Ветер перемен. Книга вторая

– Так, хорошо, в спину пошло! Ещё чуть-чуть добавь! Теперь живот! Грудь. Пой!

К моему удивлению, даже первый блин не оказался комом! Мне удалось продержать звук гораздо дольше, чем это получалось раньше.

– Видишь?!
– Василий Иванович был искренне рад моему успеху.
– Даже с первого раза какой прогресс! А будешь каждый день тренироваться - поразишь всех результатом!

– Спасибо, Василий Иванович!
– от души поблагодарил я.
– Вроде, ничего сложного, а почему-то никто в нашей группе этого не знает!

– Да оно им надо?!
– отмахнулся Ключный.
– Сколько раз предлагал им позаниматься, а они всё - " потом, да потом". Ну да, им для того, чтобы спеть " Мурку" правильно поставленный голос не нужен!

– Ну, "Мурку" они никогда не пели, Василий Иванович.

– вступился я за парней.
– Только "Мясоедовскую" , да ещё "Конфетки, бараночки".

– Во-во! Пошлятина!
– сплюнул Василий Иванович.
– Это они представляют профессиональный оркестр! Стыд и позор!

– Василь Иваныч, ну мы ещё не профессионалы, так, только в музыкалки ходили.

– Так у вас есть сейчас возможность учиться!
– воскликнул Ключный.
– В оркестре ведь есть настоящие музыканты, с хорошей школой игры. Тот же Слатвинский или Конюшков. А у меня брали бы уроки вокала. Вам же никто не откажет. Будем только рады!

А ведь действительно, дошло до меня, почему никто и никогда из срочников не просит о помощи? Дудим каждый кто как может. Может потому, что к военным оркестрам особых притязаний ни от кого нет? Но самим, разве не интересно?

– Василий Иванович, - поспешил я.
– Ловлю вас на слове - позанимаетесь со мной вокалом? Пожалуйста! Хочу улучшить свои возможности.

– Шурик!
– расцвёл Василий Иванович.
– Да с превеликим удовольствием!

С того дня мы умудрялись позаниматься с ним практически каждый день, не выделяя даже для этого особое время. Всегда случались "перерывы на нарды", которых вполне хватало. И мои возможности как вокалиста стали расти такими темпами, что Василий Иванович был просто поражен и хвалился всем, что вот "некоторые отмахивались, а нашёлся человек и послушайте как поёт!"

* * *

– Юра, ну твою же мать!
– Леонид Ильич в сердцах швырнул карандаш на стол с такой силой, что обломившийся грифель отлетев, едва не угодил в лицо шефу КГБ.
– Ну вот объясни ты мне, как так получается? Генеральный секретарь ЦК КПСС в течение нескольких лет делает всё, чтобы совместно с канцлером ФРГ построить новые отношения между нашими странами, которые могут изменить ситуацию во всём мире, а вокруг вдруг начинается какая -то мышиная возня, сплетни про девиц, разговоры о каких-то фотографиях... И кто затеял это? Представь себе, наши немецкие друзья! А вот как я буду выглядеть при этом, " друзей" совершенно не интересует! Как ты допустил это? Ты же меня уверял, что они у тебя с руки едят, на поводке ходят и шага без разрешения не сделают! А они не только шаги делают, они канцлеру в кровать залезли! Где же был твой поводок? Я тебя спрашиваю!

– Леонид Ильич, это была их личная инициатива, о которой они нас не уведомили.
– стараясь говорить ровным голосом ответил Юрий Владимирович Андропов, шеф, как оказалось не совсем всевидящего и всезнающего КГБ.

– Так я об этом и говорю!
– повысил голос Леонид Ильич.
– Почему они проводят беспрецедентные операции, не только не спросив разрешения, но даже не уведомив нас? Они почувствовали себя настолько свободными? Так может пора эту свободу укоротить? Надеть на них этот пресловутый ошейник и цепь от него держать покрепче в наших руках?

– Леонид Ильич, у меня нет таких полномочий.
– возразил Андропов.

– Значит пришло время получить их!
– прихлопнул ладонью по столу Брежнев.
– Выноси этот вопрос на Политбюро, обсудим. В мае я еду с визитом в ФРГ, как я буду смотреть в глаза Вилли? После стольких слов о доверии и дружбе!

Леонид Ильич скрипнул зубами, не в силах сдержать гнев.

