Вернуться в Антарктиду

Продолжение будет завтра, а далее - по графику понедельник-среда-пятница стабильно в 8.00 по москве. Приятного чтения!

1.2

1.2.

Пансионат «Счастливая старость» располагался на берегу реки Белой в одном из старых районов города, приречной слободе, которую местные называли Архиерейкой. Окруженный небольшими частными домиками, лепящимися на склоне горы, новенький четырехэтажный пансионат казался недоразумением из другого, более современного века.

Работа у Милки была несложная, но выматывающая физически, к которой ее городской организм адаптировался с трудом. Прежде всего она занималась постельными принадлежностями, униформой, стиркой и глажкой, еще ей приходилось мыть общественные пространства: холлы и лестницы, подменяя девочек, отправившихся на выходные к родственникам, помогать поварихе на кухне. А иногда ее отправляли махать лопатой во дворе, расчищая дорожки – такое случалось после обильного снегопада, когда сторож (он же и дворник) Михалыч не справлялся, но последнее было разовыми акциями и оплачивалось директрисой отдельно, в виде премий.

Тратить деньги ей было негде, и в кошельке за три месяца скопилась неплохая сумма (правда, несопоставимая с прежними московскими заработками). Мила откладывала на новый рывок, планируя летом пуститься в очередное путешествие. Ей было страшно оставаться долго на одном месте, да и работа в пансионате расценивалась ею лишь как временное пристанище. Сниматься с места второй раз она хотела только после тщательной подготовки.

Пока же Мила почти никуда не выходила, жила там, где работала, питалась в столовой казенными харчами, и по ее скромному виду было невозможно догадаться, что когда-то она посещала модные галереи, участвовала в аукционах, носила бриллианты и ездила на иномарке с личным шофером.

Жизнь Милки напоминала качели, летающие над пропастью. За взлетами следовали падения, за падениями – взлёты, а потом она и вовсе, можно сказать, сорвалась и рухнула в бездну.

Морально Милке было лучше на дне, чем в золотом дворце, потому что сказочный принц, за которого она вышла замуж, уже через месяц обернулся злым колдуном и тираном. Он считал ее своей собственностью, одевал как куклу, хвастался ею, а вернее – собой, потому что у статусного человека и вещи должны быть статусные. Жена являлась для него всего лишь одним из атрибутов люксовой жизни. Но все это можно было перетерпеть, смириться, если бы не тот ужас, что творился за закрытыми дверьми супружеской спальни. Увы, о садистских наклонностях Дмитрия Мила узнала слишком поздно.

Даже странно, но она любила его поначалу. Прощала многое: диктат, словесные унижения и жесткий секс. Зачем? Она до сих пор не могла на это ответить. Наверное, верила, что заставит его измениться к лучшему. Что случившееся единожды больше не повторится. И винила себя, что постоянно провоцирует в нем агрессию, не умея подстраиваться под его настроение.

Муж оказался весьма далек от идеала, которым его считали окружающие – те, кто знал лишь одну его, внешнюю сторону. Милка знала и другую – тайную, но молчала. Ее девичья влюбленность в красивого садиста не исчезла без следа – она переродилась в страх.

Уйти от Дмитрия по-хорошему, подать на развод было невозможно, она бы просто не дожила до этого развода, и когда стало совсем худо и жутко, когда не осталось выбора, Мила решила сбежать. Уходила налегке, прихватив лишь небольшую сумму наличными и паспорт. Обманула шофера, угнала собственную машину и бросила ее на стоянке у трех вокзалов.

Она купила три онлайн-билета на поезда в Челябинск, Мурманск и Новосибирск и выбросила смартфон в урну. Скорый до Челябинска отправлялся первым, потому она и вскочила в его вагон и всю ночь тряслась в купе (поезд был дорогой, фирменный, оставались только билеты в СВ), вздрагивая от голосов в тамбуре и страшась неминуемой погони.

Потом уже, вместе с чувством голода пришло и осознание того, что она наделала. Удирала она спонтанно, не подготовившись, как глупый заяц, надеющийся, что его суетливые петли способны запутать хитрого лиса. Но что будет с ней, если побег провалится?

