Восемь тетрадей жизни
Шрифт:
Мы с Антониони часто обедали с „Битлами“. И часто в этих заведениях передавали друг другу сигареты. Эту сигарету должны курить все, это марихуана, а я ничего этого не понимал. А Антониони все это знал и запрещал мне брать сигарету, он меня стукал по руке. Когда входили девушки в мини-юбках, я сразу же начинал рассматривать ноги этих девушек. А Антониони делал мне вот так знак рукой, подними, мол, глаза и не смотри все время туда».
В 1996 году Энрика Антониони сняла фильм, название которого может быть эпиграфом жизни Микеланджело «Делать фильм — для меня значит жить». В фильме участвуют оба наших героя.
Тонино снимал фильмы с Де Сикой, Де Сантисом, Франческо Рози, Моничелли, братьями Тавиани. Перечислять нет смысла. В конце книги мы
«Мы вместе сделали примерно семь или восемь фильмов, которые получили премии во всем мире. Два раза эти фильмы получили „Золотую пальмовую ветвь“ в Каннах, именно за сценарии. Очень жаль, что в России это огромное послание, учение, т. е. целую науку не собирают. Ангелопулос часто приезжает ко мне работать. Он всегда делал фильм в Греции и о проблемах Греции. Но так получалось, что это были проблемы не греческого народа, а общечеловеческие. Я считаю, что Ангелопулос нам предлагает сегодня все те же темы греческих античных драм, греческой мифологии, но они разыгрываются абсолютно в сегодняшнем дне. Это греческий философ, прежде всего.
Мы чувствуем Софокла в нем, и видим, и слышим Сократа. Это фундамент его фильмов, хотя, конечно, и тайна. Он замечательный режиссер и хороший сценарист. Он как бы выпит работой, Для него существует только работа, работа, он в этом живет, но при этом у него жена, дочери — все это есть. И даже, когда он ест или разговаривает, пьет кофе, его мысли там, в работе, между одной ложкой супа и другой ложкой. Он настоящий греческий философ».
Из маленького кабинета Тонино открывается чудная панорама муаровых холмов в игре света, и это странный монтаж с внутренней жизнью пещеры волшебника. Мы снова возвращаемся к России, к Москве. В России много друзей в среде художников, поэтов. Он любит Беллу Ахмадулину — переводчика своих стихов. Он работал с режиссерами Владимиром Наумовым, Отаром Иоселиани и Георгием Данелия. С Андреем Хржановским снято два фильма. Ему близки художники Юрий Купер и Михаил Шварцман. И Сергей Бархин — главный художник Большого театра. И глубокий, давний друг семьи, великий художник Рустам Хамдамов. Их картины в доме, память о них в сердце. Тонино любит Россию, но особенно Москву.
«А сейчас такая удивительная жизнь в Москве. Она полна всяческих идей, непредсказуемого брожения. Есть темы невероятные. Темы свободные… Тем не менее я все-таки считаю Тарковского одним из самых великих людей кино. Тарковский еще велик как человек. У него такое духовное персональное дыхание, и это слышится в фильмах. И это слышится даже в тени облаков, которые он снимает. Он ждал полчаса тени облаков, пока они начали двигаться по холмам, понимаешь? Вот. Слышится, как он двигает листья, цветы, травы в своих пейзажах. И кажется, что его взгляд направлен в высоту. И загадочны для нас его отношения с Богом, как у человека духовного.
Человек должен помнить, кто пишет книги, делает кино, кто пишет музыку, эти вопросы забывать нельзя».
Я считаю, что я вижу перед собой очень счастливого человека.
Поэт никогда не может быть счастлив. Я больше скажу — ни один человек культуры не может быть счастлив, потому что все то, что он делает, всегда сопровождается недовольством, неудовлетворением, потому что он всю жизнь думает, что он сделал мало, что он сделал не так, что это слишком скромно и недостаточно, т. е. недовольство художника самим собой.
А я все-таки думаю, что видела очень великих и счастливых или гармонично живущих людей. И мне хочется внутренне, зрительно остановить этот момент, как в финале «Соляриса» с вертикальным отъездом. Дом и люди в нем, и холмы Романьи все дальше, и я забираю все с собой, на планету моей жизни.
