Волчий след

Мне было очень страшно, и только ненависть не позволяла отступить. Всепоглощающая ненависть, накопленная за годы страданий и отчаяния. Всю свою жизнь, с первой минуты, когда ранним утром полицейский принес ужасное известие, я отчаянно желала отомстить.

Я не могла объяснить это желание даже самой себе. Может быть, во мне кипела кровь оборотня, возможно, я просто слишком любила своих родных. Глупое, но страстное желание превратилось в наваждение, которое я заглушала долгие годы, пока мне не встретился темноволосый парень со странным глазами и удивительным взглядом на мир. Тот самый парень, которого я любила и ненавидела.

С одной стороны ненависть, с другой — трепетная, нежная, безопасная любовь. Даже сейчас, когда я знала всю правду, мысли о Нейте не покидали меня. Ранили, но не покидали.

Возможно, даже лучше, если я умру. Мне не придется этого чувствовать. Не придется разрываться и надрывать свое сердце.

Я боялась признаться себе, что делаю это не только ради Лукаса. Не хотелось думать, что таким образом я сохраняю жизнь Лили и Нейту. Будь проклят тот день, когда я приехала в Реймонд и узнала их!

Мне вдруг вспомнились слова Ридда о том, что все было подстроено, предрешено. Все происходящее было спланировано задолго до моего приезда в Реймонд, все случилось задолго до моего рождения. Во всем был виноват отец, его трусость и слабость. Он не сумел побороть искушение, причинил столько горя. Наверное, впервые в жизни я ненавидела его.

Я ненавидела отца за слабость, Нейта за трусость, себя за эгоизм. Невозможно было понять, кто больше виноват: Мартин, который обманывал семью и убивал, Нейт, который так боялся правды, что допустил столько горя, или я, которая маниакально желала мести и на этом пути причиняла только боль.

Все мы были виноваты, но расплачиваться придется мне. Я буду платить жизнью за ложь, страх, молчание, бессердечность и слабость. Мне казалось, я почти готова была это сделать, ведь после происшествий этой ночи мне едва ли хотелось дальше жить.

Словно в бреду я все писала и писала. Слова ложились на бумагу отпечатками моих чувств. Я хотела объяснить Лукасу свой уход, не желала, чтобы он вновь страдал. Им лучше думать, что я снова сбежала.

В какой-то момент время, отведенное мне на воспоминания и эмоции, истекло. Я аккуратно вложила сложенный квадратом лист между страницами книги, сделала глубокий вдох, еще раз осмотрела комнату и вышла, оставив в спальне брата все свои чувства.

У меня оставалось сорок минут. Возможно, последние сорок минут жизни. Что должен чувствовать человек, находящийся на грани? Я чувствовала странные изменения. Какие-то полгода назад я бы не смогла пожертвовать собой ради другого человека, даже ради брата. А я знала, что мой поступок — ни что иное, как жертва, ведь против Ридда у меня не было шансов.

Да, шесть месяцев — небольшой срок, чтобы измениться, но иногда и секунды достаточно. Когда-то мама за секунду из улыбчивой и веселой стала замкнутой, Лукас вмиг превратился из милого младшего брата в угрюмого подростка, а я стала злой и эгоистичной, хотя была храброй и счастливой.

Да, можно измениться за секунду, если у тебя нет выбора. Но у меня он был. Поэтому по дороге в гараж я набрала номер Нейта. В такой ситуации нельзя быть гордым, но он видимо так не думал.

Он не ответил.

Нейт никогда не узнает, что я простила его.

Времени не оставалось, но я вела машину осторожно, хотела насладиться Реймондом. Мне нравился этот город. По правде сказать, я никогда не любила шумную Атланту, мне не нравились вечеринки и ночные побеги из дома. Но только так я могла заглушить свою боль.

В Реймонде же у меня были друзья и семья. Боль ушла, а я продолжала за нее цепляться, ведь попросту не знала, как жить без нее и быть счастливой. Мне казалось, что своим счастьем я унижаю память Эммы, ведь она столько вытерпела. В действительности же я ничего не знала о своей сестре. Я не любила ее, я хотела ею быть. У нее была свобода, внимание отца, необычная жизнь — все то, чего не хватало мне.

Я так часто оправдывала свои поступки любовью к Эмме. Слишком часто, чтобы продолжать в это верить. В действительности же я пыталась скрыть за фальшивыми чувствами свой эгоизм.

Дом семьи Сноу был тихим и пустым. Дверь не запирали, поэтому я свободно вошла в гостиную. В дополнительном свете не было нужды: мои глаза хорошо видели в полутьме.

Только оказавшись здесь, я поняла зачем приехала. Мне хотелось извиниться перед призраками этого дома за все то, что они пережили по вине моей семьи. Но оказавшись здесь, я поняла, что зря приехала.

Желание жить поднялось в груди мощной волной. Я вновь набрала Нейта, вновь автоответчик. Веселый голос заставил меня вспомнить его улыбку. Как бы мне хотелось его не любить. Возможно тогда бы мне не так отчаянно хотелось бы жить.

Но я слишком хорошо осознавала, что не смогу жить, если по моей вине погибнет тот, кого я люблю.

Собравшись с силами, я сделала несколько шагов по гостиной, вдохнула знакомый запах. Не нужно было ничего писать — Нейт все поймет.

Я вернулась в машину, без колебаний повернула ключ зажигания. Мне хотелось верить, что Нейт сможет с этим смириться, что когда-нибудь он перестанет быть заложником своих ошибок и позволит себе жить нормальной жизнью.

Окна школы были темны, ни единого проблеска света. Остановив машину на парковке, я ощутила, как кожу на руках закололо невидимыми иголками. Всего какие-то двести метров отделяли меня от забвения. После всех пережитых ужасов я почти желала этого забвения.

С неба падали огромные капли, и мне казалось, что я начинаю любить дождь. Оставив машину на мокрой парковке, я направилась к дверям школы. Страх исчез, осталось легкое волнение, словно это было делом привычным — умереть.

Столько раз побывав на этой грани, я действительно стала бесчувственной.

Я знала, что это не будет минутным делом. Ридд попытается причинить мне максимум боли, отплатить за все свои мучения, насладиться местью. Откуда я это знала? Да просто я бы поступила точно так же. Сколько же лет я об этом мечтала, сколько представляла…

Моя задача — попытаться. Возможно, у меня даже получится ему противостоять. Но я не смела надеяться.

Все двери на пути в спортзал были открыты, коридоры — пусты и безмолвны. Я не сомневалась, что в школе сейчас находились только два человека, и чувствовала опустошение без веселых голосов и смеха в этих стенах.

Тишина натягивала нервы, усиливала желание закончить все поскорее. Я ускорила шаг. Страх начал пробиваться через стену, которую я выставила перед уходом из дома, едва я остановилась перед дверьми в спортзал.