Вернуться в Антарктиду

Сидя в гостиной, где вечно было шумно и люди группировались по интересам, Тим вполголоса отдавал распоряжения своим бойцам, выслушивал их доклады и после умело беседовал с охранниками, выведывая, как обстоят дела у пленников с Новой Надежды и что еще учудил «телепат-наркоман».

– Этот парнишка, Ильгиз, в принципе, хоть и торчок, но хлопот доставляет мало, и даже жалко, что он уже не жилец, - откровенничал с ним один из военных, любитель дефицитных сигар и ямайского рома.

Тим быстро нашел путь к его сердцу, вынеся со склада парочку бутылок, благо особого контроля за этим не было, и алкоголь на базе не запрещался.

– А почему его не лечат? – полюбопытствовал Борецкий. – Госпиталь в горе неплохо оборудован, насколько я могу судить, даже стоматологическое кресло имеется.

Охранник хохотнул:

– Стоматолог тут бесполезен! Им же выгодно, когда он нашаренный. Сами же его и угробили.

– А смысл? Он пленник, склонный к побегу? Так некуда у нас бежать.

– Так-то оно так, но Ильгиз – пленник особенный. Он у них типа шамана. Наркотик помогает ему впасть в транс и вещать о будущем.

– Не будет Ильгиза, некому будет вещать, разве нет?

– Кто их поймет? – пожал плечами захмелевший собеседник. – Про запас у них второй альбинос имеется. Вот этот, хоть и его близнец, – кошмар из кошмаров! Мне, к счастью, не довелось с ним близко познакомиться, но мой напарник одну неделю при нем ходил. Говорил, что даже просто рядом стоять страшно. Палач и садист, похлеще фашистских молодчиков в лагерях смерти. Одно слово – Дракула.

Тим уже привык, что имя Драгослава каждый язык переиначивал на более простой и понятный ему манер. Прозвище, которое телепату-альбиносу дали англосаксы, говорило о многом, как и титул «Белого Сахира», бытовавший в арабоязычной среде.

– Зачем же здесь нужен палач? – спросил Борецкий с таким видом, словно поддерживал тему из чистой вежливости. – У нас сугубо научная база, идут исследования, собираются образцы. Тут живут энтузиасты, работающие не за страх, а за совесть. Палач совсем не вписывается в схему, разве это не странно?

– Намекаешь, что я приукрашиваю?

– Если честно, мелькнула подобная мысль, уж извини. Наверняка это просто слухи, которые вы распространяете чисто от скуки. Потому что ничего более интересного здесь не происходит.

Охранник подался вперед, стряхивая пепел с сигары, но по пьяному делу промазывая мимо пепельницы:

– Вот это ты зря! Происходит много чего, но тебе, как повару, знать этого не обязательно.

– Может и так, но в сказки про кровавого Дракулу мне верить неохота. Нынче другие времена.

– Хочешь верь, а хочешь нет, но Дракуле покровительствуют на самом верху. И это неспроста.

– Неужто сам директор базы?!

– Выше бери, - охранник воздел глаза к потолку. – Упырь упыря издалека видит, так что милость эта сама по себе не удивительна. Думаешь, за просто так нам всем хорошие деньги платят? За риск и молчание.

– О чем молчать-то? – усмехнулся Тим. – То, что они пытаются добраться до древних сокровищ, скрытых под Кратером, это секрет Полишинеля. Все всё знают, и даже обсуждать уже неинтересно. Я вообще не верю, что из затеи выйдет толк. Были бы сокровища, уже давно б нашли и извлекли на свет божий.

– Видать, еще что-то есть, иначе с какого перепугу Дракула в последнее время мотается с материка на крошечный остров в океане?

– На Кергелен?

– Он самый. Слышал, да?

– Слышал краем уха.

– Там стоят вторую базу, «Бету», где затевается что-то крупное. Покрупней здешней затеи с сокровищами. Дракула отбирает среди наших нужных ему людей и перевозит на остров.

