Воспоминания забытой богини

Когда он вернулся, я все еще сидела на полу, утирая кровь.

– Отважная у тебя собачонка.

Он залепил мне пощечину.

– Тварь.

– Какое милое завершение вечера...

Он подал мне руку.

Остаток ночи мы убирали погром в спальне. Адам запер Еву в сарае, чтобы она поостыла. Когда закончили уборку, он ее выпустил. Ева тут же запричитала, бросилась залечивать его раны... Я уползла зализывать свои на улицу. Села у порога, и неизвестно сколько просидела в прострации. А может эйфории?.. Но мой покой нарушил Адам. Сел рядом, взял в рот какое-то приспособление, маленькая трубочка, а на конце как чашечка. В чашечке была тлеющая трава. От нее шел сладковатый дымок. Адам втягивал ртом дымок из чашечки через трубочку. А потом выдыхал.

– Попробуй-ка, - предложил он мне.
– Классно расслабляет.

Я взяла трубочку, и втянула ртом дым. Внутри обожгло сначала, а потом стало как-то умиротворенно.

– И как ты назвал это гениальное изобретение?

– Трубка.

– Оригинально.

Мы посидели молча. Небо светлело. Начинался новый день в этом безумном мире.

– Я должен донести на тебя.

Я усмехнулась.

– В самом деле, я не шучу. Ты чуть не убила меня, почти изнасиловала. Тогда в саду, под яблоней, ты ведь с кем-то разговаривала, даже не отрицай. Я не такой идиот, каким ты меня считаешь. Я знаю, что я слышал чей-то голос. Мужской голос. Этот кто-то одурманил тебя. Ты стала уходить. Я думаю, что к нему.

Он замолчал.

– Скажи мне, кто это, - не спросил, а потребовал Адам.

– Я не должна ничего тебе объяснять.

– Кто это?
– повторил Адам сурово.

– Я не могу тебе сказать. Его не должно было быть там.

Адам задумался.

– Это какой-то змей пробрался к нам в Эдем. Это змей околдовал тебя.

– Не говори ерунды!
– отмахнулась я.

– Это он совратил тебя с пути истинного.

– Боже, какая чушь!

– Ты хотела меня убить, изнасиловала, изменила мне с демоном. Ты падшая женщина. И я донесу на тебя.

Я не знала, что ответить на этот бред сумасшедшего.

– Попытка изнасилования превратилась в свершившийся факт? Ты путаешься в показаниях. Значит, ты считаешь, что прийти к женщине ночью в спальню и взять ее силой - это нормально? Это в порядке вещей?

– Жена должна подчиняться мужу. Его воля для нее закон.

– Но я же не твоя жена.

– А могла бы ею стать, если бы подчинилась. Но ты этого не сделала. И теперь будешь наказана.

Невероятно, я закрыла глаза ладонью.

– То есть ты хочешь сказать, что все, что было до этого - как я ходила с тобой на охоту, как мы убили кабана, как мы смотрели на Луну по вечерам, как я готовила, стирала и убирала - это все повиновением не считается?

– Ты делала это не от чистого сердца. Ты делала это, чтобы склонить меня под себя.

Я опять закрыла глаза рукой. Все лучше и лучше.

– Ну, что ж, если так... А мне показалось, что тебе понравилось то, как мы развлеклись сегодня. И ты был весьма разочарован явлением святой Евы с карающим огнем...

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Я донесу на тебя. Чтобы твоей ноги больше не было в этом доме, - спокойно сказал Адам.

Я только махнула рукой.

– Делай, что хочешь.

Адам встал и ушел в дом.

Чудесное завершение вечера. И многообещающее начало дня.

Я не стала задерживаться. Собрала самое основное, его оказалось и не много. И в тот же день ушла. Я знала, куда мне идти. Мне хотелось поскорее очутиться там - на берегу большой воды, где дует свежий ветер. Я вышла на полосу песка. Она тянулась далеко-далеко в обе стороны. Вдохнула свежий морской воздух. Это море передо мной. Это океан. Океан новой жизни, свободной и неудержимой.

Сразу же я занялась ее обустройством. Смастерила шалаш, выкопала очаг перед ним. Нанесла внутрь листьев и хворосту для костра не забыла. Добыла еду.

Вечерело, когда я сидела у своего нового дома и смотрела на воду. Еще только этим утром я сидела расцарапанная, и думала о том, что стало с моей жизнью. Откуда во мне эта животная страсть, эта жестокость? Нечто темное во мне. Нечто, что заставляет ходить по краю, упиваться триумфом победы. Какой-то зверь во мне алчет крови и добычи. Я вспоминала Адама, его тело, тяжелое, горячее на мне, такое сильное и гибкое. Его широкие плечи с рельефом мускулов, плоский живот, узкие бедра, которые так удобно зажимать между моими... Этот вкус крови, жар тела и огонь экстаза, вспыхивающий все сильнее при каждом новом движении... Наслаждение, настолько невыносимое, что приравнивается к боли.

Я закрыла глаза. Все эти картины возникали, как будто сон, и наверное, я и погрузилось в дремотное состояние, между сном и явью. И вот это сладкое тело подо мной уже принадлежит не Адаму. Это Гэбриэл, его глаза смотрят на меня со страстью и вожделением. И я позволяю ему перевернуть меня на спину, и...

– Не плохо тут у тебя. Мне нравится.

Я вздрогнула и подняла голову. Справа от меня чуть в стороне сидел Гэб. После моих внутренних видений, совсем не ангельского характера, его появление было как-то некстати. Хотя я ожидала чего-то подобного ввиду намерения Адама. И вот видимо он осуществил его. Ну, что ж, хотя бы знакомое лицо вынесет мне приговор. Приятное знакомое лицо.

Я быстро совладала собой, но наверное краска все же тронула мои щеки, потому что Гэб рассмеялся:

– А ты умеешь удивлять. Признаюсь, я поражен. Это было нечто.

– Ой, перестань. Ты все видел?

– Не только я. Вся рубка сбежалась посмотреть, как ты оседлала этого "глиняного человека".

– Мне очень стыдно.

– Да ну, не говори ерунды. Если честно у нас благодаря тебе ходит выражение "расскажи эту шутку Адаму". Когда шутка очень тупая, и ее не понимают, то говорят "расскажи это Адаму". Который не понимает шуток.

Я рассмеялась.

– Какая досада.

– Не говори. Знаешь, когда ты приставила нож к его горлу, большинство было за тебя. Мишка кривил рожу, но это как всегда. Впрочем, вот на его счет боюсь должен тебя огорчить - если ему предоставят принять окончательное решение, то оно увы будет не в твою пользу.

Я кивнула.

– Понятно. Неофициальный визит?

– Отнюдь, самый что ни на есть официальный. Но я не для оглашения приговора здесь.

– А я то надеялась принять кару от любимой руки.

Гэб изогнул бровь.

– Я здесь, чтобы сделать тебе предупреждение. Ты должна вернуться к Адаму, подчиниться ему, покаяться, и вообще вести себя хорошо.

– Что?
– я не могла поверить.
– Это кто такое предложил? Он в своем уме? После всего, что было? И как Адам это воспринял? То, что он должен принять в свою праведную обитель падшую женщину, как он меня назвал?

– Адам не против. Он проявил милосердие и готовность простить тебя, и принять обратно. И помочь тебе вернуться на путь истинный.