А что подумает отец, когда узнает о ее исчезновении? Что подумает тетка? Уж наверняка не помянет добрым словом. Никто из них не верил ей, не хотел верить, что Дмитрий на самом деле – чудовище. А доказательств у нее не было. Даже выходя из себя, Дима редко оставлял на ее теле синяки. Это только в последний раз он забылся и дал ей такую оплеуху, что скула ныла до сих пор, а тошнота то и дело подкатывала к горлу.

Мила не стала доезжать до конечной станции, сошла в Уфе – ей пришелся по душе огромный вокзал с круглой башенкой, похожей на донжон в средневековом замке, и необыкновенная надпись «Эфэ», состоявшая из причудливых окружностей. Это был порыв, которому она последовала. «В таком большом городе, - подумалось ей, - будет проще затеряться».

Правда потом, когда поезд уже ушел, Мила спохватилась, вспомнив, что в Уфе располагалась одна из фирмочек ее мужа. Это обстоятельство совершенно вылетело у нее из головы, и она уж было совсем хотела бежать к начальнику вокзала и плакаться, что отстала, но благоразумие взяло верх. Ей не стоило привлекать к себе внимание. Уфа – город с миллионом жителей. Если ей повезет, Дима ее никогда здесь не найдет. А если не повезет, то муж настигнет ее и на краю света. Надо просто сделать так, чтобы повезло.

Скорый прибыл в Уфу в преддверии ночи. Милка вошла в этот шикарный, залитый неоновым светом вокзал, столь очаровавший ее в окне купе, и застыла столбом, не представляя, куда податься. Мимо нее спешили люди, гремя колесиками чемоданов на стыке плит. Они были веселы, радуясь тому, что вернулись домой. От крохотных забегаловок тянуло запахами сладкой выпечки и кофе.

Переборов нерешительность, она взяла себя в руки и твердым шагом подошла к одному из кафе, чтобы перекусить. Устраиваясь за столиком, она углядела в уголке стойку с местной бесплатной газетой, где наверняка публиковались объявления о сдаче жилья и приеме на работу. Мила взяла номер и, откусывая бутерброд и запивая его горячим латте, принялась внимательно изучать.

На вокзале она просидела до утра, периодически проваливаясь в сон и просыпаясь от резких звуков. Ехать в гостиницу боялась – там ее будут искать в первую очередь, а в зале ожидания она терялась среди немногочисленных пассажиров, ожидающих рейса. Стражи порядка временами проходили по рядам, выискивая бродяг и преступников, но Мила была одета хорошо, даже дорого, поэтому ее никто не беспокоил.

Конечно, сидеть в жестком пластиковом кресле несколько часов подряд было неудобно. Она устала, ее потряхивало от недосыпа, тело затекло и ныла скула, которую приходилось то и дело пудрить в туалете, чтобы скрыть расплывающийся синяк. Однако на вокзале было тепло, в круглосуточных магазинчиках можно было купить необходимые мелочи, а плакать и стенать ей было некогда, у нее началась новая жизнь, которую предстояло строить с нуля. Мила ждала утра, чтобы отправиться по выбранным адресам из объявлений.

– Из Москвы? – переспросила директриса пансионата для престарелых, куда она обратилась в первую очередь. – Чего так? Все туда, а вы оттуда. Или от мужа сбежала?

Директриса «Счастливой старости» Дарья Ивановна Безруцкая, на удивление, точно угадала причину. В этом ей помог жизненный опыт и зоркий глаз, приметивший и замазанный синяк, и след от обручального кольца на безымянном пальце. Кольцо Мила запоздало стянула у самых ворот, вспомнив о нем в последний момент. Пришлось приложить усилия, потому что проклятое никак не желало покидать палец. Захотелось немедленно отшвырнуть его подальше, в сугроб, но врожденная практичность запретила – кольцо было дорогим, и за него можно выручить неплохую сумму в ломбарде, пусть и гораздо ниже той, за которую покупали. Кто знает, сколько дней ей придется искать пристанище?