Вестник Силейз

Леди Монтилье тихонько смеется.

– Вы себя недооцениваете. На наших гостей вы производите хорошее впечатление.

– Видимо, потому, что я по возможности стараюсь молчать и слушать других.

– И это – очень ценное качество, ведь…

Внезапно перед ними словно из-под земли вырастает Лелиана. Инквизитор съеживается под ее грозным взглядом.

– Вижу, ты решила немного отдохнуть, Жози? – интересуется орлесианка.

– Э… да. – Жозефине становится неловко в присутствии подруги, не упускающей взглядом ни единой мелочи. – Ты… что-то хотела у меня спросить?

– Не у тебя, Жози. – Взгляд тайного канцлера становится еще более грозным. – Хотела уточнить, Инквизитор: вы поразмыслили над моим последним отчетом?

– Да, - отводя взгляд, отвечает долиец. – Он был весьма… доходчив.

– Надеюсь, что так.

Антиванка слишком хорошо знает Лелиану и без труда догадывается, что предмет разговора имеет к леди Монтилье самое прямое отношение. И дуется на подругу за то, что та позволяет себе так общаться с Инквизитором.

– Я полагаю, Лелиана, что в разумности милорда Инквизитора сомневаться нет нужды, - строго произносит Жозефина.

– Я и не сомневалась, Жози.

– Возможно, мне лучше оставить вас вдвоем? – с надеждой интересуется Фарель, пытаясь ускользнуть от взгляда орлесианки. Та наконец улыбается:

– Нет-нет. Дело совсем не срочное. Думаю, ваш разговор куда важнее.

Церемонно кивнув долийцу на прощание, она уходит.

– Что это с Лелианой? – не выдерживает антиванка, как только они доходят до внутреннего дворика с садом. – Она не затаила на вас обиду?

Инквизитор старательно отворачивается.

– Все в порядке?

– Да, все в порядке. Давайте… сменим тему, если можно.

Леди Монтилье окончательно укрепляется в мысли, что именно она была предметом разговора. И что Лелиану надо будет строго отчитать.

– Я вынуждена настоять на том, чтобы вы мне все рассказали, Фарель, - говорит она, осторожно прикасаясь к его ладони. – Я знаю Лелиану и ее… бесцеремонность в некоторых вопросах.

Долиец смотрит на нее безо всякой уверенности, наконец кивает и уводит антиванку в укромный уголок.

– Мне не хотелось бы говорить об этом, - бормочет он, - но Лелиана недавно сделала мне… серьезное предупреждение.

– Касательно чего?

– Касательно… вас. Она опасалась, что я могу… обойтись с вами неподобающим образом.

Если Сэра от волнения начинала ругаться последними словами, то Инквизитор, наоборот, начинал выражаться очень дипломатично и путано. «Болтаешь, как Жозефина», однажды пошутил Железный Бык.

Самой Жозефине, впрочем, сейчас ни капельки не смешно.

– То есть? О чем вообще речь, милорд?

– У вас очень хорошая подруга, Жозефина, - ни к селу ни к городу прибавляет Фарель, нервно разминая ладони. – Она так заботится о вас. Хорошие друзья – это настоящее сокровище…

– Милорд! – возмущенно вздыхает антиванка. – Просто перескажите мне ваш разговор с Лелианой. Уверяю вас, это останется между нами.

Долиец опускает ладони вниз, пытаясь привести дыхание в норму и успокоиться – и затем вдруг выпаливает одним духом:

– Лелиана предупредила, что если я разобью вам сердце, она мне яйца отрежет.

И, разумеется, краснеет при этом до ушей.

Леди Монтилье, испуганно прижав руку к груди, пытается осознать эти слова. Если это шутка, то она совершенно не в духе Лелианы; обычно ее подруга претворяла такие угрозы в жизнь… Но кое-что настораживает еще больше.

– Если вы разобьете мне сердце? – осторожно переспрашивает Жозефина.

Сделав громадное усилие над собой, Фарель все же смотрит ей в глаза.

– Вы мне очень нравитесь, Жозефина, - тихо говорит он. – И мне уже давно стоило об этом сказать.

Антиванка ахает. «О Андрасте, неужели я ему понравилась? Из всех девушек в Инквизиции, в том числе и эльфиек, он обратил внимание на меня? Как неожиданно…»

– Правда? – так же тихо спрашивает она. – Я… я и надеяться не могла, что вы… Как я могла понравиться вам за это время? Мы ведь знакомы всего несколько месяцев…

Долиец смущенно улыбается.

– Хранительница Дешанна говорила, что, когда тебе кто-то нравится, тебя с каждой встречей будто все сильнее что-то пригвождает к земле и связывает язык, - говорит он, продолжая сжимать ладони. – Сейчас вот убеждаюсь, насколько точно это определение.

– Пожалуй… ваша Хранительница права, - соглашается леди Монтилье. В глазах Инквизитора вспыхивает надежда:

– Так вы… я боюсь показаться навязчивым, но… вы не отвергнете мои чувства?

– Отвергнуть? – ахает Жозефина, мысленно отмечая, что, видимо, не она одна зачитывалась антиванскими и неварранскими любовными романами. – Милорд… Фарель…

Внезапно в голове антиванки какой-то странный голос произнес: «Золото прячется в тени, но не тускнеет. Это не ошибка. Ты не будешь сожалеть об этом. Поцелуй его».

Голос заставляет ее едва заметно дернуться – спустя пару секунд после того, как точно так же дергается долиец. Он осторожно берет руки леди Монтилье в свои и нежно целует антиванку в губы.

После этого мир на пару минут перестает для нее существовать.

Когда Жозефина наконец приходит в себя, она понимает, что находится в объятиях Инквизитора – и что ей там очень нравится. Антиванка позволяет себе немыслимую для посла Инквизиции наглость, прижимаясь головой к плечу Вестника Андрасте, и тот деликатно целует ей руку.

Где долиец подсмотрел этот жест, леди Монтилье выяснять не собирается. Вестник Андрасте, в конце концов, обязан творить чудеса.

Фарель же, держа руку Жозефины в своей, чуть отворачивается в другую сторону и, улыбаясь, шепчет:

– Спасибо, Коул.

– Я помог, - доносится откуда-то ответный радостный шепот.

Едва задумываясь над тем, что голос ей как будто знаком, антиванка согласно кивает.

Об этом она точно сожалеть не будет.

Комментарий к Еxplicaciоn

Еxplicaci'on - объяснение (исп., он же антив.)