Воля богов!
Шрифт:
– - Ну и что?
– сухо спросил Одиссей.
Калхант перестал улыбаться, осторожно огляделся по сторонам и заговорил совершенно серьёзно:
– - А вот то, Одиссей, что предатель среди нас. И это не какой-нибудь Паламед. Паламед только для отвода глаз, чтобы мы бдительность потеряли, а настоящего предателя надо искать гораздо выше.
– - Выше?
– насмешливо переспросил Одиссей.
– Это кто же? Агамемнон?
Калхант помотал головой.
– - Нет, не Агамемнон. Бери выше.
– - Кто же у нас выше Агамемнона? Зевс что ли?
– - Нет, - снова помотал головой жрец, - Зевс мужик правильный, он за нас. Если бы всё только от него
– - Это ты так вообще говоришь или у тебя есть конкретные подозрения?
– спросил Одиссей, всё ещё не понимая, следует ли относиться к словам Калханта серьёзно или воспринимать их как пьяный трёп.
Но Калхант ещё не созрел для прямого ответа. Мысль, которую он хотел высказать Одиссею, пришла к нему в голову только сегодня и была так ужасна, что жрец сам в неё не совсем верил. Постепенно набираясь смелости, он начал издалека:
– - Ты меня, конечно, дурачком считаешь. А знаешь, что меня из сотен выбирали? Такого жреца, может быть, во всём мире второго нет. Мной сам Полид восхищался. Я с богами с малолетства общаюсь, всё про них знаю. Сволочной народец, скажу я тебе! Я, думаешь, свои прорицания сам сочиняю? Что мне боги говорят, то я вам и передаю. Они говорят одно, а делают совсем другое, а отвечать за них перед Агамемноном я должен. Вот меня все и считают мошенником или придурком. Конечно, кого волнует репутация Калханта?!
– - Сочувствую, - перебил его Одиссей.
Калхант понял, что пора переходить к делу.
– - Вот ты, Одиссей, ведь тоже с богами водишься, с Афиной под ручку ходишь. А ты знаешь, какой её идол самый древний и знаменитый? Идол этот деревянный, нерукотворный - его боги на землю послали. Палладием зовётся. Видишь там могилу?
– Калхант махнул рукой в сторону кургана, который был на полпути от лагеря до города, и вокруг которого в прошедшем году было немало боёв. Одиссей в наступавших сумерках, конечно, не увидел курган, но понял, что имеет в виду прорицатель.
– Так вот, там похоронен Ил, основатель этого города. Когда он сюда пришёл, взмолился богам, чтобы они дали ему знамение, вот тогда к нему с неба и упала эта статуя - Палладий. И стоит он теперь там, - Калхант показал пальцем в сторону города, - в храме Афины, и поклоняются ему все, и жертвы приносят такие, что и сказать страшно. А та же самая Афина в это время постоянно среди нас ходит, помогает всем. Вот я и думаю: а не за троянские ли жертвы она нам помогает? А то ведь странная от неё помощь. Что ж мы до сих пор не победили, если она так о нас заботится? Сильно её помощь Ахиллу на пользу пошла? И Аякса она со света сжила. Лазутчица она. На троянцев работает. Уж я-то её знаю - девка хитрющая! Да только меня ей не перехитрить. Помяни моё слово: пока Палладий у троянцев, победы нам не будет.
Царь Итаки немного помолчал, задумавшись, и вдруг спросил:
– - Калхант, а ты уверен, что я Одиссей, а не Афина в образе Одиссея?
Прорицатель хихикнул.
– - Нет, Одиссей, - ответил он, - я знаю, что ты не Афина. Я тебе сейчас рассказал про Алкмену, ты ответил: "Ну и что?", а Афина бы покраснела. Я её хорошо изучил: она неприличные истории обожает, потому и является всё время в мужском образе, чтоб её, значит, не стеснялись. А сама-то она очень даже стесняется. Вот, если увидишь, что все бойцы над анекдотом ржут, а один сидит будто маков цвет - так вот это
Афина мужиком прикинулась. Она ведь... великая богиня.Последние слова Калхант сказал громко, чтобы слышал подбежавший к ним Диомед.
