Во главе раздора

Гул в ушах уменьшился, раздался тихий всхлип Сирши. Цепляясь сознанием за него, я села на коленях, не готовая подняться на ноги, и сфокусировала взгляд на подруге.

– Не плачь, – с трудом прохрипела я. Даже не понимая ничего, мне хотелось утешить Сиршу. Я не могла бояться, если ей страшно, поэтому выдавила слабую улыбку. – Не плачь, а не то я тоже заплачу.

Сирша издала смешок сквозь слёзы, а я не была уверена, что сама не рыдаю, так как лицо свело после боли и крика. Моё сознание было где-то далеко.

Нам с Сиршей здесь не место.

– Руфус, я хочу домой, – взмолилась я, не зная, к кому ещё обратиться. – Пожалуйста.

Просьба прозвучала жалко и смехотворно под взглядами настоящих богов и в окружении влиятельных министров, могущественных архонтов и царей. Во мне нет и капли их силы, красоты или бессмертия, но Сирша в ужасе, и я просто хочу домой. Кай предупреждал, что нам лучше уйти. Вспомнив о Кае, моя голова вяло дёрнулась: нужно попросить его.

– Скоро мы уйдём, Кассия, – ласково заверил Руфус.

– Кассиопея…

Имя было знакомым и незнакомым одновременно. Я уставилась на царя Металлов, его лицо вытянулось, он побледнел, словно разом потерял немало крови.

– Кассиопея, – чуть увереннее повторил он. – Илира говорила… называла перед смертью…

Я открыла рот, но не смогла выдавить и звука, в голове по-прежнему была пустота.

– Мы уйдём, Кассия. Но сначала ты должна кое-что сделать, – вновь привлёк моё внимание Руфус, и я неуклюже встала на ноги.

– Что?

– Сними иллюзию.

– Снять что? – Туман в голове немного рассеялся, но слух остался каким-то нечётким.

– Иллюзию, Кас. – Он дёрнул подбородком в мою сторону. Я опустила взгляд в поисках ответа и увидела свои руки. На правой был знакомый ахакор, но на левой у локтя появилась новая татуировка. Две параллельные линии, обвивающие предплечье и отливающие чёрным.

Микель вытянул свою руку с подсказкой, и это лишило меня всех мыслей и слов. У него идентичная из-за тумана из шара. Только у него одна полоса, а на моём предплечье две. Я невольно подняла глаза к царю Металлов. Тот смотрел на меня со смесью ужаса и презрения.

– Сними это! – обратилась я к Руфусу. – Это твоя иллюзия. Избавь меня от неё! Это не моё!

На лице Привратника ничего не изменилось. Натянутая улыбка держалась как приклеенная, а мои претензии для него значили не больше, чем капризы ребёнка.

– Нет, не моя иллюзия. И я про ахакор, Кассия, – тем же снисходительно успокаивающим тоном ответил Руфус, подходя на несколько шагов ближе.

– Что?

– С чего, по-твоему, ты так легко определила осколок Переправы? Почему он подчинился тебе? Или ты действительно веришь, что Переправа утянула тебя в проход просто так? – засыпал вопросами Руфус, и от каждого я пыталась отнекиваться, мотая головой, отказываясь слышать, но он продолжал, не позволяя никому встрять. – Потому что Переправа живая. Я её часть, осколок её часть, как и ты её часть.

– Что ты несёшь?

– Так попросила твоя мать, Кассия. Потому что из двух близнецов ты родилась мёртвой.

27

– Давай же, Кассия. Вспомни, чему я тебя учил, – настаивал Руфус как ни в чём не бывало после заявления о том, что я родилась мёртвой. – Вот так…

Привратник оголил своё правое предплечье и провёл по нему ладонью вверх. Под его пальцами медленно проступил знакомый серебряный ахакор Руфуса. Его легко узнать. Каждая татуировка имеет свой узор. Бывают схожие между собой, но подобное просто случайность. Следом Руфус провёл ладонью сверху вниз и смахнул иллюзию с руки, словно она была не более чем пылью.

У него никогда не было ахакора. Это обман.

Я продолжала таращиться на продемонстрированную мне магию как полная идиотка, не осознавая, что именно от меня хотят. Страх стал уступать злости, я будто дрессированное животное, которое должно показать выученные команды. Я положила руку на свой ахакор, сдавила пальцами кожу, надеясь, что после попытки он отстанет от меня и мы с Сиршей пойдём домой. Резко провела ладонью по татуировке, подражая движению Руфуса, но, как и ожидалось, ничего не произошло.

– Ещё, – строго приказал Привратник, когда я вскинула на него раздражённый взгляд.

Я повторила движение, но ничего не изменилось.

– Ещё.

Я подчинилась, а татуировка осталась. Напряжение в зале стало спадать, где-то сзади гости осмелели и зашептались, на лице Мелая отразилось пренебрежение.

– Ещё!

– Да катись ты в Тартар, Руфус-Привратник-Гипнос-или-как-там-тебя! – рявкнула я, устав быть посмешищем.

Руфус мрачно расхохотался будто всё это забавная шутка.

– Не снимешь свою же иллюзию, никогда не узнаешь, где жила, кем была и даже не узнаешь, как выглядишь! Иллюзия и так уже повреждена, ты ведь чувствуешь, или хочешь довольствоваться полуправдой?! – издевался он.

– Ты лживый мерзавец!

– Ты никогда не вернёшься домой! – Его смех резко перешёл в угрозу.

Сердце болезненно застучало, разгоняя кровь. Я раз за разом повторяла движение, от трения разгорячённую кожу саднило. На последнем движении ногти расцарапали руку, и ахакор пропал. Ссыпался медным песком на мраморный пол и исчез.

Это произошло столь неожиданно, что я замерла, растерянно глядя на предплечье. Рука ощущалась до неприличия голой. Голова стала тяжелее, волосы отросли, и когда я кивнула, через плечо спала практически белая прядь волос.

– Это… Калисто?

– Нет! Это И… Илира!

– Точно как у Илиры.

– Похожа на них!

Зашептали со всех сторон.

Калисто. Илира. Калисто. Илира. Калисто. Илира.

Два имени со вздохами ужаса сливались в единый гул.

– Что ты с ней сделал?! – растолкав толпу, к нам протиснулся архонт Дома Раздора.

Я сжалась, не зная, куда бежать, но почти каждый смотрел на меня либо с растерянностью, либо с гневом, словно на пойманную с поличным воровку. Лишь Руфус выглядел гордым и довольным произошедшим.

Майрон не смог приблизиться. Его задержал архонт Кошмаров.

– Не подходи к ней. Вначале дослушаем Привратника. Это может быть обман, – чётко выговорил Неолай, не стесняясь выказывать недоверие.

Я побоялась встретиться с Майроном взглядом и повернулась к Руфусу.

– Я сделала, что ты хотел. Теперь мы можем уйти? – Я всё ещё не осознала перемен, но желание сбежать перевешивало даже жажду найти ответы на вопросы или посмотреть в зеркало.