Видессос осажден

empty-line/>

"Маниакес!" - закричали солдаты. И снова Автократор испытал ошеломляющее ощущение, услышав, как его приветствуют люди, которые еще несколько дней назад прилагали все усилия, чтобы убить его и разграбить его город.

"Если Шарбараз, Сутенер из Сутенеров, захочет убить половину наших офицеров, что мы ему скажем?" Спросил Абивард.

Большинство мужчин в полевых войсках закричали: "Нет!" Это было единственное слово, которое Маниакес смог ясно разобрать. Другие ответы на вопрос Абиварда были гораздо разнообразнее и сливались в один большой шум. Но, хотя Маниакес не мог найти в них особого смысла, он не думал, что они порадовали бы сердце Шарбараза там, в Машизе.

Абивард задал следующий вопрос: "Тогда, может быть, нам заключить мир с Видессосом, отправиться домой и разобраться с человеком, который пытался разорить весь Макуран этой войной?"

"Да!" - закричали некоторые из воинов. Другие кричали: "Мир!" К этим крикам примешивались другие, но Маниакес не думал, что кто-то из них выражал несогласие.

"Возвращаясь домой, - продолжил Абивард, - договорились ли мы, что мы опустошим наши гарнизоны, чтобы обеспечить мир и причинить этой стране вреда не больше, чем необходимо, чтобы прокормить самих себя?"

"Да!" макуранцы снова закричали, без того искреннего энтузиазма, который они вложили в первые пару вопросов, но, опять же, без каких-либо жалоб, которые мог услышать Маниакес.

"Вот и все", - сказал Абивард Автократору. "С тем, о чем мы с тобой договорились в городе Видессос, согласна и армия. Между нами мир, и мы эвакуируем западные земли, чтобы скрепить его."

"Достаточно хорошо", - сказал Маниакес, - "или, скорее, почти достаточно хорошо. Не могли бы вы сделать мне один подарок? — можно сказать, авансовый платеж за мир".

Абивард мог бы называть себя новым солнцем Макурана, но его лицо омрачилось. "Я выполнил нашу сделку во всех деталях", - натянуто сказал он. "Если ты собираешься добавить к этому новые условия сейчас ..."

"Выслушай меня", - вмешался Маниакес. "Я не думаю, что ты будешь возражать".

"Говори дальше". Каждая черточка на лице Абиварда выражала сомнение.

Улыбаясь, Маниакес обратился с просьбой: "Отдай мне Тзикаса. Тебе нет необходимости скрывать его от меня сейчас. Поскольку он креатура Шарбараза, ты должен быть еще более рад, что выдал его, на самом деле."

"А". Абивард расслабился. "Да, я мог бы сделать это с чистой совестью".

Он больше ничего не сказал. Он уже показал, что хорошо говорит по-видессиански и может уловить тонкие оттенки смысла на языке Империи. Приняв это к сведению, Маниакес сказал: "Ты мог выдать его, а? Нет, ты можешь выдать его?"

"Именно так". Абивард развел руками в гневном сожалении. "Как только я узнал, что Шарбараз предал меня, я понял, что его защита от предателя больше не имеет значения - наоборот, как ты говоришь. Одна из первых вещей, которые я сделал, еще до того, как объявил собравшимся солдатам о том, что сделал Шарбараз, это послал двух человек схватить его. Я бы сам с ним разобрался, вы понимаете. Двое мужчин не вернулись. Я не видел Тикаса с того дня ".

"Он убил их?" Спросил Гориос.

"Насколько я знаю, нет", - ответил Абивард. "Я имел в виду именно то, что сказал - эти двое мужчин не вернулись. Тзикас тоже. Единственное, о чем я подумал, это о том, что он и они сбежали вместе ".

"Это нехорошо", - сказал Маниакес, сделав одно из своих лучших преуменьшений с тех пор, как занял императорский трон. "Если он сбежал с ними ..."

