Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— Конечно, — сказал Огл. — Посмотрите на Росса Перо. Если бы психоспецназ Буша не придумали, на какие жать кнопки, чтобы он повел себя как лунатик, быть бы ему сейчас президентом. У вашего отца есть все, чем обладал Перо — за исключением его отрицательных черт.

— Вы на самом деле так думаете?

— После приема, который вам оказали у входа, — сказал Ки Огл, кивая на дверь, — странно даже слышать такой вопрос. Дьявол, да ваш отец уже в бюллетенях штата Вашингтон.

Она была поражена.

— Вы шутите?

— Ничуть. Просто в штате Вашингтон это проще всего проделать. Требуется всего-то несколько тысяч человек.

Мэри Кэтрин не ответила; она сидела молча и разглядывала ресторан. Уже некоторое время она наблюдала за тем, как делается политика, но по-прежнему не могла поверить, что несколько тысяч совершенно незнакомых ей людей где-то в Сиэтле объединились для того, чтобы внести ее отца в бюллетень.

— В качестве абстрактной дискуссии все это довольно интересно, — сказала Мэри Кэтрин. — Я хочу сказать, я наслаждаюсь ей и узнаю много нового. Но не понимаю, какое отношение все это имеет к моему отцу.

— Вам поступят известные предложения от одной из основных партий, — сказал Огл. — Если позволят медицинские обстоятельства, они попытаются выдвинуть вашего отца на съезде.

— И если это произойдет, вы хотите, чтобы я использовала все свое влияние, сколько его ни есть, чтобы убедить их нанять вас?

Огл покачал головой.

— Меня не наймут. Партии работают иначе. Обычно они формируют собственные управляющие органы, чтобы политические бездари со всеми своими мелкими амбициями и интригами могли контролировать рекламщиков, которых они считают беспринципными паразитами.

— Тогда что же, помимо интересной беседы, я могу для вас сделать? Или вы для меня?

И снова Огл отвернулся, положил приборы и задумчиво уставился вдаль.

— Позвольте кое-что уточнить сперва, — сказал он. — Эта беседа — не деловой разговор.

— Нет?

— Нет. Но это и не дружеская болтовня, поскольку мы с вами совершенно незнакомы.

— Так что же это такое, мистер Огл?

— Просто разговор двух людей.

— И о чем же именно они разговаривают?

— О серфинге.

— О серфинге?

— Медиа — это волна, — сказал Огл. — Мощная и неконтролируемая. Умеючи, можно оседлать ее на несколько мгновений и хорошо разогнаться. Гэри Харт катился на этой волне несколько недель в 1984, победив Мондейла в Нью-Гемпшире. Но к началу праймериз в Иллинойсе он свалился с доски. Волна накрыла его и потопила. Он повторил попытку в 1988, но в этот раз просто пошел на дно. Перо ехал на волне целый месяц или даже два в девяносто втором, но у него сдали нервы.

Огл развернулся на стуле и смотрел теперь прямо на Мэри Кэтрин.

— Вы с семьей отдыхаете на берегу. Вы плещетесь на мелководье, где тепло и безопасно. Но течения коварны и внезапно вы обнаруживаете, что вас унесло в открытое море, на глубокую воду. Над вашей головой вздымаются огромные волны. Вы можете вскочить на них и лететь, куда вам угодно, или просто притвориться, что этого не произошло. Вы можете продолжать плескаться, и тогда цунами обрушится на вас сверху и размажет о дно.

Мэри Кэтрин молчала и смотрела в стакан с водой. Противоречивые чувства захлестывали ее, и она знала, что если откроет рот, то пожалеет об этом.

Страх. Ей было страшно, потому что она знала, что Огл совершенно прав. Раздражение, вызываемое советами полного незнакомца. И пугающее чувство восторга, дикой жажды опасности, почти сексуальное в своей мощи.

Страх, раздражение, восторг. Она знала, что ее брат испытывает те же чувства. И она знала также, что он игнорирует страх, проглатывает раздражение и отдается восторгу. Выставляет руку в окно, растопырив пальцы в победном жесте V. Это было непростительно. На них смотрят сотни миллионов.

Она взглянула на Огла. Огл смотрел на нее чуть искоса, не желая вступать в прямую конфронтацию.

— Может быть и третий итог, о котором вы не упомянули, — сказала она.

— Какой же? — спросил Огл удивленно.

— Вы оседлываете волну просто потому, что это прекрасно. Но вы не знаете, что делаете. И в конце концов разбиваетесь о скалы.

Огл кивнул.

— Да, мир полон негодных серферов.

— Мой брат, Джеймс — негодный серфер. По-настоящему плохой серфер, — сказала Мэри Кэтрин, — но сам он считает себя профи. И он, кажется, только что обнаружил очень высокую волну.

Огл кивнул.

— Так вот, я по-прежнему понятия не имею, чего вы хотите или что предлагаете, и что, по вашему мнению, можете с этого получить, — сказала Мэри Кэтрин. — Но вот что я вам скажу. Джеймс — это проблема. И мой отец, и наш адвокат Мел — оба согласятся в этом со мной. И не беря на себя никаких финансовых обязательств, я ручаюсь, что если вы посоветуете, как эту проблему решить, мы этого не забудем.

— Что ты сделала? — сказал Мел.

Она знала, что именно так он скажет.

— Я попросила у него совета, — сказала Мэри Кэтрин.

Она сидела на заднем сидении лимузина, направлявшегося в сторону больницы.

— Ты не должна была этого делать, — сказал Мел. — Ты не должна была даже встречаться с этим парнем без меня.

— Я была очень хороша. Ты считаешь меня дурой, Мел, и ошибаешься. Я ничего ему не обещала в финансовом смысле. Просто разговор за обедом. И я спросила у него совета.

— О чем?

— О Джеймсе.

Мел был разочарован и уязвлен.

— Мэри Кэтрин. Почему ты просишь советов о семейных делах у совершенно незнакомых людей?

— Потому что половина моей семьи мертва, или почти мертва, ты занят делами, а Джеймс ведет себя, как полный козел.

— Что ты имеешь в виду? Что натворил Джеймс?

Она рассказала ему все: волна, знак V, радостные крики толпы, истерическая реакция бизнесменов в баре.

Но Мел не понял. Он слушал, он улавливал смысл, но ничего не видел. Он не видел лиц этих людей собственными глазами. Он не понимал, насколько мощные силы пришли в движение. Для него это было просто телевидение, какие-то «Смурфики», и он не мог заставить себя относиться к ним серьезно. Он не понимал.