Военкор
Шрифт:
Во взгляде этого бойца было и уважение, и удивление.
— Гиря сказал, что журналист ему череп проломил, — подтвердил боец и протянул мне руку. — Мы не познакомились. Гриф, но можно просто Юра
Я крепко пожал руку Грифу.
Этот боец был более худым, чем все остальные. У него был лоб с глубокими морщинами, голубые глаза и подбородок с небольшой ямочкой.
— Сеня. Можешь так меня и звать. Другой позывной мне никто не придумывал, — поздоровался со мной второй спец.
— А зовут как? — спросил я.
Тут уже Юра улыбнулся, а лежащий на кровати Гиря закашлял.
—
— Ха-ха! Если не я, вы бы не узнали, что Рудольф — олень Санта-Клауса.
Казанов прокашлялся, показывая всем видом, что шутки в сторону.
Виталий Иванович покосился на меня с вопросом — мол, добил или просто приложил?
— Хруст был, кровь была. А вот дырку в голове разглядывать не стал, — как есть ответил я.
Казанов перевёл взгляд на снимок с Радваном. Он смотрел несколько секунд, прежде чем продолжить.
— Радван уже мне не так интересен. Судя по столь представительной беседе в кафе, он лишь ударный инструмент. А вот первую скрипку ведёт этот «товарищ», — Казанов постучал пальцем по бородачу в чёрном берете. — Имад Мугния. Прозвище «Гиена». Так что наше предположение подтвердилось.
Вот уж действительно — мир тесен! Казанов только что ткнул пальцем в человека, чьё лицо лет через двадцать будет в папках всех разведок мира. Имад Мугния, насколько я помню, приложил руку и к терактам 11 сентября 2001 года, и к… ещё одному похищению советских граждан в 1985 году в Бейруте. Но сейчас на дворе 1984 год.
Я ещё смотрел на лицо Мугнии, когда голову прорезала боль. Резкая, сверлящая. Будто кто-то начал копаться у меня в голове без наркоза.
— Что-то болит, Алексей? — спросил Юра и настороженно посмотрел на меня.
— Последствия вчерашнего «общения» с Радваном, — сказал я и медленно помассировал виски.
Боль начала стихать, но в голове всё ещё гудело, путая мысли.
— Алексей Владимирович, вы с нами? — спросил Казанов, заметив, как я завис от осознания своих новых воспоминаний.
— Да, Виталий Иванович. Внимательно слушаю.
— Прекрасно. Тогда по делу. Кто такой «Гиена» — все в курсе?
— Правая рука Ясира Арафата, — тихо и, как показалось, разочарованно сказал Сеня.
— Абсолютно в дырочку, — кивнул Казанов. — Гиена — главный соратник нашего старого «друга» и борца за права палестинского народа. С поддержкой Советского Союза, Арафат стал лицом Организации освобождения Палестины и головной болью для Израиля.
Казанов сделал паузу, отошёл от стола и обвёл всех нас взглядом.
— Теперь вопрос, зачем ему понадобился захват в заложники наших ребят именно сейчас?
Вопрос действительно резонный. К 1984 году Советский Союз вложился в Арафата по полной. Москва дала ему оружие, обучение и дипломатическое прикрытие. И вот теперь похищение наших, как ответная благодарность. Чертовски нелогично, но факты говорят сами за себя.
Выбор ответов невелик: либо Арафат потерял контроль над своими, либо кто-то решил сыграть против него чужими руками.
Виталий начал ходить по кухне и морща лоб рассуждать. Он выстраивал какие-то гипотезы, но все домыслы сводились к одному —
Арафату незачем «кусать руку» кормящего его Советского Союза.— Иваныч, так был же радиоперехват, где Мугния и Арафат говорили о заложниках, — напомнил о себе Гиря, который попытался встать, но Юра «Гриф» не дал ему это сделать.
— Был… — кивнул Казанов. — Мугния тогда всё отрицал. Мол, ни сном, ни духом. А ливанцы, наоборот, уверяли, что Радван под его прямым контролем. Теперь и фото это косвенно подтверждает.
— Почему бы тогда не перейти ко… второму варианту? — спросил Сеня.
Казанов на секунду застыл, потом медленно перевёл взгляд на меня. Выходит, всё это время КГБ знал про Мугнию. Разрабатывались какие-то варианты. Ещё бы знать, что значит второй вариант?
— Вы что думаете, Карелин? — Казанов выдернул меня из размышлений.
Сказать ему, что я пока в ах… ошеломлён, в общем? В новом теле меньше двух дней, а уже втянут в шпионские игры, похлеще инцидента с газом «Новичок».
— Радван, похоже, всего лишь исполнитель. Не тот уровень, чтобы всё это затевать. И верой тут не пахнет. Он явно не фанатик, — сказал я.
— Человек, который без денег «нет», а за деньги всегда «да», — хмыкнул Казанов. — Продолжайте.
— Мугния — правая рука Арафата. Не исключено, что метит на его место. И игра с заложниками — это способ подставить Ясира.
— Версия рабочая, — кивнул Виталий. — Что ещё?
— Думаю, ключевой здесь — вот этот тип, европейской наружности, — я указал на седого мужика на снимке.
Виталий приподнял бровь.
— Это американец, хоть и ирландского происхождения. И он, судя по всему, в этом трио из оркестра дирижёр.
Повисла пауза. Казанов почесал затылок, не торопясь называть имя.
— Мэлвин Барнс. ЦРУ. Узкий специалист по смене режимов. Он здесь не просто так. Вопрос не в том, зачем он в Ливане, а кого именно он собирается менять. И на кого.
Получается, что Радван похитил заложников. Мугния его покровитель и фактически организатор. А главный заказчик — ЦРУ в лице Барнса.
Всё будто сходилось. Слишком хорошо сходилось, но что-то явно было не так. Слишком прямолинейно и в лоб для такой игры.
Вот и на лице Казанова застыл вопрос: «зачем?».
— Ладно. У нас есть как минимум двое, с кем можно работать по второму варианту, — сказал Виталий Иванович и вернулся к столу.
Снимки встречи арабов с американцем он отложил в сторону, как зафиксированную улику. Теперь Казанов начал рассматривать другие снимки. Там снова мелькали Радван и Мугния. Но… не только они.
Мой предшественник снял и других людей. На первый взгляд не имеющих к делу никакого отношения. Там были семейная пара с ребёнком, пара подростков на футбольном поле и старушка рядом с мечетью. Ещё на одном отдельном снимке юноша в тёмных очках, выходящий из белого Мерседеса. Недешёвый автомобиль, прямо скажем.
На общем фоне террористов эти люди явно выбивались. Не те лица, что ходят в обнимку с «Гиеной» и его шестёрками. Но я подметил, что тот парнишка в очках был в центре ещё одного кадра, в другой локации. Его лицо, пусть и скрытое за очками, вызвало холодок. Карелин как будто что-то знал о нём.