Тетрадь 8
ГРАЖДАНИНА МИРА
«Рай мы уже прожили. Это было детство», — говорил Тонино. Мне кажется, что всю свою жизнь он прожил в Детстве. И там, где он окажется теперь, для него не будет ничего неожиданного. Я должен надеяться. Юрий Рост
Юрий Рост
ФИГУРА МАСШТАБА ИТАЛЬЯНСКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ
Необходимо создавать места, где можно остановить время, и там ждать отставшую душу. Неизвестный шерп. Возможно, придуманный Тонино Гуэррой
СПИСОК УЧАСТНИКОВ
Тонино Гуэрра — поэт, писатель, художник, скульптор, архитектор, философ, мудрец, самопровозглашенный президент реки Мареккья. Фигура масштаба Итальянского Возрождения. Да плюс кино, которого тогда не было.
Он написал сценарии фильмов: «Амаркорд», Blowup, «Казанова-70», «Брак по-итальянски», «Красная пустыня», «И корабль плывет», «Ностальгия», «Христос остановился в Эболи», «Джинджер и Фред», «Забриски пойнт»… (всего их сто).
С ним работали Федерико Феллини, Микеланджело Антониони, Лукино Висконти, Тео Ангелопулос, Андрей Тарковский…
Тонино — автор фонтанов, каминов, интерьеров, солнечных часов, мебели, остроумных памятных досок во многих городах Романьи, поэм, сборников стихотворений, книг прозы, керамики, сказок, устных рассказов, литературных мистификаций. («Лора!..» — это мне показалось или кто-то крикнул?) Основатель придуманных им садов и музеев. Изобретатель певчих птиц; туманов с прорастающими сквозь них деревьями и полупрозрачными лошадьми; долин, покрытых листьями травы Мадонны и белым лебединым пухом; железа и цветных стекол для собственного изготовления огромных, насквозь кривых и ржавых Latern (фонарей, по-нашему), излучающих для одиноких путников теплый свет в ночи, которую тоже придумал Тонино, чтобы полней ощутить надежду на обязательный восход солнца.
Солнце придумал не он, врать не буду. И слова — не он! Слова были до него. Не все.
Но руины слов придумал Гуэрра. Выглядят они так: зеленые, слоистые, округлые глыбы из листового стекла на поле невысоких, в рост травы, белых струй. («Лора, скажи ему, чтоб он описал мой любимый фонтан в Сант-Арканджело, где я родился шестнадцатого марта тысяча девятьсот двадцатого года!» Вы тоже слышали или опять почудилось?)
Еще Тонино создает дружбу — то есть он не экономит на общении. И обязателен в любви.
Немотивированные ничем, кроме внутренней потребности, звонки из Италии выглядят так:
— Юра! Это Тонино. Как ты? Как Гия? Как Саша? Как Сережа? Как Андрей?
Ему кажется, что в его отсутствие мы общаемся так же счастливо, как во время его приездов в Москву или наших набегов в Пеннабилли.
— Все живы. А как ты, Тонино?
— Феноменально!
И пока он вешает трубку, слышу требовательное:
— Лора!
Лора Гуэрра (когда-то Яблочкина), жена Тонино. Его друг, его хранитель, его переводчик и проводник в райских кущах российской культуры. Прекрасная и неугомонная, она помогла ему преодолеть звуковой (язык ведь из звуков) барьер и даже научила немного говорить по-русски. Немного, но «феноменально». А в тяжелый час боролась за жизнь любимого Тониночки с отвагой и терпением, помогая ему жить.
Круг их московских друзей широк. И собрать их, таких разных, под силу лишь Тонино и Лоре.
Георгий Данелия, Александр Коновалов, Белла Ахмадулина, Юрий Любимов, Борис Мессерер, Рустам Хамдамов, Паола Волкова, Сергей Бархин, Андрей Хржановский… А были еще Андрей Тарковский, Сергей Параджанов…
Это только те, о ком я знаю.
В КАКОМ-ТО СМЫСЛЕ БЕТХОВЕН
Тонино одет, что на праздник, что дома, одинаково — всегда пиджак, жилет, рубаха без галстука, вельветовые брюки и коричневые спортивного вида ботинки с белыми шнурками.