Внешняя беговая

Народ все подходил и подходил. По прикидкам их уже насчитывалось тут не меньше пяти сотен.

— Минут через десять тронемся и мы, — проговорил полковник больше для себя, чем для окружающих.

Сзади что-то ткнулось, легонько в спину. Даже не оборачиваясь, он понял, кто это был:

— Чего тебе еще? — недовольно буркнул он на свою косолапую пассию. — Ладно-ладно, так и быть, пойдешь с нами.

Медведица, фыркнув обдала его спину своим жарким и ободряющим дыханием. «Эх, зря я не взял Серафиму с собой, — с сожалением подумал он, — Если у них действительно будет ядерный заряд, то железный сундук, в который я ее запихал, вполне может стать для нее гробом». В спешке он забыл надеть наручные часы — старинный подарок командующего Сибирским военным округом. Однако его внутренние часы работали не хуже хронометра. «Пора», — вздохнул он.

— Слушай мою команду! Старший сержант Егорычев! — высмотрел он старшего сержанта среди оставшихся бойцов комендантского взвода.

— Я! — откликнулся тот, выступая вперед и держа руки поверх автомата, висящего на шее.

— Формируйте колонну и становитесь со своими людьми в голову. Я пойду замыкающим.

— Есть, формировать колонну! — ответил он и побежал строить гражданских в нестройную и неряшливую колонну.

Несмотря на разнородность толпы гражданских, сержанту удалось быстро навести в ней порядок. И уже через пару минут, ведомая дюжиной автоматчиков, она тронулась в путь. Из-за того, что многие женщины несли детей на руках, колонна двигалась не слишком быстро, однако уже минут через пятнадцать ее голова подошла к южным воротам. Здесь их уже ожидал старший прапорщик, умело рассредоточивший своих людей за валунами. Массивные ворота на сервоприводе были гостеприимно распахнуты, чтобы принять первую партию гражданских лиц. Прямо в проеме стоял сам майор Гусаров, нервно поглядывающий в бинокль. Его нервозность можно было понять. Открыв ворота сверхсекретного объекта для не имеющих к нему никакого отношения, а среди эвакуированных было много таких (в основном жены и дети работников секретного производства), он нарушал Устав караульной службы. И это обстоятельство грозило ему в будущем малоприятными последствиями. Но с другой стороны, захлопнуть двери перед носом у женщин и детей, а именно они составляли большую часть эвакуированных, он тоже не мог. При разбирательстве, если такое случится, он не сомневался, что на его дальнейшей карьере будет поставлен большой и жирный крест, но зато его не будут по ночам мучать кошмары с видениями плавающих в собственной крови детишек. Когда колонна под предводительством Егорычева подошла к воротам, майор, без лишних слов отступил в сторону, давая пройти вынужденным беженцам. Виттель, за которым неотступно следовала медведица с сыном, подошел Гусарову:

— Здорово, Петрович, — хмуро поприветствовал он майора, протянув свою заскорузлую ладонь.

— Здравия желаю, товарищ полковник, — поприветствовал его в свою очередь майор, крепко пожимая руку.

— Что, Петрович, обскакали нас пиндосы на крутом-то повороте? — мрачно полувопросил полуутвердил Митрич.

— Пока что еще нет, — возразил ему Гусаров. — Это был только первый раунд.

— У тебя тоже связи нет с Большой Землей? — с надеждой в голосе поинтересовался Виттель.

— Нету, Михал Дмитрич, — не стал тот скрывать горькой правды от коменданта. — Весь эфир забит «белым шумом».

— Скверно, — коротко констатировал ситуацию полковник.

— Да, но не фатально, — спокойно ответил Гусаров.

— То есть?!

— «Белый шум» в эфире — характерный признак работы АВАКСа. Наверняка его появления возле кромки нашего воздушного пространства уже заметили ПВОшники, а значит, в скором времени должна последовать соответствующая реакции с их стороны.

— Да, — согласно кивнул Виттель и добавил со вздохом, — если они не проспали вторжение, как мы.

— Вы имеете в виду отсутствие сигнала со стороны «Подсолнуха»?

— Да, — опять согласился комендант. — Мы слишком понадеялись на то, что о готовящемся нападении с воздуха нас предупредят рогачевцы, а с моря нас надежно прикроет «Подсолнух».

