Восход жёлтого полумесяца

Инспектор холодным взглядом посмотрел на дозорного, но промолчал.

— Не тот, — говорит дозорный после нескольких попыток провернуть ключ внутри скважины.

— Ну что ж ты… — тяжело вздыхает инспектор, а сам думает о том, что на самом деле не так-то просто подобрать нужный ключ.

Но второй из них подходит. Инспектор видит, как дозорный легко и практически бесшумно отворил замок и замер в напряжённом оцепенении.

Есть от чего — момент, следует признать, очень ответственный: кроме универсальности, ключи обладают ещё одной замечательной особенностью — они не только открывают замок, но и размыкают петли. Дверь после такой процедуры ничем не поддерживается, и это в некотором смысле точка невозврата, это старт к активным и отчаянным действиям.

Он убирает руку, и дверь чуть накреняется. Оба вжимаются в стену, старательно избегая попадания в створ дверного проёма.

— Опрокидываю? — тихо, одними губами спросил дозорный.

— Да.

Дозорный осторожно подталкивает дверь, и та с грохотом обрушивается внутрь.

И в то же мгновение сквозь проём проносятся две стрелы. Они с визгом прорезают воздух и впиваются в противоположную стену.

— А ты говорил… — чуть переведя дух, произносит инспектор.

Вновь нелепая, не к месту тишина. Из четверти ни звука, а снаружи лишь тяжёлое дыхание.

— Знёрр! — кричит инспектор что есть силы, с надрывом. — Если это ты, то сдавайся! У тебя нет шансов! — инспектор вкладывает в этот крик всю ярость и отвагу, выгоняет из себя страх. — Мы предусмотрели…

Ещё одна стрела проносится мимо. С протяжным воем она вгрызается в стену, но та отталкивает её. Стрела отскакивает, прыгает по полу и замирает у ног дозорного.

— Крупняк, — констатирует тот. — Дальнобойный… Длинный, должно быть, — говорит дозорный, имея в виду модель арбалета. — От плеча стреляет… или с колена…

— Убойная штука…

— Ему неудобно перемещаться по комнатам, — шёпотом говорит дозорный, — с такой махиной не побегаешь…

Инспектор выкидывает руку в сторону, в дверной проём, и несколько раз стреляет наугад. В ответ летят две или три длинных — инспектор едва успевает спрятать руку, чуть не задело.

— Послушай, ты! — громко и твёрдо говорит дозорный. — Не обостряй! Зачем тебе трупы?

— Убийств на тебе пока не числится! — подхватывает инспектор. — А это большая разница! Сядешь ненадолго!

— Возимся с тобой только потому, что есть приказ брать живьём! — дозорный повторяет выпад инспектора и тоже несколько раз стреляет в проём, однако ему не везёт — ответная стрела впивается в тыльную сторону кисти.

Вспышка крови — стрела пробивает руку навылет. Дозорный бросает оружие и падает на пол. Обхватив рану другой рукой, он корчится в боли и низко стонет.

— Сволочь! — хрипит дозорный. — Чего с ним церемониться?..

— Знёрр! — протяжно взывает инспектор. — Если ты не выйдешь через полминуты, я бросаю бомбу! Тогда тебе точно не выжить! У тебя ещё есть возможность…

Но в ответ вновь летят стрелы.

— Готовь снаряд! — командует инспектор, желая сымитировать присутствие нескольких служащих и наличие бомбы.

Он лихорадочно соображает, что предпринять дальше, признавая положение крайне неприятным. Почти безвыходное положение, — решает инспектор, а сам думает о том, как вызвать подмогу.

Из четверти слышится неясная возня и стук по полу.

Инспектор озадаченно смотрит на дозорного, словно спрашивая его мнение по этому поводу. А тот непонимающе смотрит на инспектора.

Резкие хлопающие звуки. Напоминают треск рвущегося стекла.

Проходит полминуты. Потом ещё столько же, но Знёрр не выходит. Вместо этого звуки смолкают, снова наступает тишина.

Дозорный находит силы подняться и взять в руки оружие. Оба ощетиниваются арбалетами, нацеливают смертоносные жала в дверной проём, готовясь к решающему и очень опасному штурму.

— Долго ещё вы будете тут стоять? — раздаётся вдруг голос у них за спиной.

Инспектор изумлённо оборачивается и видит перед собой Ямтлэи. Тот стоит на несколько ступеней ниже, как всегда в нерешительности, и кутается в куртку.

— Может быть, поможете связать задержанного? — говорит Ямтлэи, зевает и хлопает заспанными глазами. — Знёрр там, внизу.

— Как — внизу?

— Мы его подстрелили, когда он пытался сбежать через окно.

— Надеюсь, не насмерть? — облегчённо вздыхает инспектор и опускает арбалет, который до этого машинально направил на Ямтлэи.

— Нет, в ногу, — скромно говорит Ямтлэи и делает такой вид, будто хочет поскорее убраться отсюда, попасть в свой тёплый и уютный кабинет. — Идём быстрее, а то ещё убежит.

9. В домашней обстановке

Что скрывают боги —

Звёздные причуды.

Разве ощутить нам

Поступь звездочёта?

Может быть, те боги —

Быстрые машины…

Тонкий детский голос молкнет в затруднении, но Арэмо не спешит помочь.

— Дальше? — подталкивает она, а Лимя не может вспомнить продолжение.

Фретинил входит в зал.

— Что это такое вы учите? — спрашивает он.

— Поэму «Бог-велосипедист» Дёми Здира, — отвечает Арэмо и улыбается мужу.

— Не рановато ли? — удивился Фретинил.

— Представь себе — задали на дом. В этом году включили в программу обучения.

— Вот как… — Фретинил снимает куртку и садится в кресло.

— Кроме того, думаю, будет неплохо, если Лимя расскажет отрывок послезавтра перед гостями. Как считаешь? — Арэмо смотрит на мужа, а глаза у неё задумчивые, туманные.

Фретинил неопределённо пожал плечами.

— Годе нравятся стихи, — тихо сказала Арэмо. — Кстати, ты пригласил их на послезавтра?

— Конечно.

— Как у них дела?

— Кажется, неплохо.

— Папа, — вклинилась в разговор маленькая Лимя, — а что такое велосипед?

— Велосипед… — Фретинил задумался. — Это такая сказочная машина. Быстрая, должно быть.

— Быстрая… — удивляется Лимя, буравя отца любопытным, нетерпеливым взглядом.

— Дорогая, ты невнимательна, — замечает Арэмо в строгом тоне. — У тебя же сказано: «может быть, те боги — быстрые машины…» — имеется в виду велосипед, — хорошо поставленным учительским голосом декламирует Арэмо. — Доченька, ты же заучила этот стих. Заучила без понимания?