– - Одиссей, - без предисловий заговорил тот, хватая царя Итаки за локоть, - пойдём, я тебе что-то важное скажу. Это очень срочно!
– - Не смею мешать, - подчёркнуто вежливо сказал Калхант, кланяясь Диомеду.
– Но ты, Одиссей, помни мои слова.
Диомед отвёл Одиссея в сторону и стал что-то шептать, размахивая руками и слегка подпрыгивая от возбуждения. Калхант некоторое время наблюдал за этим, а потом скептически покачал головой и, пошатываясь, побрёл к своей палатке.
– - Бред!
– ответил Одиссей, дослушав сбивчивые объяснения Диомеда.
– - Ну, почему бред?!
– сердито воскликнул Диомед, топая от возмущения ногой.
– - Ничего не выйдет. Троянцы, по-твоему, совсем идиоты что ли?
– - А вот и выйдет! Ты про богов не забывай - они помогут. Афина поможет, Посейдона я уговорю.
– - Ну, если только ты уговоришь Посейдона, - насмешливо начал Одиссей и вдруг, внезапно сменив тему, спросил: "А почему именно лошадь?"
– - Как почему? Потому, что троянцы - укротители коней. Им лошадь обязательно понравится, это же символ их города.
– - Так вот я и спрашиваю: конь или лошадь? Ты то так говоришь, то так.
– - А какая разница?
– - В сущности, никакой, - задумчиво ответил Одиссей, отворачиваясь к ближайшему кусту. Послышалось журчание.
– - Что ты делаешь?! С ума, что ли, сошёл?!
– в ужасе закричал Диомед.
– - А что такое?
– удивлённо спросил Одиссей, оборачиваясь.
– - Ничего, - смущённо ответил Диомед, поспешно становясь к Одиссею спиной.
– Всё совершенно нормально. Я сам всегда так делаю.
Одиссей пожал плечами.
– - Я знаю, что ты так делаешь.
Он оправил одежду и сказал:
– - Ладно, ты меня убедил. Если боги поддержат, то может и получиться. Надо поговорить с Агамемноном.
– - Конечно, поддержат!
– Диомед подпрыгнул от радости.
– Пойди, прямо сейчас ему скажи. Только не говори, что это я предложил, пусть он думает, что это твоя идея.
Одиссей пообещал заняться этим немедленно и распрощался с Диомедом. Отойдя на несколько шагов, он встретил застывшего в недоумении Менелая.
– - С кем это ты сейчас разговаривал?
– спросил тот.
– С Диомедом?
– - Нет, - ответил Одиссей, - это была Афина в образе Диомеда.
– - Ты уверен?
– - Абсолютно. Пойдём, надо обсудить с Агамемноном одно интересное предложение.
Менелай, облегчённо вздохнув, пошёл вслед за Одиссеем. Он только что встретил Диомеда в лагере и сейчас подумал, что у него двоится в глазах. Слова Одиссея ставили всё на свои места.
Афина, не сменив образа, в глубокой задумчивости шла вдоль берега. Она очень волновалась: безумный план, который она только что изложила Одиссею, был её последней надеждой, он обязательно должен был сработать.
Неожиданно воздух перед ней засветился, переливаясь яркими разноцветными блёстками, и из этого чудесного кокона выпорхнула Афродита. Изящно отставив ножку, она окликнула Афину мерзким писклявым голоском:
– - Мужчина! Не желаете отдохнуть?
– - Сгинь!
– буркнула в ответ богиня мудрости.
– - А что это ты, юноша, такой застенчивый?
– не отставала Афродита.
– Боишься потерять невинность?
– - Говорят тебе: пошла вон!
– рявкнула Афина, принимая свой обычный облик.