Восхождение

Когда совещание закончилось, и все разошлись, я остался наедине с картой. Глядя на разложенный передо мной лист, испещренный пометками и прогнозами, я испытывал сложную гамму чувств. Гордость за достигнутые результаты, удовлетворение от выполненного обещания Сталину, но также и тревогу о непредсказуемых последствиях моего вмешательства в ход истории.

«Какой станет судьба СССР с этими нефтяными богатствами?» — размышлял я, водя пальцем по обозначенным месторождениям. Мое вмешательство уже изменило ход событий, ускорив открытие «Второго Баку» на несколько лет. Теперь страна получала стратегическое преимущество перед грядущей войной, о которой здесь еще никто не подозревал.

Но хватит ли этого, чтобы изменить исход трагических событий будущего? Или судьба найдет новые пути, чтобы вернуть историю в прежнее русло?

С этими мыслями я аккуратно свернул карту, убрал ее в полевую сумку и вышел из палатки. Звездное небо раскинулось над башкирской степью, напоминая о другом созвездии, нефтяном, которое мы только что открыли миру.

Глава 23 Восточные перспективы

Московское майское утро встретило меня непривычной жарой. После прохладных башкирских ночей столичный зной казался особенно тягостным. Пыльные улицы дышали раскаленным асфальтом, а редкие прохожие старались держаться в тени домов.

Моя служебная «эмка», скрипнув тормозами, остановилась у массивного здания Наркомата тяжелой промышленности на Мясницкой. Я вытер вспотевший лоб платком, собрал папки с отчетами и поднялся по широким ступеням. Вестибюль встретил меня относительной прохладой и эхом шагов по мраморному полу.

— Леонид Иванович! Наконец-то! — навстречу мне спешил взволнованный Головачев, мой неизменный секретарь. — Товарищ Орджоникидзе ждет вас с нетерпением. Уже дважды справлялся, когда вы прибудете.

— Сразу с поезда, Семен Артурович, — я отдал ему часть папок. — Как обстановка?

— Превосходная! — Головачев сиял. — Ваши телеграммы произвели фурор. Весь наркомат гудит как улей. «Второе Баку» у всех на устах!

Поднимаясь по лестнице к кабинету наркома, я мельком бросил взгляд на свое отражение в зеркале. Загорелое, обветренное лицо, запыленный дорожный костюм.

Вся моя внешность говорила о человеке, проведшем недели в полевых условиях. Впрочем, сейчас это только добавляло убедительности.

Приемная Орджоникидзе гудела от голосов. Десятки людей, инженеры, плановики, руководители предприятий, ждали приема, но при виде меня секретарь наркома тут же поднялся:

— Товарищ Краснов! Григорий Константинович распорядился пропустить вас незамедлительно.

Просторный кабинет наркома тяжелой промышленности встретил меня гулом голосов. За длинным столом для совещаний сидело около десятка человек. Руководители нефтяной отрасли, представители Госплана, военные в форме.

Сам Орджоникидзе, коренастый, энергичный, с характерными кавказскими чертами лица, при моем появлении прервал разговор и стремительно двинулся навстречу:

— Вот он, наш нефтяной Колумб! — в его голосе звучала неподдельная радость. — Заходите, товарищ Краснов! Все ждут вашего доклада.

Он крепко пожал мою руку и шутливо похлопал по плечу:

— Прямо с полей сражений, как я вижу! Неплохо вас солнце прокалило.

— Прямо с поезда, товарищ нарком, — улыбнулся я. — Документы и образцы еще разгружают.

— Ну, рассказывайте! — Орджоникидзе усадил меня на почетное место рядом с собой. — Все подробности!

Я раскрыл кожаный портфель и развернул на столе большую карту Волго-Уральского региона с нанесенными на нее красными пометками:

— Товарищи! Позвольте представить вам «Второе Баку». Крупнейшую нефтеносную провинцию Советского Союза. Здесь, — я указал на отмеченные районы, — располагаются гигантские месторождения, способные полностью изменить энергетический баланс нашей страны.

Наступила напряженная тишина. Все взгляды были прикованы к карте.

— Ишимбайское месторождение, — продолжил я, указывая на первую красную отметку. — Первая скважина дала фонтан с дебитом сто тонн в сутки. Предварительная оценка запасов — двести пятьдесят миллионов тонн. Туймазинское месторождение, — палец передвинулся на вторую отметку, — нефтяной фонтан более трехсот тонн в сутки, легкая нефть высочайшего качества. Предварительные запасы — около миллиарда тонн.

По комнате пронесся удивленный шепот.

— Шкаповское месторождение, — я указал на третью точку, — предварительные разведочные работы и структурное бурение подтверждают наличие мощного нефтеносного пласта. Запасы оцениваются в пятьсот миллионов тонн.

— Это революция в нефтяной промышленности, — произнес седой геолог, сидевший напротив. — И вы уверены в этих цифрах, товарищ Краснов?

— Абсолютно уверен, товарищ Губкин, — твердо ответил я, узнав академика, основателя советской нефтяной геологии. — Более того, это только начало. Весь регион между Волгой и Уралом представляет собой единую нефтеносную провинцию с общими запасами, превышающими десять миллиардов тонн. Как вы и указывали, помните?

Орджоникидзе присвистнул:

— Десять миллиардов! Это больше всех разведанных мировых запасов вместе взятых! Ты обещал их достать, Краснов, и выполнил свое обещание.

— Именно так, товарищ нарком, — подтвердил я. — И что особенно важно, эти месторождения находятся в глубине нашей страны, недосягаемые для возможного противника. Это не только экономическое, но и стратегическое преимущество.

Я выложил на стол керны с образцами нефти из разных месторождений, фотографии буровых работ, карты геологических разрезов, все доказательства успеха экспедиции.

Следующий час прошел в подробном обсуждении технических деталей. Я отвечал на десятки вопросов о глубине залегания, качестве нефти, методах бурения, перспективах добычи. Особый интерес вызвало мое описание применения турбобуров для ускорения буровых работ и лозоходства для поиска перспективных участков.

— Удивительно, как метод, считающийся ненаучным, дал такие точные результаты, — качал головой Губкин, рассматривая мои карты. — Возможно, мы слишком поспешно отвергли народный опыт.

К концу совещания Орджоникидзе выглядел полностью убежденным:

— Товарищи, я считаю, что успех экспедиции Краснова требует немедленных организационных выводов. Нам необходимо создать специальное управление по разработке нефтяных месторождений Урало-Поволжья в составе «Союзнефти».

— «Союзнефть» уже создана, — осторожно заметил представитель Госплана. — Но потребуются значительные ресурсы для полномасштабного освоения новых месторождений.

— Ресурсы будут, — уверенно заявил нарком. — Товарищ Сталин лично распорядился считать развитие «Второго Баку» задачей общегосударственного значения. Приоритет по материалам, оборудованию, кадрам.