Воспоминания забытой богини

– Не надо говорить, - сказала Ева.
– И шутить не надо. Он очень зол.

Я задохнулась в кашле. Вернее это рвался смех, но смеяться было больно, от боли он застревал в груди, и получалось что-то вроде звука издыхающей газонокосилки. Если бы я тогда знала о ней.

– Он... ах... Он зол!.. Хах-ах...

– Да, и я не понимаю, зачем его злить.

– Да что я сделала, мать вашу природу?

– Ты ушла. Не спросив разрешения.

– Надо было составить список, огласить полностью, вырезать на доске, повесить на видном месте. Для особо тупых и неграмотных. Если человек тупой - то это надолго. А если неграмотный, то хотя бы будет чем оправдаться!

И я опять зашлась в смехе-кашле.

– Я похоже и то и другое!

Вдруг Ева вскочила, и заткнула мне рот ладонью.

– Замолчи!

Да она была зла, как тысяча демонов. Я припомнила нашу стычку, и решила, что благоразумнее сейчас заткнуться. Мои шансы против нее на тот момент были невелики.

– Почему ты не можешь просто молчать? И делать то, что тебе велят?

В ее голосе зазвучала обида, и слезы. Она опустила руку.

– Потому, что я хочу, чтобы ко мне относились, как к равной, - ответила я.

– Мне тебя жаль.

И Ева убежала в слезах.

Ночью я не спала. Во-первых, болело. Во-вторых, мне надо было подумать. Думать было трудно, потому что болело. Но из-за того, что болело, нужно было подумать. Многое, очень многое требовало немедленной расстановки. К утру меня сморил сон.

Следующий день прошел в тумане. Помню, я выползла к обеду. Чего-то похлебала, кажется, это был густой суп, и компот, в котором плавали черные ягодки. Оставалось надеяться, что Ева собирала их не в том же месте, что и я в свое время. А то бы к месту моей лежки пришлось поставить еще и тазик. Нахлебавшись, я уползла обратно. Хотела начать уже вечером. Но поостереглась. Нужна была ясность в голове, чтобы восприятие было четким. И реагировать надо быстро. Поэтому решила поднакопить сил.

Поздним вечером Адам пришел в спальню. Сел на край моей постели. Провел рукой по повязке.

– Прости меня, - прошептал он.
– Но иначе нельзя.

Я лежала с закрытыми глазами, как будто сплю. Чего бы стоило схватить сейчас его за руку, и приставить нож к горлу, благо он у меня был под подушкой. Но нет. Надо вести себя хорошо. Адам лег спать.

Еще день я проходила с повязкой. Боль почти прошла. Я то лежала, то выходила во двор. Вечером размотала голову. Достала свое зеркальце, посмотреть, на сколько все плачевно. Что я могу сказать. В лунном свете синий цвет выглядит потрясающе синим. Но медлить дольше нельзя.

Я вышла в зал. Ева сидела у очага, занималась какими-то домашними делами. Посмотрела на меня, но опять отвернулась к работе. Я пошла на улицу. Обошла весь сад. Адама нигде не было. Вернувшись в дом, я спросила у Евы, где он.

– Он не обязан передо мной отчитываться, - ответила она, не поднимая головы. Я заметила, что она заматывает деревянную фигурку в разноцветные тряпочки. И получается такая куколка.

– Что ты делаешь?
– спросила я.

– Оберег, - ответила она.
– Чтобы защитить моего мужа от темных сил.

И из подлобья взглянула на меня.

Я промолчала.

– Адам, можно с тобой поговорить?

Я застала его утром, сидящим за обеденным столом в одиночестве, и села напротив, подперев голову, и глядя кротко, влюбленно.

Он не ответил. Только поднял глаза.

Я вздохнула и начала.

– Надо признать, что наша попытка номер два не удалась. Признаюсь, когда мне передали, что ты готов принять меня, я была категорически против возвращения. Для меня все было понятно еще с прошлого раза. Но что-то не давало покоя. Что-то подсказывало, что еще не все потеряно. И тебя тянуло ко мне, ведь правда? Согласись? Иначе ты бы не ходил по лесу в поисках меня. И я бы не блуждала вокруг твоего дома. Что-то связывает нас. Нечто большее. Ты так не считаешь?

Адам скрестил на груди руки, и ничего не сказал. Продолжал только смотреть на меня.

– Пока меня не было, скажи, с тобой не происходили какие-нибудь странные вещи?

– Например?

– Ну, например, какая-нибудь невероятная способность не открылась в тебе? Слышать звуки леса? Что происходит на его другом конце? Или управлять погодой?

– Звуки я и так слышу прекрасно. Управлять погодой?.. Помнится мне ливень шел. В лесу сухо, а вокруг дома хоть греблю ставь. Еще подумал, кто ж так управился. Не ты ли?

Я промолчала. Но глаз не отвела.

– Значит нет? Никаких ощущений? Никакой силы не проснулось в тебе? Желания к свершению чего-нибудь грандиозного? Более важного, чем охота и садоводство?

– Что может быть важнее? Благодаря этому я живу.

– Да, но можно ведь жить по-другому. Можно выйти из дома, вдохнуть полной грудью свежий ветер, сесть, к примеру, на плот, и уплыть навстречу новым берегам? Можно не просто есть, спать и охотиться, а управлять целый миром. Махнешь рукой, и горы сдвинутся. Махнешь еще раз - и море вспенится. Ты можешь быть вездесущим. Ты - это целый мир. И целый мир - в тебе. Что скажешь?

– Мне достаточно того, что у меня есть.

– И что же у тебя есть?

– Дом, сад, лес, в котором много зверья. Есть река, где много воды. Это все, что мне нужно для жизни.

– А как же Ева?

– И у Евы все это есть.

– Да, но как ты определяешь ее? Что она значит для тебя?

– Ева это Ева. Я никак ее не определяю.

– Но она же здесь живет, готовит тебе еду, заботится о тебе.

– Это ее желание, я ей не запрещаю.

– Но она хочет большего. Помнишь, тогда в саду, я сказала, что она считает, что ты должен стать ее мужем, а она твоей женой.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь. Между нами ничего личного.

– Хорошо, ладно. Тогда скажи, что на счет меня? Как ты определяешь меня? Если с Евой ничего личного, в то время, как она считает тебя своим мужем, ведет себя скромно и покорно, как должно жене, живет с тобой в одном доме. Как же тогда ты относишься ко мне? Кто я для тебя?

Адам молчал.

– Я не невеста, не жена. Я ведь даже не подруга. Я честно старалась. И думала, что у нас получится.

– Если ты о миссии зачатия рода человеческого, то тут я ничего не обещал. Это был начальный план, но за конкретную цель я его никогда не считал. Это скорее была рекомендация, чем правило.

– Да фиг с ней, с миссией. Зачем ты просил, чтобы я вернулась?

– Потому, что хотел сделать лучше для тебя. Это было от чистого сердца.

– Я не сомневаюсь. А помнишь, как мы завалили кабана? Как сидели и смотрели на Луну? Я была по-настоящему счастлива тогда. И я думаю, что тогда со мной был лучший ты. И это есть в тебе. Только нужно дать этому лучшему развиться, выйти на свет. И я могу помочь тебе. Как бы там ни было, я хочу, чтобы ты знал - я не враг тебе. Я твой друг.

– Я и считал тебя своим другом.