– Зачем?

Охранник пожал плечами:

– Все подписку дают. Кого отберут, так сразу в брюхо вертушки – и прочь долой. Общаться не дают и даже вещи нормально собрать. Может, и отказаться нельзя. Получил приказ – полезай в котел. Как-то так. Любви к Дракуле это точно не прибавляет.

– Так вот что, значит, здесь происходит! Народ на «Альфе» и впрямь пропадает регулярно. Их переводят на Кергелен. А я слышал от здешних сказочников, что их в жертву приносят, - Тим приглушенно рассмеялся. – Правильно, что не верил.

– У нас всякое бывает, - туманно откликнулся охранник. – Отправкой на Кергелен занимается Дракула лично, и что там дальше с ними происходит, ни ты, ни я никогда не узнаем. Разве что попадем в список этих «счастливчиков». Может, упырь реально кровь у них сосет.

– Вот это точно глупости, - сказал Тимур. – В пещере полно русских пленников. Их бы первыми утилизовали, была б на то воля.

– Это да, - кивнул охранник. – Русских в этом году у нас полно. Но, может, Дракуле русская кровь что отрава? Не способен его организм ее переварить. Поэтому они как неприкосновенный запас. Мы их лечим и кормим, чтобы заменить ими уехавших на «Бету». С одной стороны, русские обходятся дешевле, за паек трудятся на самых отвратных работах, но с другой – за ними присмотр нужен. Выгода руководству, а нам, охране, сплошной геморрой.

Собеседник Борецкому не лгал. О полярниках с Новой Надежды «Прозерпина» действительно заботилась. Режим содержания у них был божеский, а тем, кто изъявлял готовность к сотрудничеству, поручали какую-нибудь мелкую работу под присмотром: снег натаскать для кухни или убрать мусор.

Максиму Маркевичу, раненому во время взрыва вездехода, местные эскулапы довольно сносно залечили перелом, и уже в январе он был переведен к остальным. На допросы его не гоняли, и, слегка оклемавшись, Макс, понятное дело, высказал желание приносить пользу обществу. Борецкий видел его несколько раз на собственной кухне, куда его направили выносить помои. Макс, конечно же, удивился, встретив командира на должности главного кулинара, но сделал морду кирпичом.

Тим тоже не спешил с ним обниматься. Установив местоположение своего бойца, его график и непосредственную охрану, он не предпринимал ничего, чтобы сблизиться с ним без острой необходимости. Все помещения на базе Альфа были нашпигованы следящей аппаратурой, и без доступа к этим важным сетям нечего было и думать, чтоб играть в партизан. Лояльный режим мог закончиться в любой момент – собственно, после первого же происшествия.

Тим не желал будить лихо, пока оно тихо, так как вариантов развития в противном случае просматривалась тьма, и все негативные. Он поручил Куприну незаметно и неспешно взломать систему, но ничего не предпринимать, ждать момента, ибо взлом кода – дело одноразовое. Ребята на базе свой хлеб с маслом тоже не зря жуют: заподозрят диверсию – быстро найдут прореху и залатают.

Гораздо больше, чем оперативная связь с Маркевичем, Борецкого беспокоило физическое состояние Громова. Юра обгорел в вездеходе, а когда стал выздоравливать, еще в начале декабря, к нему заявился Драго-Дракула. Что уж он там с ним делал, осталось неизвестным, но после того визита у Громова остановилось сердце.

Тим подозревал, что случилось это не просто так, не как результат несчастного случая. Он пытался навести справки в госпитале (отвозил несколько раз лично обед медицинским работникам), но выяснил лишь, что реанимированный «глаз урагана» с тех самых пор содержали отдельно от прочих пациентов. Ради него в тупиковом коридоре возвели особый корпус, который охранялся не хуже президентского дворца. Вентиляция, отопление, кухня, персонал, наблюдение – все было отдельным, не пересекалось с остальными участками базы и скрывалось за завесой тотальной секретности.