Вернуться в Антарктиду

– Вот только не надо мне угрожать! – сердито откликнулся Эри. – Я к вам со всей душой. Только учтите, что если вы задумали нечто противозаконное, я умою руки.

– Настучишь в полицию?

– Нет, но с вами к реке не пойду. Останусь в деревне или уведу самолет обратно на аэродром, и выживайте там как знаете!

– Вот только попробуй! Мы оплатили аренду на неделю, и владелец в курсе, где и как мы будем на нем путешествовать. Угонишь наш самолет, вмиг без работы останешься!

– Спокойно, Вова, - вмешался Соловьев и обратился к Эриракото: - Вы умный человек и сами понимаете, что подобные деньги не платят за пустяки. Мы с товарищами ищем контакты с тем диким племенем, что обитает у водопада. Нам интересны их обычаи, культурные особенности и предметы культа. Мы уверены, что сумеем с ними подружиться, поскольку их враждебность сильно преувеличена, но, конечно, все может повернуться и по-другому. И вот за эти неудобные повороты, за потенциальный риск мы и готовы заплатить. Все по-честному и никакого криминала, но если вы не нуждаетесь в приработке или очень боитесь, то вольны отказаться. Тут мой друг прав, мы просто попросим на фирме другого пилота и найдем в городе переводчика.

– Не надо никого искать, я с вами, - буркнул Эри и полез в самолет.

Оказавшись с вторым пилотом наедине в кабине управления, Кирилл спросил, желая стереть неприятный батхерт (*раздражение, обида), повисший между ними после бурного разговора.

– Скажите, мсье Эри, а неужели это правда, что милейших лемуров на Мадагаскаре употребляют в пищу? Их же считают воплощением душ предков.

– Чего другого ждать от французов, у которых ничего святого? Это они такую моду завели. До их появления никому и в голову не приходило!

– Да ладно!

Эри скривил мрачную физиономию и оглянулся через плечо на пассажиров, среди которых затесалась одна явная француженка и похожий на ее соотечественника светловолосый богач. Он понизил голос:

– Ты ж, кажется, сам-то не француз?

– Я русский.

– Русский?! – Эри выпучился от неожиданности. – Из самой Москвы?

– Ну да, - Кир сверкнул улыбкой. – Далеко забрался, верно?

– Верно, но зато все понятно. У русских всегда хорошие пилоты.

– Спасибо!

– И военные. Этот же, бритый, ее телохранитель, не так ли?

– В каком-то смысле да.

– Но зачем вы оба нанялись к французам, других работодателей не нашлось?

– Да просто так. Прикольно с ими. За что вы их ненавидите?

– Так от них одни неприятности. Я ж не шучу, когда утверждаю, что именно проклятые колонизаторы приучили бетсимисараков есть мясо лемуров. Французов у нас на острове не жалуют, если честно, хотя вслух и не скажут.

– Но при этом вы говорите по-французски, это ваш государственный язык.

– Вот такой парадокс, - кивнул Эри. – Об этом непринято упоминать, но колониальное наследие мы упорно изживаем.

– Но зачем французам было приучать вас истреблять лемуров? Ладно, они сами охотились, но вам-то к чему мозги промывать?

– Спросите это у священников. Это они доказывали, что в лемурах нет ничего сакрального. Они кормили паству жареным мясом индри и сами ели и нахваливали. А когда наши дети потом приходили учиться в их школы, то им показывали азбуку с нарисованными лошадьми, собаками и кошками, и там не было ни одной картинки с лемуром. Ни одной! Ну, и как думаешь, после такой обработки люди будут уважать законы предков?

– Да уж, - Кир качнул головой, признавая, что колониалисты вели себя зашкварно (*недостойно).

– Беги от французов подальше, - посоветовал Эри. – Сегодня все еще хуже, чем в прежние эпохи. Они давно не так сильны, как прежде, но действуют по старой привычке, будто весь мир у них в кармане. Время их могущества прошло, но до них этого не доперло, и они способны в своем высокомерии натворить немалых бед. Поведешься с ними – пропадешь! И никакие деньги этого не стоят, это я тебе со всей ответственностью говорю.

