Волчья песнь

37.

Вне всякого сомнения, проволока была подключена к пульту сигнализации. Вариант был один - лезть под неё, рискуя тем, что где-то стоит ещё и масс-детектор, позволяющий обнаруживать подкопы. Волки пустили в ход свои мощные лапы. Можно было даже не спешить - впереди пять часов темноты, не меньше.

Ловкие, вёрткие и бесшумные, Лесные Псы проползали следом за своими друзьями, не касаясь проволоки. Бранка как раз протискивалась в свой лаз, когда патруль остановился в метре от её ступней - кто-то из джаго задымил, сладкий запах курительной травы повис в ночном воздухе. Мирко, стискивая зубы, замер - уже за проволокой, готовый открыть огонь, если Бранку заметят - и будь, что будет. Кашляющие, фыркающие голоса джаго раздавались совсем рядом...

– Не слышал, поймали этих?

– Да не знаю, не говорят. Надо было его в клетке держать, а потом просто отдать наверх, а не по домам таскать. Допрос, допрос, какой ещё допрос...

– Угу, это верно... Знаешь, а вот я не верю, что это какие-то там партизаны. Я тебе точно говорю, это уже вторжение началось. Пластуны это земные.

– И мальчишка, что ли?

– А что мальчишка, у них же людей не хватает. А мальчишки у них ещё хуже взрослых.

– Не знаю, я уж ничего не знаю... Ладно, пошли, нам ещё ходить...

– Пошли...

Бранка подождала ещё с полминуты, с совершенно спокойным лицом протиснулась до конца, перекатилась в сторону и замерла.

Грибообразный колпак укрепления виден был в каких-то десяти метрах. В узкой щели, глядевшей в сторону ребят, был виден косо срезанный ствол плазмомёта и... призрачно-зеленовато поблёскивал окуляр перископа.

"Ну вот и всё," - подумал Сашка, перемещая удобней ружьё. Но... ничего не произошло, и Сашка осторожно перевёл дух - очевидно, часовые отошли по делам.

– Ну и охрана, - прошелестел еле слышно, но отчётливо-насмешливо Дик.
– Тут кирасирский полк пройдёт, а они не пошевелятся.

Ему никто не ответил. Вперёд двигаться было невозможно - земля легонько, но отчётливо, дёргала током, это показывало, насколько высоко напряжение. Но правей поднимался грубый мостик - по нему патрули переходили опасную зону. Там маячил вышагивающий часовой; ещё двое стояли у спуска и подъёма.

Волки отправились обратно. Люди поползли вбок - к мосту, двигаясь до тошноты размеренно и плавно - так, что их движения казались продолжением темноты. Это казалось чудом - или безумием. Проползая буквально за спиной у часового, Лесные Псы, как мухи, один за другим перебирались на... нижнюю, внутреннюю сторону моста и карабкались по конструкциям спиной к земле. Они прижимались к брёвнам, чтобы не выделяться на силуэте моста. Вот тут помогала мягкая обувь - цепляясь пальцами ног, упираясь ребром ступни, пяткой, потихоньку... Руи впивались в алейшие щели, пальцы стали стальными клиньями.

– Может быть, это и есть счастье?
– еле слышно прохрипел Димка. Над ползущими прошёл часовой; слышно было, как он с хряском и скулёжем зевнул. Собственно, он там ходил регулярно - и так же регулярно заразительно зевал...

Пальцы Нины проскользнули в щель между брёвнами, и часовой наступил на них. Девушка молча побелела - так, что её лицо даже обрисовалось во тьме - но не пошевелилась и не издала ни звука, а через несколько секунд она уже ползла дальше.

Спуск оказался трудней. Спускаться пришлось вниз головой, напрягая все силы, чтобы удержаться... но наконец все перебрались через мост и залегли в пыльной, сухо пахнущей траве по краю аэродромного поля. Он стальных плит, которыми была выложена полоса, несло дневным жаром. Справа начиналась комплексы управления и бесконечные склады и ангары. Гигантская белая туша самолёта, которую подтянули к распахнутым воротам одного из складов, разгружалась прямо туда - сновали платформы, в две шеренги замерли охранники. Дальше на необъятном поле застыли разбросанные далеко друг от друга громады других самолётов - с погашенными огнями - и остроугольные силуэты атмосферных истребителей. Примерно в полутора километрах виднелся ярко освещённые въезд под землю - в бункерные ангары для боевой авиации. Ещё дальше можно было различить "остров" диспетчерской - весь утыканный ажурной арматурой антенн.

