Верум
Шрифт:
Мой разум – полый тростник, и легкий ветерок дует сквозь него, унося все кусочки прочь. Я хочу догнать их, но не могу.
Моя рука зажата в руке Деэра.
Его пальцы дрожат, и вдруг я знаю, что должна сделать.
Мне придется отстраниться от человека, которого люблю.
Я должна
Я должна
Я должна.
Потому что не могу иначе.
Мой разум – эластичный, и он собирается лопнуть.
– Я сделал нечто ужасное, - признается он, и каждое
Спаси меня, и я спасу тебя.
Верно?
Я ощущаю…ощущаю…ощущаю.
Я ощущаю волну (прилив???) дежа вю. Чувствую всплеск эмоций, ощущений, того, что мне следует знать, но не знаю.
– Что ты сделал? – спрашиваю его я сквозь раздробленные мысли. – От чего меня нужно спасать? От тебя? Поскольку я не думаю, что меня можно спасти.
– Ты ошибаешься, - настаивает он, и его глаза умоляют меня. – Я могу тебя спасти.
Я качаю головой, и движение причиняет боль.
– Есть только один способ, - шепчу я, и слова разрывают мне душу. – Ты должен оставить меня в покое, Деэр. Ты должен отпустить меня. Я больше так не могу. Не могу принимать тайны.
– Ты меня любишь, - напоминает он мне, его взгляд рассекает меня на кусочки.
– Знаю, - шепчу я, отбрасывая эти кусочки. – Но я не считаю, что сейчас этого достаточно. Я сломаюсь, Деэр. Я сломаюсь.
Я подтягиваю колени к груди и отворачиваюсь, сделав глубокий судорожный вдох.
– Знаю, что звучу безумно, - признаю я. – Я это знаю. Но ничего не могу поделать с тем, что чувствую. Я должна защитить себя от тебя. Вот это я знаю точно. Сердце подсказывает мне опасаться тебя.
Так и есть. Оно говорит мне, на то есть причина.
Я чувствую это своими костями, своими полыми стручковатыми костями.
Деэр закрывает глаза, и проходят минуты, прежде чем он открывает их, и когда он открывает, они настолько пустые, настолько потерянные.
– Хорошо, - просто отвечает он. – Защищай себя от меня. Черт возьми, я защищу тебя от себя. Но поедем со мной в Уитли. Именно там ты найдешь ответы. Ты сможешь получить свое пространство, у тебя будет мир и покой, и ты поправишься, Кэл.
– Ответы в Уитли?
Я гляжу на Деэра, на любимое тело, в глаза, в которых могу утонуть, сердце, которое поддерживало меня… и в котором сокрыто так много тайн.
Он кивает, и, похоже, будто движение причиняет ему боль. Ему не хочется ехать в Уитли, но он готов поехать ради меня.
– Твой папа хочет, чтобы ты поехала, - добавляет он. – Можешь сделать это ради него?
Могу ли?
Всепоглощающее предчувствие беды подкашивает меня, чуть ли не свалив меня на колени. Я не знаю. Я знаю только… если не найду ответы, то могу лишиться рассудка.
Ответы в Уитли.
Я выдыхаю, осознавая, что затаила дыхание.
– Хорошо. Я поеду.
Ради ответов, и ради отца. Ведь он и так уже достаточно пережил. Он не должен наблюдать, как я разваливаюсь.
Прекрасные глаза Деэра
закрываются.– Я люблю тебя, Калла.
Боль проносится сквозь меня до такой степени, что становится физической, до того, что останавливает мое ноющее сердце.
– Знаю.
Но я не думаю, что этого достаточно.
Я этого не говорю.
Потому что он уже знает. Я вижу это на его измученном лице.
Мне хочется протянуть руку и прикоснуться к нему, чтобы успокоить, чтобы обнять.
Но я не могу.
Здесь есть чего опасаться.
И пока я не узнаю, что это, я должна держаться на расстоянии.
Только так я выживу.
ГЛАВА 3
Перелет долгий, хоть мы и летим первым классом.
Стюардесса уделяет мне особое внимание, принеся одеяла, теплые вещи и холодные напитки, но весь полет, я как на иголках с Дэером.
Поскольку я люблю его.
Потому что теперь он мне чужой.
Сидя напротив меня в широком кожаном кресле он пытается вовлечь меня в разговор, пытаясь вытащить меня из раковины, но я уклоняюсь от каждой попытки.
Это настолько мучительно, невероятно тяжело, но мне приходится.
Я должна, пока не узнаю, что он скрывает.
Я вижу, ему больно. Потому что мои действия причиняют боль. Они причиняют боль нам обоим. Но над моей головой нависает что-то гигантское, черное и страшное, и я не могу позволить этому упасть на нас.
Все зависит от меня. Знаю, что вот это как раз и правда.
Но что все? Я не знаю.
Идеально накрашенная стюардесса наклоняется возле меня.
– Осталось всего несколько минут до нашего приземления в Хитроу. Вам что-нибудь нужно?
Мой здравый рассудок, пожалуйста.
Я качаю головой, и она уходит. И вскоре мы уже проходим в загруженный аэропорт. Ладонь Дэера покоится на моем локте, и хотя мне не хочется, я стряхиваю ее.
Его губы крепко сжаты, и он наклоняется к моему уху.
– Ты не в безопасности, Калла. Нравится ли тебе это или нет, но сейчас ты должна оставаться со мной.
Я ошарашена, он берет меня за локоть, и я позволяю ему.
Я в не безопасности.
Я как в тумане, когда мы подходим к высокому мужчине в черной униформе шофера, ожидающего в конце коридора. У него седые волосы и нос картошкой, и лицо его худое и суровое, но я замечаю проблеск теплоты, когда он видит меня. Однако он глядит на Дэера и его лицо становится холодным.
– Мистер ДюБри, - кивает он, когда мы подходим, и на секунду я думаю, что он спутал нас с кем-то другими. Но Дэер отвечает.
– Надеюсь, машина находится поблизости, Джонс. Мы измотаны.
Губы мужчины плотно сжимаются.
– Она прямо снаружи, сэр. – И каким-то образом я ощущаю, словно он недоволен Дэером. Но он все-таки берет наши сумки, и мы следуем за ним на улицу, где нас ждет блестящий черный лимузин. Он длинный и сверкающий. Я никогда раньше не была в лимузине. У меня округляются глаза.