(Сноски. * Малагасийские имена действительно очень длинные. Дело в том, что в малагасийском языке отсутствуют имена, отчества и фамилии по отдельности, они все объединяются в одно слово. Так в 17 веке Имериной правил король Андрианампоинмеринатомпокоиндринра («принц, которого родила Имерина и кто мой настоящий правитель»). В эпоху французской колонизации фамилии местных жителей принудительно сокращались. Постепенно длинные слова ушли из языка, а городские жители стали называть детей по-французски, появились Пьеры, Анри и Мари. Фамилии тоже часто принудительно записывали по-французски, сокращая и коверкая местные труднопроизносимые и превращая их в понятных «Фонтенов» и прочих. Журналист и переводчик Ален Ракотондандрия писал, что самые длинные фамилии на сегодняшний день принадлежат жителям центральных регионов острова. Особенно, если они женятся: «Представьте Сахондра Ракотомалала выходит замуж за мистера Андриесифенариво. Ее фамилия становится Сахондра Андриесифенариво Ракотомалала. Поэтому многие люди просто присваивают себе клички-сокращения. Сейчас легко можно встретить Зафи или Бото». Стати, в столичном округе мальгаши и сами привыкли сокращать старинные названия. Вместо того, чтобы сказать Антананариву (столица Мадагаскара), они часто говорят Анта. А например, автобус (fiara fitateram-bahoaka) теперь просто называется bus.

28.2

28.2/8.2

Вечером того же дня, задержавшись в столовой туркомплекса после ужина, Патрисия, Иван и Виктор вполголоса держали совет. Чтобы избежать чужих ушей, говорили по-русски, одновременно потягивая черный чай на травах и стараясь не производить впечатление заговорщиков.

Узнав об обряде с лемурами, Пат отныне скептично смотрела на перспективы их поисков и настаивала, что лететь к водопаду всей компанией нерационально.

– Понимаю, что проверить гипотезу надо, но мы с Виктором вдвоем вполне справимся с осмотром местности, – произнесла она, излишне нервно помешивая ложечкой в чашке. – Плюс Кирилл в качестве пилота, итого три человека. Остальные должны прорабатывать другие варианты. И прости, Ваня, вы останетесь с ними за главного.

– Нас и так мало, а дробить группу на более мелкие части еще и опасно, - возразил Демидов-Ланской. – Вы забываете о «Прозерпине», мадам.

– Это такой глухой угол, что никакая «Прозерпина» туда не доберется. Найти проводника невозможно, все боятся дикарей и своих глупых табу. «Прозерпина» не полезет в дебри, а в худшем случае попытается перехватить нас на выходе. В этом смысле лететь к Уснувшим скалам логичнее малым числом, так выйдет быстрей и незаметнее.

– Сомнительное утверждение, да и дикое племя не стоит сбрасывать со счетов. Я так понял, что они чуть ли не каннибалы и убивают всякого пришельца. Если вас будет всего пятеро, включая двух местных, которые наверняка бросят вас при первой возможности, вы станете легкой добычей.

– Вот это точно полная ерунда! – отмахнулась Патрисия. – Вопрос с агрессивными дикарями, которым неведом прогресс, решается очень просто: выстрелами в воздух или, если не поможет, то и на поражение. Стоит убить главаря, и прочие разбегутся. Оружие у нас есть.

– Ваше отношение, мадам, меня поражает! И кто же из вас троих станет убийцей?

– Убийство, конечно, самая крайняя мера, и скорей всего, ничего подобного не случится. Встреча цивилизаций обычно заканчивается менее трагично, потому что реальная жизнь – это не кино, где важно поразить зрителя. Ни мы, ни дикари не жаждем устроить членовредительство на ровном месте, оно никому не выгодно. Все обойдется.

– Вы нарочно нивелируете опасность? Но меня не надо успокаивать, я-то как раз здраво оцениваю ситуацию.