Вкус жизни

И даже страсть Лены к наблюдениям после монолога Инны на некоторое время замерла в ней. «Виртуозно выруливает на нужное ей направление. И не сказать, чтобы при этом сильно смущалась… Ей ли доискиваться до истины в чужой судьбе? Это же путешествие в незнаемое», – озадаченно думает она о подруге и незаметно пытается делать ей предостерегающие знаки.

– А может, давнишней мечте Дины и впрямь суждено было осуществиться и она безмерно счастлива без слез и раскаяния, – мечтательно закончила Жанна язвительную речь Инны, пытаясь смягчить накал разговора.

Она чутко держала сторону хозяйки дома. Мнение Киры казалось ей достоверней и важней ее собственной памяти, и поэтому она тут же подумала: «Неприятное направление принимает наш разговор. Зачем Инна втягивает нас в свои бредни? Ей хочется выпендриться как подростку? Так и норовит погладить кого-нибудь против шерсти. И это называется наслаждаться беседой на равных? Строго говоря, чистое безумие продолжать Инне препирательство. Она не вправе понуждать Киру к откровенности. Все-таки шило у нее в некотором месте. Пришла в гости и платит хозяйке черной неблагодарностью. Это бестактно по отношению к Кире. Отравляет всем хороший настрой… Вопрос здесь, наверное, в другом: как и в былые годы, все у нее сводится к деньгам.

Тоже мне прорицательница выискалась. Почему она не в духе? В ней, как и в юности, говорит тревожная зависть к женщине, до бесспорной элегантности и блеска которой ей явно было не дотянуться. Причину этой неприязни, наверное, стоит искать не только в теории всеобщего соперничества… Кондовой Инка стала, совсем потеряла способность мыслить парадоксами. Раз перестала понимать юмор, значит, стареет. Так ведь можно и честь, и совесть, и справедливость оставить за воротами жизни – невоспринимаемая мысль для людей нашего поколения…

Я бы не отважилась вторгаться в личную жизнь подруг. На то она и личная. Попробуй я вмешаться... А если Инка разойдется – так мало не покажется. Можно подумать, до ее мозгов цивилизация еще не добралась или не застала их дома. У нее и меня повернется язык обсуждать. То-то ей счастье будет размяться на новенькой, если я не смолчу. И гореть мне в адовом огне ее измышлений, особенно если захочет столкнуть лицом к лицу с недоказуемым прошлым. Стать предметом ее пересудов – это уж слишком! И ведь ничего не предпримешь ей в пику. Ведет себя, точно неуязвимая. Разве ее переговоришь-переиграешь? Увы, нет… Не хватит мне духу с ней воевать, пусть другие ставят ее на место. Мне в таких ситуациях проще передвигаться на цыпочках и подальше от нее. А почему бы и нет? Собственная незамаранность мне дороже.

Мне не в чем себя упрекнуть. Мое дело маленькое, я предпочту помалкивать, не задевать дикого вепря. В этом мое преимущество и моя польза для нашей компании», – подумала Жанна, решив таким образом обезопасить себя на все непредвиденные случаи сразу. Она стала успокаивать себя и настраивать на положительный лад привычными, проверенными временем словами тренинга: «Что бы Инна ни сказала, настроение она мне не испортит».

– Инна, ну зачем ты так? Без ножа меня режешь. Я не разделяю твоей убежденности. Думаю, Дине хватит мудрости и любви к прошлому, чтобы, если представится возможность, с радостью встретиться с нами, – укоризненно заметила Кира с невероятной деликатностью в голосе и посмотрела на Инну печально и задумчиво, точно страдая от тайной боли за свою сокурсницу, которая бередила ей сердце. Она тут же подумала: «Наверное, неожиданное появление Дины вряд ли обрадует Инну. Ну и пусть, не для нее приглашала».

– Помяни мое слово, если… – снова нарушила Инна едва обретенное равновесие. Но ее уже никто не слушал, потому что Лена радостно воскликнула, осторожно вынимая фото из дугообразных уголков старинного альбома.

Антон

– А вот и Антон – всеобщий любимец! Он, как всегда, рядом с Диной. Они друг друга стоили, были звездами одной величины. Удачно сложилась его судьба? Помнится, он обожал Дину, на коленях перед нею стоял, преподнося трогательные свидетельства своей любви с таким видом, словно дарил ей свое счастливое сердце, с ума по ней сходил, буквально из кожи лез, чтобы угодить ей. Ее оценки во всем для него были определяющими. Бог свидетель, как-то сказал мне грустно: «Я связан по рукам и ногам одним только фактом ее существования… Настоящей любви не страшны ни разлуки, ни беды».

