Воля богов!

"Ну я же сказал Патроклу, чтобы он только отогнал троянцев от кораблей, - с некоторой досадой думал он.
– Не хватало ещё, чтоб он без меня Трою взял. Это ж как я тогда выглядеть буду!"

Ахилл подозрительно покосился на небо.

"Нет, Зевс такое не попустит, - подумал он.
– Зевс на моей стороне, он меня не подведёт".

Он отложил формингу и повернулся в сторону города, тщетно всматриваясь и вслушиваясь. Смутное беспокойство овладело им. "А что, если Зевс не так понял насчёт славной победы? А что, если..."

Эти опасения были вполне обоснованы: много известно случаев, когда люди просили о чём-то богов, а те исполняли их просьбу так, что лучше бы они этого не делали. Попросит кто, например, вечную жизнь, и мучается веками - дряхлый старик, а попросишь вечную молодость - превратят в мраморную статую. И не придерёшься: что просил, то и получил. Точнее надо свои желания высказывать, да только люди вечно сами не знают, чего хотят, вот и не могут толком сказать, что им надо. Казалось бы, разберись со своими желаниями, и только потом проси богов. Но люди, которые точно знают, что им надо, всегда могут добиться этого сами. Такие люди богов ни о чём не просят.

Сомнения Ахилла разрешил Автомедон, вернувшийся в колеснице один. Уже по виду заплаканных коней и по растерянному лицу возницы можно было бы всё понять, но Ахилл понял не сразу.

– - А где Патрокл?
– спросил он.

– - Гектор убил Патрокла. И доспехи он забрал. Сейчас Менелай с Аяксом за тело бьются.

Что-то оборвалось в душе Ахилла. Он со стоном разломал формингу и отшвырнул в стороны обломки. Колени его подкосились. Он упал на землю, заплакал, застонал, разодрал свой хитон, рвал на себе волосы и катался по грязи. Только сейчас неуязвимый сын бессмертной богини, убивший сотни человек и видевший тысячи смертей, начал понимать, что смерть угрожает не только другим - она может постигнуть любого: близких, друзей, его самого. Это страшное открытие было невыносимо для избалованного матерью и судьбой героя.

Автомедон знал, что Ахилл огорчится, но такой бурной реакции он от своего командира не ожидал и, пару секунд понаблюдав это в растерянности, убрал подальше все острые предметы.

Фетида в это время была на дне моря, на вечеринке со своими сёстрами. Вдруг, во время весёлого разговора, лицо её сделалось серьёзным и взволнованным, она вскочила и прислушалась. Сёстры испуганно посмотрели на неё и разом перестали галдеть.

"Сыночек мой плачет!
– сказала Фетида и вдруг сама заплакала.
– Что с ним могло случиться? Он же сегодня не воюет! Для горя я его родила, а не для радости - славного полубога, самого великого героя всех времён! Не для этого жестокого мира он создан! Чувствую, беда его ждёт! Не долгую жизнь он проживёт, но и в ней ему не будет счастья!"

Нимфы заойкали и запричитали, некоторые тоже на всякий случай расплакались, и все вместе побежали вслед за Фетидой к Трое, где плакал сынок их сестрички - славный герой Ахилл.

Когда вся эта толпа в несколько десятков морских нимф появилась перед ним, Фетида бросилась к сыну, обняла, прижала его голову к своей груди, а нимфы подняли такой плач и вой, что слышно было и в городе, и на другом берегу Геллеспонта.

"Я Гектора за человека считал, а он убийца! Он Патрокла убил!
– стонал Ахилл.
– Он и доспехи мои забрал. Те самые, что папе боги подарили. Это я во всём виноват! Патрокл ведь, наверное, меня на помощь звал, а я не пришёл, не услышал! Это всё моя проклятая обида! Все воевали, а я как последний трус в лагере отсиживался. Я же из всех греков самый доблестный. Поумнее меня многие найдутся, но сильней и храбрее никого нет. И я разозлился на Агамемнона как капризная девчонка! Всё! Теперь я только на Гектора злюсь и на троянцев. Иду в бой. Будут у меня сегодня троянские вдовы плакать! И не пытайся меня удерживать, мама!"

