Вернуться в Антарктиду

Милку в первый же день предупредили, чтобы она не принимала грубость вредного старикана близко к сердцу.

– Иван Петрович любит хулиганить, - пояснила Галочка. – Постоянно нас на прочность испытывает, и если что-то ему не понравится, сразу сыну в Америку звонит. А тот – директрисе. Но иногда у Иван Петровича случаются приступы меланхолии, и тогда он просто молчит, не разговаривает почти. Если честно, в такие дни с ним комфортнее всего.

Впервые Мила застала старика именно в такой, меланхоличный период, когда медсестры не могли на него нарадоваться. Ей Иван Петрович показался безобидным. Старик сидел в инвалидном кресле у большого окна в холле, держал на коленях раскрытую книгу, но не читал, а смотрел в заснеженный сад.

Увидев Милу, проходившую мимо, он поманил ее к себе:

– Новенькая? – поинтересовался хриплым голосом. – Как зовут?

– Людмила Ильинична.

– А я Иван Петрович, будем знакомы. Поможешь добраться до моей комнаты, Людмила Ильинична?

Кресло Загоскина было дорогим, с электрическим моторчиком, но Мила понимала, что старому профессору требуется не помощь, а дружеское общение. Самое страшное проклятие в таких местах, как это, - отсутствие привычного круга, с кем можно поговорить по душам. Поэтому она с улыбкой взялась за ручки кресла.

Пока они катились к лифту, старик молчал, а в кабинке, разглядывая в зеркале ее отражение, спросил:

– Откуда к нам эта редкая птица залетела?

Мила даже не сразу поняла, что это о ней, всерьез собралась искать глазами птицу.

– Из Москвы.

– Из Москвы, значит… Странно. А на Мадагаскаре была?

– Да, - кратко ответила она, нажимая кнопку третьего этажа. Двери с легким шелестом съехались, и лифт плавно тронулся вверх.

Воспоминания о медовом месяце, проведенном в круизе по Индийскому океану, отозвались в ее сердце болью. Тогда все еще казалось солнечным, радостным, но именно после возвращения с острова Дима переменился. Нет, остров не виноват, Милка это сознавала. Просто убедившись, что жена никуда не денется, он показал ей истинное нутро.

– Странно! – повторил Загоскин и шепотом сообщил: – Я тоже был на Мадагаскаре.

Лифт открылся, и она снова принялась толкать коляску. Профессор захлопнул книгу, до того лежавшую на коленях, и протянул ей:

– Мои воспоминания о той поездке. Почитай на досуге! Досуг-то есть?

– Досуг есть, - откликнулась Мила, - немного, но есть. Спасибо, Иван Петрович.

Она перехватила книгу, оказавшуюся на удивление увесистой, и зацепила взглядом название на темной обложке: «Встреча с вечностью на двенадцати холмах Имерины». Читать не хотелось, наверняка будут лезть в голову непрошенные воспоминания, но не отказывать же старику. Надо сделать вид.

– Уверена, книга мне понравится.

– Между прочим, я много лет сотрудничал с Малагасийской академией наук! – не без гордости сообщил Загоскин. – Этот огромный остров – уникальное место. Его геологическое строение, флора, фауна и огромное разнообразие этнических типов населения до сих пор являются предметом научных споров. Я иногда слежу за дискуссиями, знаешь ли… по старой привычке. Сейчас стали говорить, что это уцелевший кусочек затонувшей Лемурии.. и что-то в этом есть.

– Вы участвовали в научных экспедициях? – вежливо поинтересовалась Мила, заталкивая книгу под пояс форменного халата.

Они добрались до апартаментов Загоскина, и она вышла вперед, чтобы распахнуть дверь пошире.

– Я жил там некоторое время, изучал язык и обычаи. И вот ведь какой парадокс, Людмила Ильинична. Среди мальгашей господствует культ предков, каждый житель может рассказать историю своего рода на сотни лет вглубь, но при этом абсолютно равнодушен к общей истории и ко всему, что не касается его лично. Представляешь? В результате их прошлое ограничивается пределами последних сотен лет. Ладно, максимум тысячей лет, если прибавить национальный эпос. С этим периодом все более-менее ясно, он записан в фундаментальной «Tantaran ny Andriana», «Истории королей». Но вот что было прежде? А ведь оно было, было! И весьма поразительное, неоднозначное!

– Даже не сомневаюсь, Иван Петрович.

– Почитай книгу, тебе будет полезно, - сказал Загоскин. – Хоть ты и бывала на Мадагаскаре, но наверняка многого не знаешь. А кое о чем и понятия не имеешь.

Они въехали в комнату. Мила подвезла старика к кровати и собралась помочь ему перебраться на постель, но тот остановил ее:

– Нет! Дальше я сам. И сначала проверю, все ли в порядке. Вазимба могли пробраться в комнату во время моего отсутствия. (Сноска: вазимба – первопоселенцы Мадагаскара, оставившие после себя ряд мегалитических построек загадочного характера, в фольклоре мальгашей превратившиеся в злобных вредных духов)

– Простите, кто?

– Вазимба, - с досадой повторил старик и пояснил: - Они охотятся на меня. Вынюхивают секреты, пакостят и подсылают шпионов. Я должен убедиться, что их тут нет.

Милка в растерянности смотрела, как Загоскин, включив коляску, ловко разъезжает по комнате, заглядывая во все углы. Слишком уж внезапно толковый профессор-востоковед превратился в сумасшедшего старика. Она еще не привыкла к тому, как способны чудить здешние постояльцы, иной раз и сильнодействующие таблетки не помогали.

– Никого! – наконец провозгласил Иван Петрович, довольный. – Значит, у них пока ничего не получилось. Скажите, хорошо ли сегодня охраняется наша крепость, Людмила Ильинична?

– Очень хорошо, - вымолвила Милка.
– Ворота заперты, и Михалыч тщательно проверяет каждого входящего, он никогда не отлучается.

– Это правильно, нам следует держать оборону. Ты ведь тоже здесь прячешься от вазимба, не так ли? – Загоскин подкатил к ней и впился в лицо испытывающим взглядом. – Да, все так и есть: ты убегаешь от вазимбы! Но если все правильно сделаешь, он тебя не догонит.

Мила решила, что Загоскин каким-то образом подслушал ее историю, мало ли о чем персонал болтал в его присутствии, и под загадочным «вазимбой» подразумевается Дмитрий. Бог весть какими причудливыми путями блуждают иногда мысли впадающих в маразм!

Но казалось, Загоскин просто нес чепуху:

– У нас с тобой есть общий секрет, один на двоих, - сообщил он, хитро поглядывая на нее. – Вазимба охотятся за нашим секретом, но они его не получат, верно? В моей книге, кстати, есть рецепт, читай ее очень внимательно, иначе упустишь самое важное. И учти, это последний экземпляр на свете, больше нигде не найдешь, все исчезло! Тебе просто повезло, что мы встретились, и я сообразил, что ты не такая, как все.

Мила вытащила из-за пояса книгу и более внимательно посмотрела на нее. В ней не было ничего особенного.

– Хорошо, Иван Петрович, я обязательно ее прочту, - сказала она покладисто, чтобы не раздражать безумца. – И если вам больше ничего не нужно, то я пойду.

– Иди, - Загоскин отпустил ее взмахом руки и даже откатился назад, освобождая проход. – Как прочитаешь, дай знать. Мы с тобой это обсудим!

1.4

1.4

Мила любила читать перед сном. Этим вечером она честно взялась за книгу Загоскина, хотя и побаивалась воспоминаний, которые та могла навеять.