Когда на лекциях он смотрел на Дину, на лице его была такая счастливая, застенчивая улыбка! В ее сиянии хотелось воспарять в грезах. Это его ощущение прекрасного юношеского счастья я сохранила в себе навсегда. Он для меня так и остался на пьедестале… Я только могу догадываться, насколько важную роль в его жизни играла любовь.

Антон был такой глубоко драматичный, тонкий! Рядом с ним невозможно было произнести грубую фразу или назвать кого-то плохого тем словом, которое он на самом деле заслуживал. Может, поэтому он держался несколько в стороне. Мне представлялось, он был постоянным немым укором для некоторых ребят, не созревших для серьезных чувств. Я слышала, что Антон родом из маленького провинциального городка, с детства был счастливчиком, баловнем, избранником судьбы – рос в надежных отцовских объятьях, грелся в лучах его одобрения, всегда был при деле, гордился своими интеллигентскими корнями. Отец понимал, что лидера надо воспитывать, и поддерживал его с раннего детства, поощрял желание сына быть первым. Редко кому так везло.

Лена радостно вздохнула и незаметно утерла соскользнувшую слезу. Как иногда бывают чувствительно приятны воспоминания юности!

– Антон – птица высокого полета, и теперь его старенький отец лишь тень своего знаменитого сына, – сказала Мила.

– Как я уже поняла, принц потерял принцессу. Дина сыграла в его жизни драматическую роль. Не сложилось у них, не состоялось. Нашумевший роман не имел продолжения. Два равновеликих человека не нашли дорогу друг к другу. Жаль, они были великолепной парой – оба неотразимые. Кто кого из них оттенял?.. Как сложилась карьера Антона? Я наслышана об его успехах, но как-то общо и расплывчато. Какие интересы превалируют сейчас в нем? Настигла ли его новая, не менее прекрасная любовь?

Лена, предвидя самые развернутые рассказы и пояснения о безусловном любимчике курса, настроилась слушать долго и внимательно.

– Антон – фигура легендарная в наших кругах. Что выделяет его среди нас? Он Божьей милостью ученый, прирожденный физик с выдающимися интеллектуальными способностями. С самых первых шагов в науке был удивительно пытлив, творчески глубок. Достойный ученик своих учителей. Неординарный человек, с переизбытком наделенный и талантами, и прекрасными качествами души. Неугасимый огонь познания всегда толкал его только вперед – он с ним родился – и не позволял жить обыденно, тривиально, – начала рассказ Кира.

– Ему не давало покоя ощущение, что он должен быть победителем, – скороговоркой вставила Инна.

– Кто бы сомневался. Не вижу в этом ничего дурного. Он понимал меру своего таланта и старался не изменять ему, стремясь с каждым новым научным шагом выйти на более высокий виток творчества в достижении собственного совершенства. Ведь понимание глубины и тонкостей приходит с опытом. Это главное, чем он побеждал.

Его научные работы говорят сами за себя. Шел к своей цели, ни на минуту не сомневаясь в успехе. И успех сопутствовал ему. Слова его никогда не расходились с делом. А потом уже и положение обязывало держать себя на уровне «высших мировых стандартов». Помнишь, Лена, его присказки: «Право считаться одним из лучших надо постоянно доказывать. Чувство удовлетворения от сделанного оправдывает все усилия». Он работал не для власти, не для ливреи, он любил все, что делал. Шлифовал свой талант в Москве, может, поэтому быстро пошел в гору. В историю нашего города вошел уже тем, что создал научно-исследовательский институт нового типа, занимающийся разработкой самых современных технологий.

– Сам подсуетился, а некоторые все выискивали, кто стоит за его успехом, напористо доказывали, что просто так в нашей жизни ничего не случается. Много кривотолков вызывал, – с нервным смешком подала реплику Инна.

– Потом Антон пришел к необходимости вступления в партию, и это при том, что он не из тех, кто поет с хором или с чужого голоса.

– Где безликая масса, там заканчивается Человек, – процитировала кого-то Инна в непонятно какой связи.

– В противном случае – ты же знаешь – ему не видать бы директорства как своих ушей, – не меняя тона, продолжила характеризовать Антона Кира.