Эти слова серьёзно испугали Фетиду. Она надеялась, что Ахилл, наконец, бросит эту не нужную и опасную для него войну, но теперь он вдруг снова захотел воевать, да ещё и в таком взвинченном состоянии.

– - Сыночек!
– сказала она.
– Ты молодец, что хочешь наказать тех, кто убил твоего друга, но что же ты в бой наденешь? Доспехи ведь Гектор забрал.

Сыночек завыл, обиженный, что мама вечно ему ничего не разрешает, будто он ребёнок какой-нибудь, но быстро сообразил, что она права. Вообще-то, у него было сколько угодно доспехов. Разоряя соседние города, он набрал столько трофеев, что на десятке кораблей не увезти. Были у него и доспехи, снятые с царей - произведения лучших мастеров. Но это были простые смертные мастера, а кто привык к качеству, не согласится на худшее. Кто носил настоящие божественные доспехи, кованные в кузне Гефеста, тот никогда не наденет дешёвку, кованную обычным кузнецом.

– - Принеси мне доспехи, мама! Ты хвасталась, что спасла Гефеста, когда он был ребёнком. Пусть он за это сделает мне новые доспехи. Сегодня же!

– - Сегодня уже не получится, - осторожно возразила Фетида.

Ахилл снова завыл, обиженный на вечные мамины отговорки, но быстро понял, что она опять права: солнце уже клонилось к закату, и бой должен был скоро завершиться. Сделать доспехи так быстро невозможно.

– - Я тебе завтра доспехи принесу. Обещаю, сынок, - сказала Фетида.

Сынок захныкал, показывая, как тяжело ему будет ждать до завтра, но ничего возражать не стал.

– - Пусть ещё щит обязательно сделает!
– всхлипывая, попросил он.

– - Конечно. И щит, и копьё.

– - Копьё не надо. Копьё у Патрокла своё было.

– - Хорошо, сынок. Копьё не надо. Так даже проще.

Фетида попросила сестёр передать отцу, что она сегодня домой не придёт, и отправилась к Гефесту на Олимп.

А Ахилл пошёл в палатку, сбросил разодранный хитон, кинулся на кровать, зарылся лицом в подушку и снова стал рыдать.

Ему было очень плохо. Нежная душа неуязвимого героя страдала. Этот мир оказался слишком несовершенным для него. Он жалел, что родился, что его мать богиня, а отец простой царь, что ввязался в эту войну под командованием неблагодарных дураков, что сам послал Патрокла на смерть и не пришёл к нему на помощь, когда эта помощь была нужна. Мелочными и глупыми казались теперь его гнев, обиды и желание видеть унижение Агамемнона. Он уже не хотел мстить своему командиру - теперь он хотел видеть предсмертные судороги Гектора и слышать плач троянских вдов.

В это время перед входом в палатку Ахилла с неба опустился край радуги, и по ней с громким визгом скатилась какая-то рыжеволосая девчонка. Приземлившись, она тут же вскочила на ноги, ворвалась в палатку, театрально подняла руку и заговорила торжественным тоном: "Ахилл! Воздвигнись к брани..."

Тот поднялся с кровати как был - с растрёпанными волосами и голый. Девчонка коротко взвизгнула и стрелой вылетела наружу.

Ахилл высунул голову. Девчонка стояла неподалёку, прижавшись спиной к палатке, и опасливо на него косилась.

– - Ты кто?
– спросил Ахилл.

– - Я-то?
– растерянно переспросила девчонка. Вид голого и растрёпанного героя произвёл на неё такое сильное впечатление, что она поначалу забыла, с чем пришла.
– Я Ирида, - и с важностью добавила: "Посланница богов".

– - И кто тебя послал?

– - Это в каком смысле?
– обиженным тоном переспросила Ирида, тут же сообразила и ответила скороговоркой, но опять с важностью в голосе: "Послала меня великая Гера - царица богов, супруга всемогущего Зевса-громовержца..."