– Значит, слушаем, - Сашка указал подбородком на диспетчерскую.
– Горь, бери Гальку с Люськой. Уничтожьте диспетчерскую. Осторожней на поле, они могут посветить прожектором.

– Понял, командир, - Горька туже затянул повязку, забрав под неё волосы, выбившиеся было на лоб. Подмигнул: - Пошумим, как следует!

– Да уж постарайся... Мы с Димкой возьмём на себя самолёты - расстреляем, сколько успеем. Мирко, Бранка, Нина - попробуйте что-нибудь сделать со входом под землю.

– Сделаем, - коротко и без объяснений откликнулся Мирко.

– Так. Дик и Машка - займитесь той штукой, которая разгружается. Первым начинает Горька, это сигнал - за ним остальные. Ну - разошлись!..

...Группы Горьки и Мирко перебежали к топливозаправщику, стоявшему на краю аэродрома. Водитель скучал в высокой кубической кабине, пока его гигантскую цистерну закачивали топливом; в каких-то двадцати метрах стояли несколько спецназовцев.

– Подъедем?
– озорно подмигнул Горька. Мирко ухмыльнулся и кивнул:

– Не против.

Перебежав к кабине, Горька вспрыгнул на подножку и, прежде чем водитель успел хоть что-то сообразить, ударил его кинжалом - раз, другой, третий - насмерть. С другой стороны вспрыгнул Мирко и скорчился между сиденьем и приборной доской. Девушки бесшумно и ловко "оседлали" цистерну и легли на ней, держась руками за разборочные люки.

Кто-то из спецназовцев обернулся - но ничего подозрительного не заметил. Сзади заправщику скомандовали отъезжать, и Горька, не без труда орудуя рычагами, заставил машину тронуться в нужном направлении.

– Захват служебного транспорта, - пробормотал Мирко, стараясь удобней устроить ноги, руки и автомат.
– Сколько это лет, как думаешь?

– Согласен на пожизненное, если ты мне его гарантируешь, - хмыкнул Горька.
– Так... экспресс отправляется.

– Не стряхни девчонок, лихач...

Девчонки между тем отцепили шланг и отвернули вентили. Горючее хлестало на плиты по ходу заправщика, растекаясь широкими чёрными лужами...

...
– Так... снаряды... зажигательная смесь... авиабомбы... а это снаряды к орбитальным орудиям...
– Дик облизнул губы.

– Если взорвать этот самолёт, то начнут рваться все склады!
– азартно шепнула Машка.

– Предложи - как, - вздохнул Дик.

– Пробраться в кабину и толкнуть самолёт назад...

– Дурочка, - ласково сказал Дик, - во-первых, кто это сумеет, а во-вторых, самолёт задним ходом не поедет. Никак. Нет... нужно что-то другое...

– А если пальнуть из подствольника в дверь склада?

– Ох, едва ли там рванёт достаточно сильно, чтобы повредить контейнеры...

– А если этим?
– девчонка достала из чехла за спиной наствольную гранату.
– У меня две, если что...

...Легко и неслышно Горька взбежал по решётчатой лестнице на верхнюю площадку, выдёргивая из чехла обрез. Задержался, осматриваясь. Ему показалось, что на аэродроме стало тише; юношу посетила идиотская мысль - а что, если джаго догадались о диверсии, и вся эта тишина - лишь секунды перед беспощадным режущим светом и шквалом огня со всех сторон? Он перевёл дух, покачал головой. Ну - пора!

Пи онк в дверь! Ворвавшись в ярко освещённую комнату, Горька разрядил поочерёдно оба ствола в начавших поворачиваться от пультов джаго. Экраны лопались, взрывались, выбрызгивали жидкость, и Горька услышал свой собственный яростный вопль...

...Девушки внизу вышибли окна и сейчас расстреливали и забрасывали гранатами тех, кто был в нижнем зале. Потом, отскочив, Люська из пулемёта начала крошить антенны...

...Мирко немного припоздал. Он остановил наливник сбоку от освещённого спуска в ангар, около которого стояли часовые - и буквально через минуту раздалась стрельба в диспетчерской, а потом - вспыхнул стоявший в двухстах метрах самолёт - в него попали несколько сашкиных ракет. Часовые закричали, один - бросился внутрь.