Война меча и сковородки

Разбойница поняла, что проиграла, попятилась и обратилась в бегство. Справиться с Эмер, превосходившей ее и ростом, и силой, в открытом бою было просто невозможно. Но добежать до двери ей не удалось. Резной стульчик, пущенный вслед, сбил разбойницу с ног, а в следующую секунду Эмер уже схватила ее за волосы и поволокла к кровати.

– Сдохни!
– завизжала разбойница и попыталась достать Эмер кинжалом, который выхватила из-за голенища сапога, удар пропал без пользы, мнимая служанка получила кулаком в живот, а кинжал словно сам собой улетел в дальний угол.

– Полежи тихонько, - посоветовала ей Эмер, опуская на пол.

Кашляя и держась за живот, разбойница пыталась подняться, но ноги не слушались.

– Почему это я должна сдохнуть?
– деловито спросила Эмер, проверяя на крепость собственный поясок.

– Из-за тебя все погибли!
– сказала разбойница с ненавистью.

– Так уж из-за меня...
– Эмер скрутила ее, немилосердно заламывая руки, и уселась рядом, утерев лоб.
– Кто погиб-то?

Но разбойница упрямо сжала губы, показывая, что не скажет ни слова.

– Если ты про своих головорезов, которых мы уложили с мужем, то сами виноваты, - сказала Эмер.
– Нечего нападать на честных людей. Хотя я должна быть тебе благодарна. Не напади вы на кузницу, Годрик так и стучал бы молотом по наковальне, и радовался свободе, - она фыркнула.
– Жаль, что прибили Бодеруну, я многое хотела вызнать у старухи... Это же твои дружки прикончили старуху в деревне? Кто велел? Тебя тоже нанял богатый человек? Ты хоть лицо его видела? Или пошла на смерть за пару медяков?

– Что ты со мной сделаешь?
– спросила разбойница, не отвечая на вопросы.
– Почему не зовешь стражу?

– А зачем нам стража?
– искренне удивилась Эмер.
– Ты и без стражи все расскажешь.

– Расскажу?!
– взвизгнула разбойница.
– Хоть на куски режь, буду молчать!

– Неплохая мысль!
– порадовалась идее Эмер.
– Только крови будет много. Не хочу пачкать дом Сесилии, она такая чистюля... Лучше суну тебя пятками в жаровню - и чище, и толку больше.

Не отделяя слов от дела, она схватила разбойницу за шиворот и потащила к жаровне, в которой алели угли. На подступах пришлось повозиться, потому что разбойница сопротивлялась, норовя укусить. Эмер схватила ее поперек шеи, чтобы вела себя поспокойнее.

– Какая несговорчивая, - попеняла Эмер, словно говорила не с женщиной, только что размахивавшей кинжалом, а с лучшей подругой.
– Ведь была бы целее, - и она почти любовно уложила ее на пол, придавив коленом, а потом схватила за лодыжки и сунула пятками прямо в жаровню.

– Ты что это делаешь?!
– раздался крик, но голос был вовсе не женский.

От неожиданности Эмер выпустила жертву, и та проворно, насколько позволили связанные руки, уползла к противоположной стене, заливаясь слезами и подстанывая от боли.

– Что тут творится?
– в спальню вошел Годрик.

Он во все глаза смотрел на происходящее, не забыв между тем закрыть за собой двери.

– Кто это?

– Помнишь несчастную лань, которая попалась нам, когда мы ловили разбойников?
– сказала Эмер, деловито отряхивая руки и снова направляясь к связанной женщине.
– Я еще выбила ей зубик, красоту попортила. Так вот, это она и есть. Пришла меня убивать, мстит за дружков. Да убивалка оказалась маленькая. Сейчас я ее...

– Убивать?!
– Годрик заступил дорогу жене.
– А что ты собиралась с ней сделать?

– Хотела порасспросить кое о чем, да ведь молчит, проклятая! Но я ее разговорю, вот увидишь.

– Ты ее пытала! Женщину!

– Эй! Вообще-то, она пришла меня убить, - помахала Эмер рукой перед его лицом.
– Меня - женщину.

– Убить? Она?
– Годрик оглянулся, посмотрев на щуплое тельце, свернувшееся у стены.
– Да она же маленькая...

– А кинжалом чуть не пырнула!
– разозлилась Эмер.
– Дай потолковать с ней, и она все выложит.

Разбойница забилась, как в силках, когда Эмер шагнула вперед, но Годрик снова заступил жене путь.

– Подожди, сгоряча это не делается. Зачем тебе пытать ее? Она и так все расскажет.

– Да-да, в подробностях, - закивала Эмер.
– Ты в уме ли? Не хочешь помочь - не мешай.

– Защитите меня от нее, добрый господин!
– взмолилась разбойница плаксивым голосом.

– Не пытайся разжалобить моего мужа!

– Тише, тише, - Годрик приобнял Эмер за плечи и увел в сторону.
– Не надо шуметь, не надо кричать и угрожать. Эта милая девушка сейчас очень напугана...

– Эта милая девушка - отчаянный головорез!
– завопила Эмер.
– Это они хотели убить тебя отравленной стрелой, и они напали на нашу деревню, чтобы избавиться от тебя! И я уверена, что это она хотела убить меня тогда, в церкви!

– Нет! Отравленные стрелы - это твоя ловушка!
– разбойница мигом оставила жалобный тон.
– Почти весь мой отряд погиб там, на лесной дороге!

– Лгунья!
– Эмер бросилась к ней, но Годрик перехватил ее и оттащил.
– Но ведь лжет же!
– не унималась Эмер, пытаясь вырваться.
– Я чуть не умерла от яда! А сколько наших рыцарей погибло от ничтожных царапин! Только за это ее надо колесовать!

– Спокойно, жена!
– прикрикнул Годрик, и Эмер мигом утихла. Слово «жена» действовало на нее волшебным образом.
– Я сам с ней поговорю, ясно? А ты сидишь и не вмешиваешься.

– Да-да, так я и послушалась, - огрызнулась она, но села в кресло, перебросив ноги через подлокотник, и мрачно смотрела, как Годрик подходит к разбойнице и распутывает ей руки. Ему пришлось повозиться с узлами - уж что-что, а затягивать узлы Эмер умела.

– Не бойся, - подбодрил он разбойницу.
– Если будешь честной, я не позволю тебя наказать. И отпущу тут же.

– Отпустите?
– спросила разбойница недоверчиво.

– Конечно, - сказал Годрик.
– Я же вижу, что ты - всего лишь несчастная девушка, которая вынуждена выживать в жестоком мире. Моя жена - она всю жизнь прожила в богатстве и неге, ей не понять твоих страданий. А мне пришлось побыть вилланом, и я прекрасно знаю, что это - когда хочется есть, и нечего, и когда твои родные берегут последний медяк, чтобы хватило похоронить их честно. Ты ведь не от хорошей жизни стала разбойничать, дитя?

Эмер фыркнула, когда беззубая девица начала скулить и жаловаться на жизнь, рассказывая, как рано осталась без отца, а потом и без матери, и обитала в Нижнем городе в столице, а потом спуталась с бандитами и начала промышлять на дорогах.

– Полгода назад нас поймал начальник стражи из Дарема. Меня и моих людей, нас было восемь, - поверяла она, размазывая слезы по щекам.
– Мы сидели в подземелье, и нас должны были казнить. И вдруг пришел он - человек в маске. Он сказал, что мы сможем спастись, если будем верны. Мы согласились, и он отпустил нас.