– Во многом Никита ошибался, но в одном был прав - всю вашу чекистскую братию нужно крепко держать в узде! Чуть зазеваешься, сожрут и глазом не успеешь моргнуть!
– погрозил он пальцем.

– Ну, Леонид Ильич, аппарат КГБ работает под чутким руководством партии....

– А!
– отмахнулся генсек.
– "Под контролем!" Доконтролировались...

– Ладно, - немного остыв продолжил он.
– По пути в Бонн заеду к Хонеккеру в Берлин, подумаем вместе как приструнить слишком ретивых, заигравшихся в шпионов солдафонов. А ты к этому времени подготовь свои соображения на этот счёт. Всё, иди!

* * *

Габи с матерью ушли на кухню готовить угощения на стол и Арнольд остался с братом вдвоём.

– Я не узнаю нашу Габи, - после некоторого молчания сказал он.
– Она постоянно что-то напевает, ходит так, что кажется ещё немного и от неё будут разлетаться искры по дому! А этот взгляд? Из её глаз исходит такое сияние, что даже я, её дядя , хочу подобрать живот, выпятить грудь колесом и вспомнить, что я ещё мужчина. Давно это случилось?

– Сразу после твоего отъезда и когда появился этот русский парень.

– Значит, он сказал!
– улыбнулся Арнольд, покивав головой.

– Ты о чём?
– не понял Клаус.

– Это так, мысли вслух...
– отмахнулся брат.
– Ну и как тебе этот музыкант? Вы же познакомились?

– Да, он часто приходит, - кивнул Клаус.
– Они конечно больше сидят в комнате Габи, но несколько раз мы довольно тесно общались и говорили на разные темы.

– И?

– Ты знаешь, сначала я не мог его до конца понять, - задумчиво ответил Клаус.
– Вернее, не мог сложить окончательное мнение о нём. Он, конечно очень умный парень, не по годам и имеет своё собственное мнение абсолютно по всем вопросам, которых мы в той или иной степени касались. И это удивительно! Ведь по его же рассказам он вырос в маленькой деревне, которую он называет станицей, на окраине России и до армии никуда не выезжал. Откуда он тогда столько знает? Один прекрасный английский язык чего стоит! И я так подозреваю, это не единственный язык, который он знает, потому что несколько раз, в разговоре, у него проскакивали незнакомые мне слова, очень похожие на испанские. Так бывает, когда ты увлечён разговором и немного теряешь контроль. И дело не только в языке. Ни разу не было такого, чтобы он чего-то не знал. Причём мне постоянно кажется, что по любой теме он знает больше меня. Даже о жизни в ГДР он знает такие вещи, о которых просто не может узнать за три месяца службы здесь, особенно если учесть, что за территорию полка солдаты практически не выходят. Правда он получил такую возможность, но всё это время он проводит с Габи.

– Ну, а в целом, ты не против его общения с Габриэль?

– Как я могу быть против? Ты сам видишь, какая она стала! Если говорить одним словом, то самое подходящее - расцвела! Именно так! Раскрылась, как цветок, во всех отношениях. Был только один небольшой период, когда у них были учения и он не приходил дней десять, вот тогда она буквально потухла, не могу подобрать другого слова. Её как будто снова подменили. Она не могла найти себе место, постоянно подходила к окну, чего-то шептала, а иногда просто лежала на кровати. Я даже стал опасаться за её здоровье. Слава богу он вскоре появился и ты бы видел, как она преобразилась! Вот есть такое выражение : не могу жить без тебя! Так это в полной мере относится к сегодняшней Габи.

– А ты не боишься такой её привязанности?
– осторожно спросил Арнольд.
– В жизни всякое бывает и что будет с ней, если он вдруг исчезнет?

– Боялся, какое-то время, - осторожно сказал Клаус.
– Но даже тогда я не пытался помешать им, как-то отговорить Габи или что-то подобное. Сердцу ведь не прикажешь. Даже если бы я и захотел, запретить ей встречаться с ним я бы не смог. Она бы меня просто не послушала. Да и никого другого. А потом, наблюдая их вдвоём, я совсем отбросил всякие сомнения. Когда я смотрю на них, сердце просто радуется, что на свете существует ещё такая любовь. Да ты сам увидишь! А потом случилось одно, эээ...происшествие, что ли? Не знаю как назвать тот кошмар, что мы пережили и я просто благодарю Бога, что в нашей жизни появился Саша. Да, именно так, не только в жизни Габриэль, но и в жизни нашей семьи.