"Очень вероятно, что он на пути в Шарбараз, чтобы сообщить ему, что я тоже направляюсь", - вмешался Абивард. Маниакес начал свирепо смотреть: как этот парень посмел прервать его? Но если Абивард тоже был сувереном, он перебивал не вышестоящего, а равного, что, возможно, было грубо, но не лишало его величества. Абивард продолжал: "Я послал всадников за ними тремя. Если будет на то Божья воля, они разобьют их".

"А если они этого не сделают?" Спросил Маниакес. "Тзикас, пусть Скотос вечно мучает его во льдах, выбрался из большего количества неприятностей, чем кто-либо в здравом уме когда-либо попал бы".

Абивард пожал плечами. Он махнул в сторону бородатых мужчин в кафтанах, уставившихся на него из-за тонкого кордона имперской гвардии Маниакеса. "Это полевые силы Макурана. Я думаю, это лучшая армия, которую мы когда-либо выставляли на поле боя. Ты отрицаешь это, Маниакес Автократор?"

"Я был бы дураком, если бы сделал это", - ответил Маниакес. "Все мое правление ушло у меня на то, чтобы создать свою армию до такой степени, чтобы она могла противостоять вашим проклятым бойлерам". У него, наконец, были войска, которые тоже могли это сделать, но их было не так много, как собрал здесь Абивард. "Именно так", - сказал Абивард, снова махнув рукой. "Это лучшие воины всего Макурана. Поскольку это так, откуда Шарбараз, Сутенер из Сутенеров, возьмет себе подобных? Мы можем начать борьбу с ним немного восточнее, чем обычно, но что из этого?" "Что-то в этом есть", - признал Маниакес. "Кое-что, - сказал Гориос, - но недостаточно. Если тебя не беспокоит, что делает Тикас или куда он направляется, почему ты послал за ним людей?"

"Потому что я хотел его смерти", - отрезал Абивард, звуча очень похоже на человека, который станет Царем Царей. "И, - добавил он неохотно, - потому что с Тикасом и Шарбаразом никогда не знаешь наверняка, пока не станет слишком поздно".

"Я определенно узнал это о Шарбаразе", - с чувством сказал Маниакес.

"Он был хорошим человеком, или настолько хорошим человеком, насколько может быть изнеженный принц, когда он вернул свой трон дюжину или около того лет назад. Абивард вздохнул. "Двор, евнухи и женские кварталы - все работали вместе, чтобы погубить его".

"Он тоже имел к этому какое-то отношение - я имею в виду то, кем он является".
– сказал Маниакес. "Мой двор такой же душный, как и в Машизе; ты видел моих евнухов-камергеров, и я не думаю, что количество женщин, из которых ты можешь выбирать, имеет такое уж большое значение".

"Ты даешь мне надежду", - сказал Абивард.

"Возьми его там, где найдешь", - сказал Маниакес. "Много раз мне приходилось самому искать его, так сказать, под плоскими камнями. Но, Тзикас, теперь… что бы Тзикас ни делал, в первую очередь это будет для себя. Пока вы это понимаете, у вас есть портрет этого человека ".

"Уверяю вас, я видел это собственными глазами", - ответил Абивард. Во второй раз он помахал рукой людям макуранской полевой армии. "Ты хочешь им что-то сказать? Я думаю, они хотели бы тебя выслушать. Времена, когда мы встречались раньше, не были временем для разговоров".

"Действительно, было не до разговоров". Маниакес фыркнул; Абивард сам не подозревал, что обладает даром преуменьшать. "Мой макуранер в лучшем случае справедлив". Абивард пожал плечами, как бы говоря, ну и что? Маниакес глубоко вздохнул и повысил голос: "Люди Макурана!" Среди воинов, ближайших к имперской гвардии, повисла тишина. "Люди Макурана!" Маниакес позвал снова. "Годами я добивался мира. Я сражался, но никогда не хотел этой войны. Шарбараз навязал ее мне - и тебе. Итак, давайте больше не будем браться за оружие друг против друга. Давайте приветствовать обретенный нами мир. Давайте погасим пламя войны, пока оно не сожгло нас всех ".