скинуть с пьедестала старшего партнера Доберкура.

– Да на кой хрен ты ей сдался? – не поверил Моусон. – Ты – мелкая сошка, подумаешь, сейф охраняешь.

– Так в этом сейфе все и дело! Он просто набит важными бумагами, и если их с толком пустить в дело, Доберкур во век не отмоется.

– Откуда вести про компромат? – поощрил Тимур. – Ты ж сам наверняка в те бумаги не заглядывал.

– Ну а зачем еще Элен вчера посетила наш отдел, а? Все подчистую выгребла, только вынести сразу не смогла.

– Отчего же?

– Все штучки, хранящиеся в том помещении, снабжены особой наклейкой с чипом, который отслеживает их перемещение. Чтобы их вынести с базы, нужно взломать систему. Но у Элен д'Орсэ везде помощники, уж она договорится!

– Ты будешь взламывать систему? – уточнил Борецкий.

– Да он не умеет! – презрительно прокомментировал Моусон. – Даже я не сумею.

– А мне и не надо! Я просто вынесу в нужный момент кофр, который она собрала заранее. Точное время мне скинут утром на бипер (*беспроводной приёмник персонального вызова по локальной сети). Как только датчики отключат, перезагрузив систему, я войду в лабораторию и тотчас выйду. Дело на пару минут. Только тссс! Я вам ничего этого не говорил!