Во главе раздора

Иво дёрнул меня за руку в сторону, но я отошла лишь на метр, а потом вновь замерла, невольно сосредоточившись. Мерный звук шагов должен был потонуть в шуме голосов, но всё происходило с точностью до наоборот. Гости замолкали, привлечённые чьим-то приближением. Я оцепенела, по телу прошёл озноб, а руки покрылись мурашками, как если бы температура в помещении резко упала.

Зал окутал инстинктивный страх. Бесконтрольный, животный, от которого поджилки трясутся, и ничего не сделаешь, потому что тело оценивает опасность лучше разума. Не осталось никаких звуков, помимо уверенных тяжёлых шагов и шуршания ткани по мраморному полу.

Я стояла спиной к приближающемуся, буквально чувствуя, как толпа расступается, позволяя неотвратимым последствиям подобраться, видела лица Иво и Сирши. В эти мгновения оказалось неважно, к какой расе мы принадлежим, все были испуганы одинаково. Но сильнее всего ужасали побледневшие лица царей и богинь. Свет тел последних притух, скрытый тенью надвигающейся бури. Младшая Клото и вовсе невольно сделала шаг назад. Лахесис и Атропос заметно напряглись, готовые то ли нападать, то ли обороняться.

К звуку шагов добавились ленивые хлопки. Мерные, одиноко звучащие и создающие эхо аплодисментов единственного довольного зрителя. Я ощутила себя частью запланированной постановки.

Я узнала его по походке, но не могла заставить себя обернуться, видя реакцию окружающих. Я перестала дышать, когда он прошёл мимо, едва задев мои ноги плащом, не могла моргнуть, теперь глядя ему в спину. В прочитанных мной книгах говорилось, что не нужно знать лица Привратника, окружающая его сила не оставит сомнений, и мне стало ясно каждое слово. Привратник принёс с собой неясный гул, удушающую тишину и непреодолимый страх. Последний окутывал с ног до головы, заставляя всех цепенеть. Сердце билось всё медленнее, тоже боялось двигаться в присутствии хранителя Переправы, но никак не могло замереть.

Привратник, не обращая внимания на гнетущую атмосферу, созданную его появлением, встал напротив Мелая. Лицо царя хоть и посерело при виде незваного гостя, но желваки заходили, выдав гнев.

– Разве сегодня не праздник, Мелай? Грубо завершать всё так скоро, тем более что я немного припозднился. – От знакомого насмешливого тона в горле встал ком, Сирша до боли вцепилась мне в руку. Её трясло.

Голос Привратника не громыхал, не имел странных призвуков и не казался чем-то не от мира сего. Это был просто приятный мужской голос. Знакомый голос, но меня это не удивило. Я узнала его ещё по мерной поступи.

– Да как ты… – угрожающе низко начал Мелай, и перед его носом оказалась рука.

Привратник откинул капюшон своего плаща, открыв лицо. Никто не ахнул. Все будто языки проглотили.

– В честь столь знаменательного дня я пришёл к тебе с даром, – издевательская насмешка Привратника сочилась в каждом слове, но ширящаяся улыбка на губах напоминала оскал, взгляд ожесточился.

Маска спокойствия Мелая шла трещинами, обнажая страх, пока он наблюдал, как Привратник разжимает пальцы, демонстрируя спрятанное в ладони. Я не видела предложенного, потому что боялась оторвать внимание от знакомого профиля, шарила по чужому лицу в поисках изъяна, зацепки, надеясь, что это не более чем совпадение или иллюзия.

– Бери! – неожиданно зло рявкнул Привратник, по лицу которого прошёл спазм, словно его напрягало удерживать фальшивую улыбку. – Бери, – мягче повторил он. – Сегодня я щедрый на подарки.

26

Мелай нехотя принял очередной шар с чёрным туманом.

– Что там? – хрипло уточнил он.

– Личность и воспоминания.

– Если ты явился только за этим, то…

– Не только, – отрезал Привратник и по-хозяйски обошёл царя, теперь уже осматривая собравшихся гостей. – Я прибыл поздороваться и ответить на твои многочисленные обвинения в убийстве Илиры, которые ты повторяешь больше двадцати лет.