— Нападения с воздуха не было, — твердо сказал Гусаров. — У нас своя независимая от Рогачево ВНОС инфракрасного обнаружения и она не выдавала никакой телеметрии. А, что касается нападения с моря, то, да. Здесь у нас оказалась порядочная брешь.

— Вот именно, что брешь, в которую враг и залез с ногами.

— Вообще, Михал Дмитрич, — Виктор Петрович почти вплотную приблизил свои губы к уху полковника, — у меня сложилось такое впечатление, что тут не обошлось без предательства.

— Вы тоже так думаете?! — изумился комендант. — Знаете, я, когда обнаружил убитую смену на центральном пульте охраны, мне тоже в голову пришла такая мысль. Поэтому, вполне вероятно, что и «Подсолнух» был отключен, ради того, чтобы он не смог зафиксировать приближение противника к территориальным водам. На учениях мы предусматривали любые варианты, кроме того, который подразумевал подлый удар в спину от своего, — пригорюнился полковник.

— Так или иначе, но предателя, если он затесался в наши ряды, мы будем искать уже после, а сейчас нам необходимо отбиться от внешнего врага.

Желая, хоть как-то приободрить старика, майор решил сделать тому заслуженный комплимент.

— Не переживайте так, Михаил Дмитриевич. Вы сделали все что могли и даже больше того. Именно благодаря вашей прозорливости, которую вы нам вчера продемонстрировали, нам удалось уберечь обоих руководителей проекта. Они в надежном и хорошо охраняемом месте, а это значит, что при любом раскладе, проект, которым они руководят, будет благополучно завершен и изделие поступит на вооружение в ближайшее время.

— Судя по взрывам со стороны аэродрома, наша «летающая лаборатория» приказала долго жить, — прокряхтел полковник уже не так печально, как до этого, и который близко к сердцу воспринял похвалу со стороны майора.

— Пустяки, — махнул рукой Гусаров. — Под «изделие» можно переоборудовать любой Ил-76, просто сроки немного сдвинутся вправо. Жалко вот только ребят Семихватова.

— Да, — опять понурил голову Виттель. — Ценой своей жизни они дали нам время для эвакуации мирняка. Кстати, Виктор Петрович, немного погодя должна подойти еще одна группа эвакуирующихся под командой капитана Смирнова. Так что, войдите в положение еще раз и примите вторую группу временных переселенцев.

— Третью, — поправил его Гусаров. — Первыми к нам прибыли подчиненные Уржумцева, со своим командиром.

— А что же они не организовали оборону своего расположения? — нехорошо ощерился Виттель (формально тот не подчинялся коменданту).

— Полноте вам, Михал Дмитрич, чем им обороняться-то, дозиметрами и установками дымовой защиты? У них даже штатное оружие не у всех, а только у тех, кто находится в наряде.

— Ладно, Петрович, не сердись. Это я так, малость ворчу по-стариковски. А что там наши моряки с «Германа Угрюмова»?

— Никого из них я не видел, — пожал плечами Гусаров. — А я смотрю, у вас персональная охрана, — с улыбкой указал он на сидящую смирно в сторонке медведицу с медвежонком.

— Да, вот увязалась за мной и никак не отстает, дуреха такая. Пустишь?

— Не укусит? — опять выдавил из себя улыбку майор.

— Не-е, просто насмерть залижет, — попробовал в свою очередь отшутиться полковник.

— Ладно. Потеснимся. Семь бед — один ответ, — махнул рукой на все происходящее, Петрович. — Вы бы Михал Дмитрич прошли внутрь. Что вы стоите полуодетый на ветру и даже без шапки? — участливо обратился он к полковнику.

— Ништо. Не замерзну, — не стал слушать совета Гусарова упрямый старикан.

— Ваши подопечные уже все прошли.

— Не все. Вот дождемся Смирнова, тогда уж и полезем в бункер — держать осаду.

Звуки со стороны аэродрома уже окончательно стихли, зато началась интенсивная стрельба с северной оконечности поселка. Это могло означать только одно — рота капитана Нигматуллина напоролась на движущегося к поселку неприятеля и сейчас ведет отчаянный бой с врагом, пытающимся через поселок прорваться к объекту. К стрекоту «калашей» и «немецких хмырей» примешивались негромкие хлопки взрывов от подствольных гранатометов. «Не наши, — на слух определил старик, оттопыривая рукой ухо. — У наших нет подствольников». Смирнову надо поторапливаться с эвакуацией.