Властелин мургов
Шрифт:
– Она ведь в молодости какое-то время жила в Во-Вокуне, - ответил Гарион.
– Видимо, она полюбила город, людей.
– Я думала, у меня сердце разорвется от ее пения.
– И я, - тихо сказал Гарион.
– Она много настрадалась в жизни, но, я полагаю, разрушение Во-Вокуна было для нее величайшим потрясением. Она не простила деду, что он не пришел на помощь городу, когда астурийцы разрушали его.
Сенедра вздохнула.
– В мире так много горя и несправедливости.
– Но есть и надежда, по-моему, - тихо заметил Гарион.
– Очень мало.
– Она снова вздохнула.
– А эта песня выбила из колеи всех здешних дам, и еще как.
– Не показывай своего торжества на публике, дорогая, - попытался Гарион ласково укротить Сенедру.
– Это не принято.
– Дядя Вэрен разве не сказал, что я здесь - почетная гостья?
– Сказал, ну и что?
– Тогда, считай, это мой вечер, - решительно произнесла она, гордо вскинув голову.
– Хочу - торжествую, хочу - злорадствую.
Когда Гарион с Сенедрой вернулись в апартаменты, выделенные императором ривскому королю и его спутникам, они застали дожидавшегося их Шелка. Стоя у огня, он грел руки. Глаза его хитро бегали, взгляд выражал некоторое беспокойство. Маленький драсниец с головы до ног был словно вывалян в зловонной грязи и мусоре.
– Где Вэрен?
– спросил он, как только Гарион и Сенедра вошли в освещенную свечами гостиную.
– Что ты делал, принц Хелдар?
– поинтересовалась Сенедра, морща нос от нестерпимого запаха, издаваемого одеждой Шелка.
– Прятался, - ответил тот.
– В куче мусора. Я думаю, нам очень скоро захочется покинуть Тол-Хонет.
Бельгарат прищурил глаза.
– Чем же ты занимался, Шелк?
– требовательно спросил он.
– И где ты пропадал пару дней?
– И тут, и там, - уклончиво ответил Шелк.
– А сейчас мне хотелось бы отмыться.
– Я думаю, ты не знаешь, что происходит с семьями Хонетов?
– спросил Гарион.
– А что такое?
– заинтересовался Бельгарат.
– Во второй половине дня я был у Вэрена, когда пришел лорд Морин с докладом. Хонеты умирают один за другим. Человек восемь - десять за пару дней, по последним данным.
– Двенадцать, если быть точным, - поправил его Шелк.
Бельгарат обернулся к маленькому человечку с крысиным лицом.
– Неплохо было бы пояснить, - сказал он.
– Люди умирают, - пожав плечами, промолвил Шелк.
– Обычное дело.
– Им помогают в этом?
– Возможно, чуть-чуть.
– И ты один из тех, кто оказывает такую помощь?
– Разве я стану этим заниматься?
Лицо Бельгарата потемнело.
– Мне нужна вся правда, принц Хелдар.
Шелк артистично развел руки в стороны.
– Что такое правда, мой старый друг? Может ли человек сказать, что есть правда?
– Не будем заниматься философией, Шелк. Это ты устроил резню среди Хонетов?
– Что значит "резню"? Это слово отдает дикой жестокостью. А я горжусь своей утонченностью.
– Так ты убивал людей?
– Ну, если вы ставите вопрос таким образом...
– На лице Шелка появилась обида.
– Неужели двенадцать человек?
– недоверчиво спросил Дарник.
– Есть еще один, который вряд ли выживет, - сообщил драсниец.
– Меня прервали, но я успел достаточно над ним поработать.
– Так
я все еще жду ответа, Шелк, - мрачно произнес Бельгарат.Маленький человечек поморщился от запахов, исходивших от его одежды.
– Мы с Бертой были добрыми друзьями, - произнес он, пожав плечами, и этим ограничился, будто сказано все, что требовалось.
– А разве она как-то раз не пыталась убить тебя?
– недоверчиво спросил Дарник.
– А-а, это пустяки. Это по делу, ничего личного тут не было.
– Неужели в попытке убийства не было ничего личного?
– Конечно нет. Я влез в дело, которым она занималась. Ну а у нее было соглашение с туллским послом, вот и...
– Ладно, не уходи от дела, Шелк, - прервал его Бельгарат.
Глаза его собеседника сделались серьезными.
– Берта - это была та еще женщина, - стал рассказывать Шелк.
– Красивая, одаренная. И исключительно честная. Я просто обожал ее. Можно даже сказать, почти любил, по-особому любил. И тот факт, что нашлись люди, зарезавшие ее на улице, глубоко задел меня. И я сделал то, что счел нужным.
– Несмотря на всю важность нашего дела?
– спросил Бельгарат с лицом мрачнее тучи.
– Ты забросил все и занялся частными расправами.
– Есть кое-какие вещи, которым нельзя давать сходить с рук, Бельгарат. Тут уж вопрос принципов. Мы не прощаем убийства драснийских разведчиков. Нельзя, чтобы люди начали верить во вседозволенность. Кстати, в первую ночь я старался, чтобы все выглядело естественно.
– Естественно?
– удивился Дарник.
– Как можно, чтобы убийство выглядело естественным?
– Дарник, пожалуйста, не говори таких грубых слов - "убийство".
– Он душил несчастных их же собственными подушками в постелях, - пояснил Гарион.
– И еще один почти случайно выпал из окна, - добавил Шелк.
– С приличной высоты и на железную ограду.
Дарника передернуло.
– В позапрошлую ночь мне удалось посетить пяток деятелей, но избранный метод требовал много времени, поэтому в прошлую ночь я действовал проще. А с бароном Келбором у нас вышло нечто вроде беседы. Это был человек, отдавший приказ об убийстве Берты. Мы так славно поговорили с ним, прежде чем он ушел от нас.
– Дом Келбора охраняется как никакой другой в Тол-Хонете, - заметила Сенедра.
– Как же тебе удалось проникнуть туда?
– По ночам люди редко смотрят вверх, особенно в снежную погоду. Я и пошел по крышам. Кстати, Келбор дал мне весьма полезную информацию. Судя по всему, на Берту их навел какой-то маллореец.
– Нарадас?
– машинально спросил Гарион.
– Нет. Какой-то чернобородый.
– Тогда Харакан?
– Мало ли людей носят бороды, Гарион. Мне хотелось бы иметь точное подтверждение. Это вовсе не значит, что я против того, чтобы изрезать Харакана на мелкие кусочки, просто мне не хотелось бы позволить истинному виновнику уйти от ответственности только потому, что я слишком много внимания уделил нашему старому знакомому.
– Лицо его помрачнело.
– И все-таки очень похоже на правду сказанное Келбором: что этот добровольный помощник из Маллореи организовал и принял участие в убийстве Берты. Вот такую услугу он оказал Хонетам.