Вернуться в Антарктиду

– В смысле «застряли»?

– Застрянем. Все просчитывается, и этот ход тоже. Патрисия будет работать над тем, как вытащить тебя к остальной группе, потому что иначе ее задумка не сработает. Смысл в том, чтобы собрать вместе всех выживших. Тебя придется выдергивать с острова, чтобы успеть до определённого срока, когда изменения на Крозе превысят критическую массу и станут необратимыми. Самый быстрый способ – это перенести тебя через портал при поддержке Триады.

– Пат собрала Триаду?

– Триада собирается, причем собирается сразу в двух параллельных мирах. Будет два отраженных комплекта: две пурбы и два Каменных зеркала – и только одно «Черное солнце», объединяющее их в виде узловой точки и источника энергий. Это мудреная конфигурация, требующая огромного внимания к себе, поскольку ее достаточно легко разрушить. Изменить, грубо говоря, парочку незначительных параметров и тем самым расщепить портал, приделав к нему незапланированный рукав, к примеру.

– Один рукав приведет к нам на остров, а второй – к Павлу Долгову?! – воскликнул Громов, догадавшись. – А за Павлом по коридору хлынет абстрактное «абсолютное зло», о котором меня предупреждал Ильгиз.

– Зло не абстрактное, а вполне конкретное. И у его носителя, главного лидера темного воинства, есть договоренность с де Трейси. Эти существа очень много знают об артефактах и Зеркальной сети. Они установили контакт еще с предками нынешних иллюминатов, служившими в «Аненербе».

– Неужели они всерьез желают возродить ту ущербную идеологию на Земле? Но это же самоубийство!

– И тем не менее такие настроения до сих пор популярны в определенных кругах. Сегодня у них может получиться. Нынешние фашисты куда лучше оснащены, они готовились к этой битве многие годы и просто так не отступят. Очень много средств и надежд вложено в программу нового мирового порядка.

– Вещий Лис, надеюсь, в курсе? – пробормотал Юра, откровенно придавленный масштабом открывшегося замысла.

– Он понимает, что происходит, - кивнул Борецкий, - и я найду способ сообщить о нас с тобой, когда наступит время. За это не волнуйся.

– Я волнуюсь за Адель. Ильгиз говорил, что именно Адель приведет через портал абсолютное зло. И меня напрягает, что пресловутый сатана собирается идти как бы со мной в нагрузку.

– Мы его остановим, - убежденно произнес Борецкий. – Однако завтрашние наши задачи, пусть и связаны с основной целью, выглядят менее глобально. Нам придется, во-первых, помешать Драгославу забрать себе обратно Зеркало и, во-вторых, доказать де Трейси, что ты можешь быть ему полезен. Когда Белый Сахир попробует вмешаться в твой сеанс, ты должен отразить атаку. Твоя стойкость убедит де Трейси, что без тебя его проект заглохнет.

– И как мне нокаутировать телепата на расстоянии? – хмыкнул Громов. – Уж научи заодно суперприемчикам, а то я как-то не по этой части.

Тимур и ухом не повел, будто и не слышал иронии:

– Я, конечно, тебе помогу, но ты, главное, держи в голове, что столкнешься с сильным противодействием на той стороне.

– Где?!

– В астрале. В момент концентрации на звездчатом сапфире, когда твое сознание отправится бродить по мирам Дарпана Гуны.

– Ага, - Громов хмыкнул. – Теперь мне все понятно.

– Не петушись. Знаю, что звучит все это не очень, но такова наша жизнь. Не в словах же суть и не в названиях.

– Да ясно, что не в них. Продолжай!

Тим кивнул, удовлетворенно:

– Я тоже был таким скептиком, но это быстро излечивается. Короче, визит Драгослава не станет для тебя сюрпризом, на что он надеется. Он думает, что застанет тебя врасплох, поскольку ты – наивный и неопытный пацан по сравнению с ним. Хотя по годам он младше тебя, но ходит по астральным дорогам значительно дольше. Потому и гонора у него больше, а гонор – это его слабость и твое преимущество, понимаешь расклад?

– Понимаю.

– Бей его первым, без раздумий! Пока он щеки будет надувать. В воображении бей, потому что в Зеркале любая фантазия сразу же обретает плоть. Драгослав боится прямых солнечных лучей, они причиняют ему боль, поэтому моя тебе подсказка: вообрази вашу битву при ярком дневном свете. Вымани его туда, где он почувствует дискомфорт, а там уж и я присоединюсь.

– Слушай, - молвил Громов после непродолжительного молчания, - а не пойти ли нам параллельно по второму маршруту? Не уверен я, что смогу махать кулаками в воображении. Я и в реальности кулаками махать не люблю, а тут вообще…

Борецкий мрачно скосил глаза:

– И что еще за маршрут?

– Драгослав тоже имеет свои слабости. Вряд ли он любит Доберкура как преданный пес. Я видел его брата, говорил с ним. У Ильгиза проснулась совесть, он реально сожалел, что участвовал во всем этом. Так может, и Драго сможет пробудиться?

Тимур был поражен:

– Ты что, совсем ничего не помнишь?

– О чем?

– Вы ж общались и весьма.., кхм, плотно, после чего тебя врачи едва откачали. И ты всерьез собрался с ним договариваться?!

Громов поморщился: те воспоминания и впрямь были не из приятных, и он гнал их прочь, чтобы не травить душу тотальным негативом. Честно говоря, он не знал, откуда в нем возникла эта миролюбивая идея возлюбить своего врага. Идея, прямо скажем, внезапная, но прорастающая в его душе с каждой секундой все активнее.

– Просто я считаю, что каждому надо дать шанс. Да и воин из меня, признаться, скверный.

– Нет, мой друг, не стоит рассчитывать на эту гнилую душонку. Дракула собственного брата предал, свою родную кровь, разве ж можно после этого с ним заключать сделки?

– Грустно, если так, - Юра отвел взгляд. – Тогда выбора нет. Только драка. Только кто кого.

– Сложность в том, что смерти нет, - сказал Тимур. – Нет точки. То есть она в теории есть, но до тех пор, пока мы не исполним свое предназначение, мы не сможем ее поставить, где захотим. И ты, и я, и Драгослав, и де Треси с Элен д'Орсэ – все мы исполняем написанную кем-то партитуру. Финал у симфонии разный – мажорный есть, есть минорный, но мы не должны фальшивить, вот в чем главная трудность и задача! Не допускать отсебятины, чтобы мелодия не превратилась в какофонию. Раз начали вести свою партию, так и следует придерживаться нот до самого конца. Компромиссы невозможны.

– А если самим сочинить – не выйдет разве?

– Так мы не композиторы, мы только музыканты. Исполнители.

– Исполнители чужих мелодий? Все мы без исключений?

– Все, кроме одной маленькой девочки, которая свободно ходит между мирами и способна писать собственные ноты. Но она еще слишком неопытна и не обучена нотной грамоте. Ее мелодии обрывочны и хаотичны. У нее все впереди.

– Жаль. Выходит, от нас ничего не зависит.

– Нет, от нас зависит очень многое, мой друг Юра, - возразил Борецкий. – Прости за пафос и образность, но от нашего мастерства зависит нотный текст, который проявится на следующей странице. Если мы не попадем в ноты, то, перевернув страницу, обнаружим, что певучая колыбельная превратилась в какой-нибудь рваный рэп. Со всеми вытекающими. Нам, людям, это сложно осознать и еще сложней принять, но Вселенная – это музыка, и она будет звучать всегда, даже когда нас не станет.