Видессос осажден

Макуранец вырвался из-за зданий Across и побежал вдоль пляжа. Он полностью проигнорировал присутствие "Обновления " недалеко от берега - и хорошо, что мог, потому что трое его соотечественников следовали за ним по пятам, их кафтаны развевались вокруг них, как крылья, когда они бежали. Мечи в их руках сверкали на солнце.

Убегающий макуранец, возможно, услышав, что они настигают его, повернулся в страхе, обнажив свой собственный меч. Как и большинство схваток одного против троих, эта длилась недолго. Он лежал там, где упал, песок пропитался его кровью.

"Может быть, вся их армия развалится", - мечтательно произнес Гориос. "Может быть, у них начнется гражданская война здесь и сейчас".

"Возможно", - сказал Маниакес. "Однако я не думаю, что достаточно макуранцев останутся верны Шарбаразу, чтобы развязать гражданскую войну".

"Мм, что-то в этом есть", - признал Региос. "Однако мы так долго получали меньше, чем нам причиталось, что я не думаю, что добрый бог рассердится на меня, если я буду надеяться на большее, чем нам причитается для разнообразия". Он перешел от теологии к политике, и все это на одном дыхании: "Хотел бы я знать, на чьей стороне был покойник и кто из троих убил его".

Маниакес не мог исполнить это желание, но трое макуранцев исполнили, почти сразу, как оно было произнесено. Они приветствовали Обновление , кланялись и делали все возможное, чтобы показать, что они благосклонны к Видессу. Один из них указал на тело человека, которого они убили. "Он не плюнул бы на имя Шарбараза, Сутенера из сутенеров!" - прокричал он тонким голосом над водой переправы для скота.

"Шарбараз, сутенер из сутенеров". Теперь голос Маниакеса, вторящего макуранцам, звучал мечтательно, его мысли витали далеко через годы. "Когда Шарбараз сражался со Смердисом, именно так его люди называли узурпатора: Смердис - Сутенер из сутенеров. Теперь круг замкнулся". Он нарисовал солнечный знак Фоса, сам круг, над его сердцем.

"У нас восстание", - сказал Регорий. Торжественно он, Маниакес и Фракс пожали друг другу руки. Как сказал Регорий, успех казался странным после стольких разочарований.

Макуранцы на пляже все еще кричали, теперь на плохом видессианском вместо своего родного языка: "Ты, Автократор, приходи сюда, у нас появятся друзья. Врагов больше нет, больше никаких". "Пока нет", - крикнул Маниакес в ответ. "Пока нет. Скоро".

Легкий ветерок играл с алыми накидками халогаев и видессийцев из имперской гвардии, когда они образовали три стороны квадрата на пляже рядом Поперек. Солнце отражалось на их позолоченных кольчугах. Почти все они выглядели настороженными, готовыми к бою: повсюду вокруг них, выстроившись в гораздо большее количество, стояли воины макуранских полевых сил.

Воды через переправу для скота образовали четвертую сторону площади. Моряки, одетые по этому случаю в алые туники, доставили Маниакес и Регориос от "Обновления " к берегу на веслах. Один из них сказал: "Прошу прощения, ваше величество, но я скорее запрыгну в ящик, полный пауков, чем пойду туда".

"Они ничего не сделают ни мне, ни Севастосу". Маниакес старался говорить спокойно, даже насмешливо. "Если они это сделают, им придется иметь дело с нашими отцами, и они это знают". Это было правдой. Однако это была такая правда, которая не принесла бы ему никакой пользы, если бы это произошло. Песок заскрипел под досками лодки. Маниакес и Гориос вышли. Как только они это сделали, макуранская армия разразилась радостными криками. Ухмылка Гориоса была достаточно широкой, чтобы угрожать расколоть его лицо надвое. "Ты когда-нибудь представлял, что услышишь это?" - спросил он.

"Ни разу", - ответил Маниакес. Имперским гвардейцам, не двигавшимся с места, казалось, было легче стоять. Возможно, им все еще нужно было защищать Автократор от того, чтобы его растоптали доброжелатели, но не от убийственного нападения, которого они боялись, зная, что их слишком мало, чтобы противостоять ему, если оно произойдет.

Среди макуранцев глухо забили барабаны и завыли рога. Вооруженные топорами халогаи и видессиане с мечами и копьями снова напряглись: такого рода музыка обычно предвещала атаку. Но затем макуранский герольд с железным выпадом воскликнул: "Вперед выходит Абивард, сын Годарса, новое солнце Макурана, ныне восходящее на востоке!"

"Абивард!" воины полевой армии кричали снова и снова, все громче, пока имя маршала не зазвенело у Маниакеса в голове.

Лишь горстка его собственных солдат поняла, что означал этот крик. Не желая, чтобы сражение началось из-за паники или простой ошибки, Автократор крикнул им: "Они просто объявляют маршала".

Абивард медленно пробирался сквозь толпу макуранцев, пока не предстал перед имперской гвардией. "Могу я поприветствовать Автократора видессиан?" - спросил он массивного воина-халога с топором.

"Пропусти его, Храфнкель", - крикнул Маниакес.

Не говоря ни слова, халогаи отступили в сторону. То же самое сделала шеренга гвардейцев позади него. Абивард прошел мимо них в середину открытого пространства, определяемого их числом. Как макуранские полевые силы могли сокрушить имперскую гвардию и убить Маниакеса до того, как к нему добралась помощь, так и гвардейцы могли убить Абиварда до того, как его люди смогли его спасти. Маниакес кивнул, оценив симметрию.

Абивард подошел к нему и протянул руку для пожатия. Это была симметрия другого рода: приветствие одного равного другому. Единственными равными во всем мире, которых признавали Автократоры видессиан, был Царь царей Макурана.

Маниакес сжал руки Абиварда, признавая это равенство. Делая это, он спросил: "О чем говорил твой вестник - о новом солнце Макурана?" Что это должно означать?"

"Это значит, что я все еще не решил, собираюсь ли я свергнуть Шарбараз за свой счет или от имени моего племянника", - ответил Абивард. "Если я сейчас назову себя Царем царей, я лишу себя права выбора. Таким образом, я сохраню его".

"А", - сказал Маниакес. "Достаточно справедливо. Чем больше у тебя выбора, тем лучше для тебя". Он склонил голову к Абиварду. "За все эти годы ты дал мне их чертовски мало".

"Как ты хорошо знаешь, я сам в данный момент не слишком обременен выбором", - едко ответил Абивард.

"Приступим ли мы к церемонии, ваше Величество, ваша...э-э... Светлость?" С усмешкой сказал Гориос. "Чем скорее мы покончим с этим, тем скорее сможем найти какое-нибудь тихое и тенистое местечко и выпить немного вина".

"Великолепная идея", - согласился Абивард. До этого он, Автократор и Севасты тихо переговаривались между собой, в то время как имперские гвардейцы и макуранские воины вглядывались в них и пытались разобрать, о чем они говорят. Теперь Абивард повысил голос, как он мог бы сделать на поле боя: "Солдаты Макурана, вот видессианский Автократор, который поступил с нами честно и благородно. Кто для нас лучший друг, Маниакес или эта мать всех убийц, Шарбараз, Сутенер из сутенеров?" <