Воля богов!

– - Правильно! Давайте спросим у Афины!
– пробасил какой-то бородатый воин.
– Афина дураков не любит. Особенно таких наглых богохульников как этот Аякс.

– - Ещё только не хватало у баб спрашивать!
– закричал Аякс.
– Лучше уж тогда у троянцев спросите - они-то знают, кто из нас доблестнее.

– - Нет, - ответил Агамемнон, - у троянцев мы точно ничего спрашивать не будем: незачем им видеть, как мы между собой грызёмся. Решим вопрос демократическим путём, как у нас в Элладе испокон ведётся. Принесите бобы и кувшин. Кто за Аякса - голосуйте белыми бобами, а кто за Одиссея - чёрными.

Внесли корзину с разноцветными бобами, посреди собрания установили кувшин. Началось голосование. Командиры, имевшие в совете право голоса, подходили к корзине, брали по одному бобу и опускали его в кувшин. Мнения разделились. Многим нравился могучий и отважный Аякс, после смерти Ахилла ставший самым доблестным героем в войске и уже потому достойным носить оружие Ахилла. Но и обещания Одиссея привезти сына Ахилла, а так же лук и стрелы Геракла, без которых Трою не взять, многим нравились.

Когда голосование завершилось, кувшин разбили, и все высыпавшиеся оттуда бобы оказались чёрными. Собрание возмущённо загудело.

– - Обман!
– вскочив, закричал Аякс.
– Не могли все проголосовать за Одиссея. Результаты подменили.

– - Конечно, раз тебе не нравится, значит, подменили!
– ехидно ответил ему бородатый.

– - Действительно, как такое могло случиться?
– пробормотал Агамемнон.
– Никто ж кувшин не трогал.

"Обман!", "Позор!" - послышалось вокруг.

– - Какой гад это сделал?!
– орал Аякс.
– Ты, Одиссей?! Твоя работа?!

– - А ты не вопи!
– подзуживал бородатый.
– Раз народ так проголосовал, значит, такова воля народа. А если народ не так голосовал, то, значит, такова воля богов!

– - Каких ещё богов?! Плевал я на богов!

– - Каких богов? А вот тех самых, на которых ты плевал! Расплевался тут! Смотри, как бы боги на тебя не плюнули - захлебнёшься!

– - Да ты кто такой?!
– взвыл Аякс.
– Откуда взялся?! Я тебя вообще не знаю!

– - Ага!
– ответил бородатый, срываясь с баса на визг.
– Вот всегда, как кончаются аргументы, начинаются такие вот нападки: "Ты кто такой?", "Откуда взялся?" Не твоё дело, кто я такой. Я порядочный гражданин, душой болеющий за отечество. Не знаешь меня - твои проблемы. Зато я тебя знаю: ты дурак, богохульник и мужской шовинист. И тебе не доспехи нужны, а смирительная рубашка.

– - А, действительно, кто это такой?
– растерянно пробормотал Агамемнон.
– Я этого типа тоже в первый раз вижу.

Одиссей наклонился к нему и что-то прошептал на ухо. Агамемнон икнул от неожиданности, подскочил, схватил ораторский жезл и, стараясь перекричать Аякса, заорал:

– - Друзья мои! Прислушаемся к мнению порядочного гражданина! Раз такой результат, значит, так угодно богам! Одиссей, забирай оружие!

– - Сволочь! Так ты Одиссею продался!
– Аякс набросился на Агамемнона с кулаками.

– - Аякс! Успокойся! Не гневи богов! Я тебе потом всё объясню, - взмолился Агамемнон.

Но Аякс не слушал. Лицо его раскраснелось, глаза выпучились, изо рта потекла слюна. Он ничего не слышал и ничего не видел, в нём не осталось никаких чувств, кроме ярости. Он рвался вперёд, не в силах решить, кого первым разорвать на куски - Агамемнона, Одиссея или бородатого. Эта нерешительность и не дала ему пролить кровь: на него набросились несколько десятков воинов. К счастью, Аякс от бешенства даже забыл вытащить меч, так что, прежде чем он успел натворить дел, его повалили на землю и связали.

– - Отнесите его в палатку, - приказал Агамемнон.
– Завтра, как успокоится, мы с ним поговорим.

Когда спелёнатого как египетская мумия Аякса унесли, Агамемнон вытер пот со лба и огляделся. Бородатого он не увидел, тот, видимо, ушёл с процессией, сопровождавшей Аякса. Мрачный Одиссей, совсем не выглядевший победителем, сидел на том же месте. Агамемнон подошёл к нему и тихо сказал:

– - Нехорошо вышло.

Одиссей кивнул. Конечно, он был рад, что оружие Ахилла досталось ему, он хотел победить, но не таким способом, и теперь на душе у него было довольно погано.

– - Ладно, забирай уж оружие, - сказал Агамемнон, - но смотри, помни своё обещание: с тебя наследник Ахилла и лук Геракла со стрелами.

Одиссей снова кивнул.

– - Конечно, я помню. Завтра же утром отправлюсь.

Он велел своим слугам отнести оружие Ахилла в свою палатку и сам пошёл вслед за ними.

Одиссей радовался тому, что он завтра уплывёт. Пока он будет в разъездах, страсти поулягутся, и Аякс успокоится, а когда он вернётся с наследником Ахилла и луком Геракла, а Одиссей нисколько не сомневался в успехе, его, как победителя, точно никто уже не осудит.

Придя в палатку, он сразу лёг спать, но спалось ему плохо. Несколько раз он просыпался и думал даже сходить к Аяксу, но что-то его удержало, видимо, гордость: своей вины в произошедшем он не видел, а извиняться за чужую вину не хотел.

Рано проснувшись, он велел готовить корабль к отплытию. Пока он завтракал, корабль спустили на воду и загрузили всё необходимое. Одиссей уже поднимался по сходням на борт, когда вдруг прибежал Агамемнон. Это уже само по себе было необычно. Микенский царь по лагерю никогда не бегал - хранил достоинство. Если ему надо было что-то срочно сообщить, то он посылал кого-нибудь из слуг, а тут прибежал сам, запыхавшийся, вытер пот со лба и, тяжело дыша, проговорил:

– - Хорошо, что ты здесь, а я боялся, что уже уплыл.

– - Что-то случилось?
– спросил Одиссей.

– - Случилось. А ты разве ничего не слышал? Ночью кто-то перебил весь наш скот. Я там только что был. Жуткое зрелище: овцы, коровы, козы - все порубленные, поколотые, на куски разорванные. И пастухи там же лежат. Всё пастбище залито кровью.

– - Троянцы?

– - Вряд ли. Часовые бы заметили. Это ж целый большой отряд должен был напасть. Все напуганы. Люди поговаривают о каком-то морском чудовище, о гневе богов. Но чем мы могли их так прогневать? Тут только ты можешь разобраться.