Взгляд голубых глаз замер на мне и Сирше.

– А ещё я пришёл рассказать историю.

Он придирчиво осмотрел нас с ног до головы и одарил знакомой ироничной улыбкой.

– Привет, куколка. Этот фасон тебе не идёт.

Сирша задохнулась то ли от ужаса, то ли от возмущения, которое в ней всегда вызывала намеренная провокация.

– Привет, Кас, – непринуждённо поприветствовал меня Руфус, словно мы не окружены палагейцами и даориями, а он вовсе не хозяин Переправы.

Я промолчала, продолжая выискивать обман. Это может быть притворство, ложь или треклятый ночной кошмар.

– У тебя опять всё на лице написано, Кас, – с наигранной обидой заявил он. – Но я именно тот, о ком ты думаешь.

Я не нашлась с ответом, а Привратник повернулся к мойрам. Те сбились в кучу, насторожённо следя за мужчиной. Среди обилия белого мрамора, сияния зарева и дорогих нарядов Руфус в чёрном плаще казался неестественно мрачным гостем на чужом празднике. Он будто крал свет и радость, хотя по сравнению с мойрами в нём не было ничего величественного, помимо телосложения и какого-то бессознательного страха, что он нагонял своим присутствием.

– И здравствуйте, сёстры. Ваши лица прекрасны так же, как гнилы ваши алчные помыслы, – суше отрезал Руфус, а когда Лахесис возмущённо дёрнула головой, он снисходительно ей улыбнулся. – Не утруждайся, сестра. Я помню, что вы немы. А раз неспособны рассказать сами, то я поделюсь с вашими подданными, как всё произошло на самом деле.

– Хватит! – встрял Мелай, и его кивками поддержали несколько царей. – Это не твоё место, Привратник. Сюда тебя не звали. Ангель! Возьми стражу и выпроводи его к проходу!

Взгляд Привратника помрачнел, а следом потемнели колонны. По залу волной пронеслись вздохи изумления, когда окружающий мрамор начал обугливаться и трескаться. Не было видно никакого пламени, но Привратник раздражённо нахмурился, и чёрная эрозия покрыла все стены до самого куполообразного потолка. Гости и стража отпрянули от дверей, боясь к ним прикасаться.

– Раз мои сёстры не в состоянии представить меня должным образом, я сделаю это сам, – игнорируя выпад Мелая, Руфус театрально отошёл на пустое пространство, чтобы всем гостям было лучше его видно. Он набрал полную грудь воздуха, и последующий голос прекратил походить на человеческий. Он зазвучал не только в воздухе, но и в наших головах. – Вам я известен как Привратник, но моё настоящее имя Гипнос. Я сын Эреба и Никты, потомок Хаоса и один из первоначально рождённых, один из тех, кого вы называете богами, – Руфус с насмешкой выплюнул последнее слово. Тон голоса стал злее, слова полились величественнее. – Я основоположник Дома Кошмаров. Брат Эриды, Мома, Лиссы, Эрота и остальных, даровавших способности Домам Палагеды. Я также брат Эфира и мойр, даровавших силы Кланам Даории. Я создатель Переправы и отец Морфея, Фобетора и Фантаса, подаривших миру пророчества, ужасы и фантазии. Я близнец Танатоса и брат Мороса. Один из троих покровителей Палагеды, и пока мои подданные здесь, – пугающе неживой взгляд Руфуса переместился на Мелая, и тот панически стал глотать воздух мелкими порциями так же, как и любой другой в зале, – я буду рядом.

Гости волной склонились, ощутив нечто мне неясное. Свита Дома Кошмаров и вовсе пала на колени, а архонты с особым почтением прикрыли глаза руками, словно не смели глядеть на лик своего покровителя. Ничто из этого не произвело на Руфуса особенного впечатления. Он всем сухо кивнул, не обратив внимания, что я и Сирша, всё так же оцепеневшие, остались стоять прямо.

У Привратника на руке не было ахакора, и я в отчаянии хваталась даже за выдуманный предлог, убеждая себя, что это не мой начальник.