Воспоминания забытой богини
Шрифт:
– Это тебе "Свет несущий" сказал?
– я показала на имени кавычки.
– Тебе не удастся осквернить его имя дьявольскими знаками!
– Ева не знала, что такое кавычки. Она ведь не смотрела мысленное "кино".
– Он открыл мое предназначение, и я буду следовать ему, и исполню Волю Отче!
Я рассмеялась.
– Послушай, а этот ангел сказал, откуда он здесь появился? Наблюдатель Эдема - Архангел Гавриил, его имя означает "человек Бога". Он только наблюдает, и даже ему нельзя вмешиваться в ход событий. В очень крайних случаях, - добавила я осторожно.
– И никакой "Свет
– Ты не собьешь меня с толку. Он предупреждал, что ты попытаешься заговорить меня. Но я не собираюсь тебя слушать.
– Чего же ты хочешь? И где Адам? Почему он не пришел? Ведь это он звал меня.
– Он и зовет. Каждую ночь во сне он зовет тебя. И наяву он в мыслях зовет тебя. Ты свела его с ума, ты мерзкая демоница. Ты услышала его, потому что я позволила.
– Ах да, оберег, - я понимающе кивнула, - припоминаю. Что ж, твой план по захвату мужа дал сбой?
– Можешь злорадствовать сколько хочешь. Только за тобой никого нет. Ты одна-одинешенька на белом свете. А за мной мой ангел. И он помог мне.
Я встрепенулась. Меня будто холодом обдало.
– В каком смысле помог?
– Адам мой, во всех смыслах. Ты игралась с ним в развратные игры, а я с помощью моего ангела уже ношу под сердцем его ребенка. И кто тут теперь исполняет великую миссию зачинателя рода человеческого?
Я не могла поверить.
– Что, съела?
– с победоносным видом бросила Ева.
– Ты так упиваешься победой надо мной. Смотри не возгордись. Гордыня - это грех.
– Не тебе рассказывать мне о грехах, тем более о гордыне. Что-то ты не уняла свою, и не пожелала покориться Первыму Человеку, Светлейшая Дочь. Так получай кару свою. Убирайся же теперь во тьму.
– Кару свою каждый получит. Послушай, все еще возможно уладить. Давай сделаем шаг к примирению.
Ева рассмеялась громко и раскатисто. Что-то жуткое было в этом смехе и явно не ангельское.
– О чем ты толкуешь? Я не веду переговоры с демонами, особенно такими подлыми, гадкими и лицемерными, как ты!
– Откуда в тебе столько ненависти, Ева? Разве я что-то сделала лично тебе?
– Посмотрим, - она задумчиво приставила палец ко лбу, - хотела выгнать, настраивала Адама против меня, о, я знаю, о чем ты говорила с ним вечером в саду. Откуда я взялась? Но он и слушать тебя не стал. Интриги, заговоры... Да как ты смеешь еще спрашивать! Взывать ко мне! Но мое отношение не имеет значения. Важен только Адам и его сын. И ради них я сделаю все! Все, что угодно!
– Ева, остановись! Ты не понимаешь, что говоришь! Это не ты! Давай вызовем Гэбриэла, он поможет разобраться, где правда.
– Замолчи, тварь! Не смей вставать у меня на пути!
– Тебе заморочили голову!
– Хватит!
– Давай найдем компромисс! Ради Адама!
– Не смей осквернять его имя своим грязным ртом, - с угрозой сказала Ева.
– Твое время прошло, то, когда ты могла что-то сделать ради него. Настал мой черед...
И острый клинок пронзил мою грудь.
– ...И ничто не остановит меня.
Она резко
вытащила клинок. Я упала на колени. Падая, успела заметит капли крови на ее белом подоле...Тот день вошел в историю, как день, когда Ева поддалась искушению, и сорвала плод с запретного дерева. Это дерево - Древо Жизни Сефирот. А плод - моя жизнь.
Я стояла на берегу и смотрела на бушующие темные воды. Из-за туч небо было черно, как и крылья, распростертые за моей спиной. Мой дух стал настолько крепок, что мне не требовалось тело. И я покинула его там, у дикой яблони. Как будто покинула себя, скорбела по самой себе, будто я прошлая и я настоящая - это два разных человека. Сейчас я ощущала себя сильной, но не знала эту новую себя. И скучала по той старой, будто она моя сестра. В груди нарастала боль, в том месте, куда пришелся удар. Моя бедная девочка. Что с тобой сделали...
Мои размышления прервали.
– Моя Госпожа, - обратился он ко мне.
– Не называй меня так. Я не госпожа, и уж тем более не твоя.
– Как будет угодно, однако же, я исполнен надежды, что ты изменишь свое отношение. К тому же, - он усмехнулся, - у тебя нет выбора.
– Выбор есть всегда, - я повернулась к нему.
– Как твое имя?
– Самаэль.
– Зачем ты назвался Люцифером?
– Как-то странно звучало бы слово "яд" в имени ангела.
– Ева бы не догадалась. Она не разбирается в таких тонкостях.
– Но я бы знал об этом. А врать не хорошо.
– Вот насмешил, - я улыбнулась.
– Творишь зло, а врать плохо. Подтасовка фактов в официальных документах видимо тоже не считается враньем.
Он тоже улыбнулся, и не спеша двинулся ко мне. Милый такой парень. Чем-то похож на Гэба.
– Я думаю, что нужно разобраться с понятиями. Что есть зло?
– Зло - это причинять вред людям.
– Ты так это определяешь?
– Ну, не только людям, а вообще всем существам. Обманывать, нести раздоры и смуту. Убивать.
– А почему это плохо?
– Потому что это причиняет боль и отнимает жизнь, нарушает равновесие.
– Почему ты думаешь, что сила и приоритеты распределены правильно? Кто устанавливает эти правила? Может быть, они заслуживают боли? Может быть смерть - это только начало?
Самаэль ходил передо мной, рассуждая.
– Объясни.
Он усмехнулся.
– Взять хотя бы Еву. Она - вторичный продукт. Производное от Адама. В ней нет ни твоей наблюдательности, ни твоей способности анализировать, ни силы воли, ни ума. Все, что в ней есть - это способность угождать Адаму. Это же ее слабое место. Зачем она создана?
– На то была Воля Отче.
– Вот!
– он поднял палец.
– Воля Отче. Чья-то чужая воля. Изначально эта роль предназначалась тебе - служить Адаму, ты старалась, как могла, исполнить ее. И вдруг... Бах! Ева. Почему, зачем - неизвестно. Просто потому, что кому-то так захотелось.
Он прошел в обратную сторону.
– И это касается не только ее. Это касается и тебя, и Адама, всех нас. Мы все созданы по чьей-то чужой воле. Мы плод чужой фантазии. Пешки в чьей-то игре. И должны подчиняться ее правилам.