Вне пределов

— Джон подумал, что мы… вместе, — говорит он.

Определенно, слишком близко. И всё же я не испытываю желания отступить. Стоять так близко к нему — знакомое чувство и куча других безумных эмоций.

Я поднимаю глаза. Он так близко, что мне приходится немного вытянуть шею.

— Безумие. — Мой голос дрожит. — Учитывая, как я молода.

И это всё? Это мой ответ? Да, я на пятнадцать лет моложе Нейта. Но… он потерял жену несколько месяцев назад, а у меня есть парень. Вот почему это безумие.

Он улыбается.

— Верно. Иногда я забываю, насколько ты молода, потому что всё, что ты знаешь обо мне, произошло до твоего рождения.

Почему мы говорим об этом, находясь в паре сантиметров друг от друга?

— У тебя есть пара минут?

Есть ли у меня несколько минут, чтобы постоять так близко к мужчине, который не Гриффин? Нет. Достаточно одного упоминания его имени, чтобы я почувствовала желание увеличить дистанцию между нами.

— Несколько минут на что?

Я взглянула на Моргана.

— Хочу показать тебе несколько фотографий.

— Морган?

Я снова смотрю на него.

— Нет, — он кивает в сторону спальни и поднимает автокресло. — Не думаю, что стоит доставать её, пока она не проснётся сама.

Я следую за ним по коридору.

— Ты хочешь сказать, что опасаешься извлечь её оттуда.

— Совершенно верно.

Гриффин в моей квартире. Я должна быть там. Почему я иду за Нейтом, когда мне нужно идти домой к своему парню?

Он достает из шкафа коробку из-под обуви и садится на кровать. Я сажусь рядом с ним, но не слишком близко.

— Где было снято это фото?

Он протягивает фотографию. На ней юный Нейт в костюме пирата.

— Перед боулинг-клубом.

— Откуда ты знаешь? Вывески нет, я стою спиной к улице, и всё вокруг кажется тёмным и неясным, потому что на улице была ночь.

— Ты знаешь, откуда я знаю. Мы снова к этому возвращаемся?

Он не отвечает. Вместо этого берёт другую фотографию.

— А как насчет этой?

На фотографии Нейт и девушка, фото которой лежит в книге, находящейся в его тумбочке. Морган-Дейзи. Они едят сладкую вату.

— В цирке.

Он улыбается и кивает.

Мы посмотрели ещё пять фотографий. Я знала, где сделана каждая.

— Мне нужно идти, — говорю я, когда он тянется за другим снимком. — Уже поздно. Гриффин ждёт меня дома, и мне нужно постирать вещи перед поездкой.

Он кивает. Я замечаю на его лице выражение разочарования, как будто я только что разрушила его надежды.

— Да, прости, ты права. Я подумал, что тебе будет интересно увидеть то, что может подтвердить твои мысли.

— Мне интересно смотреть на эти фотографии. Завтра я планирую ничего не делать, только смотреть на них, когда Морган будет дремать.

Если бы не было так поздно…

— Понял. — Он закрывает коробку крышкой и возвращает её на верхнюю полку шкафа. — В другой раз.

Завтра.

— Да, в другой раз.

— Спасибо. — Он проводит рукой по своим непослушным волосам. — В следующий раз буду вести себя соответственно возрасту и не буду посылать тебе сигнал бедствия, прежде чем позвонить Джону.

Я улыбаюсь.

— Всё в порядке. Правда. Надеюсь, новая смесь поможет. Увидимся утром.

— Спокойной ночи.

?

В ОДИННАДЦАТЬ ВЕЧЕРА я возвращаюсь домой.

Телевизор включён на спортивном канале.

Свет выключен.

Гриффин спит на диване. Без рубашки, ноги босые. Кожа, покрытая татуировками, так и просится, чтобы её облизали.

На моём журнальном столике лежат несколько стопок аккуратно сложенной одежды.

Я не заслуживаю своего парня из продуктового магазина. Сняв с себя одежду — всю целиком — я хватаю его за руку. Соболиные глаза приоткрываются и медленно осматривают моё обнажённое тело.

— Пойдём в постель.

Я дёргаю его за руку.

Он сжимает мою руку, но не двигается с места. Тени от телевизора пляшут на его лице, делая его выражение неразличимым. Если бы я могла выбрать, чьи мысли читать, то это были бы его мысли. Я хочу знать, что движет им. Я хочу знать, о чём он думает, когда смотрит на меня долгими минутами. Даже когда я не смотрю на него, я чувствую на себе его взгляд. Я не знаю как… просто чувствую.

Он садится, всё ещё держа меня за руку, проводит другой рукой по внутренней стороне моей ноги, почти касаясь самого чувствительного места. Мой пульс учащается.

— Я знаю каждый изгиб твоего тела.

Его взгляд поднимается к моему.

Мои губы приоткрываются, и я тяжело выдыхаю.

— Я знаю, как ощущается каждый изгиб под моими руками.

Он обводит вершину моих ног, проводит рукой по коже — по бедру, опускается к попке, поднимается по спине и скользит к груди. Это мучительно — как чирканье спичкой в замедленной съемке.

Мои глаза закрываются, зубы впиваются в нижнюю губу, когда он сжимает мою грудь. Мне нравится сдержанная сила его прикосновений и мозолистая подушечка его большого пальца, скользящая по моему соску.

— Я знаю, какая ты на вкус. — Он дразняще проводит губами и языком по моему животу. — Я знаю, твои желания ещё до того, как ты их озвучишь.

— Грифф…

Я отпускаю его руку, перемещая обе свои ладони ему на голову.

— Шшш… Я знаю.

Он на самом деле знает. Гриффин знает меня лучше, чем я сама. Движением двух его пальцев и щелчком языка я избавляюсь от мыслей в своей голове и отдаюсь ему.

— Грифф…

Я впиваюсь ногтями в его голову, задерживая дыхание, молясь, чтобы эта потребность и удовольствие, которое он дарит, длились вечно. Это моя любимая часть.

Дразнящая грань.

Хочется, чтобы это длилось вечно.

Нужно, чтобы это закончилось.

Ожидание порождает зависимость.

— Не кончай пока.

Он прикусывает внутреннюю сторону моей ноги и вынимает из меня пальцы.

Нервный смех протискивается сквозь густой пульс в моём горле.

— Тогда тебе лучше выйти. Если ты ещё хоть раз прикоснешься ко мне ртом или дотронешься до меня… я кончу.

Он встаёт, возвышаясь надо мной, как Нейт, но Нейт сбивает меня с толку. Гриффин повелевает мной, не произнося ни слова.