Война меча и сковородки

– Уверен?

– Абсолютно, - он уже пришел в себя и дышал полной грудью.
– Сегодня вечером мы объявим о помолвке, а через четыре дня, по окончании турнира, повенчаемся. Это будет двойной праздник для жителей Дарема и его гостей. Заводите ее, - он распахнул двери спальни, где некогда жили молодожены - Годрик и Эмер, которых скоропалительно повенчала Её Величество.

Гвардейцы втолкнули Эмер внутрь и отпустили, она отошла к стене, потирая руки у локтей - там, где слишком сильно сдавили их мужские пальцы.

– Ах, как ты все просчитал, - сказала она угрюмо.
– Но я не намерена выходить за тебя. Скорее отрежу себе язык, чем скажу, что согласна стать твоей женой.

– Скажешь и не отрежешь, - весело заявил Тилвин, усаживаясь в кресло.
– Ведь ты не хочешь, чтобы с леди Фледой и Острюд что-то случилось? А они сейчас такие беззащитные, достаточно взять кинжал...
– он достал из поясных ножен длинный трехгранный кинжал и попробовал подушечкой большого пальца остроту лезвия.

– Ты не посмеешь их убить.

– Убить? Зачем же убивать. Достаточно отрезать язык... слишком болтливой Острюд. И ухо старой леди.

– Не посмеешь...

– Посмею, - заверил он ее.
– Я и так бешусь от одного вида этой маленькой кривляки. Как вспомню, сколько гадостей она наговорила про тебя, и как пыталась утопить в кузнечной деревне...

Эмер мигом припомнила, как после невольного купания и поросячьих пирожков слышала плаксивый голос Острюд, звук пощечины и видела уходящего мужчину. Тогда она подумала, что это Годрик наказал сестру, но теперь...

– За это ты и ударил ее. Там, на замковой стене. Вечером. Поведение, недостойное рыцаря!

– Зарвавшихся баб надо ставить на место, - ответил Тилвин.
– Но тебе лучше переодеться. Хочу, чтобы моя будущая супруга затмила всех. Для меня это важный вечер, я очень волнуюсь, можешь поверить.

– Поверить - тебе?!
– Эмер делано расхохоталась.
– Скалы Дувра рухнули! Вот так скалы!

– Не смейся, - Тилвин встал из кресла, темнея лицом.
– Ненавижу, когда надо мной смеются. Люблю твой смех, но не надо мной. Еще насмешка, и Острюд останется без языка. Оставьте нас, - приказал он гвардейцам.

– Не боишься, что не справишься со мной без их помощи?
– Эмер подобралась, как для боя, не зная, чего ожидать.
– А если я убью тебя? Перегрызу тебе горло.

– Тогда сестренка и матушка умрут, - сказал Тилвин.
– А ты ведь не хочешь, чтобы их кровь была на твоей совести? Их охраняют верные мне люди, у них не дрогнет рука. И верных мне много. А ты - одна. Не считая глупых красоток, которые вообразили себя рыцарями. И Годрик сбежал...

– Какая же ты гадина, - сказала Эмер ровно, уже понимая, что проиграла.
– Жалишь, как змея. И спешишь оболгать всех, кто мне дорог. Ведь это неправда, что ты велел Сесилии заманить меня в ловушку? Ты обманул ее.

– Она очень доверчива, твоя подруга, - признал Тилвин.
– Такие люди созданы для того, чтобы их обманывать.

– Ты поговорил с ней, убедил ехать за мной, научил организовать дамский выезд... Но к чему такой маскарад? Вы могли схватить нас в доме Ишемов.

– Могли. Но зачем? Чтобы представить несчастных влюбленных жертвами? Чтобы вам сочувствовали? А теперь Эстландия будет знать, что графиня Поэль прибыла на турнир в Дарем, и хозяин Дарема, давно любивший ее, сделал ее своей женой. О нас станут слагать легенды, Эмер. Мы войдем в историю этой страны. Мы создадим новую историю!

Он так и горел воодушевлением, но Эмер не желала загораться ответным огнем и смотрела мрачно.

– Не понимаешь, - промолвил Тилвин мягко.
– При всей своей отваге, ты - лишь женщина. Я не могу требовать от тебя слишком многого. Но потом ты поймешь, и будешь гордиться, что оказалась причастна к великим событиям.

– Это единственная причина? Почему ты решил выманить меня в Дарем таким способом?

Тилвин прошелся по комнате, потирая ладони.

– Нет, - признал он, останавливаясь.
– Просто так было легче вас поймать. Тебя и Годрика. Поодиночке, как волков. Потому что когда вы вместе, вам везет даже в мелочах.

– Не значит ли это, что яркое пламя помогает нам, и что мы с ним предназначены друг другу небесами? Ты сильно рискуешь, пытаясь идти против воли небес.

– Если скажешь еще раз нечто подобное, мне придется убить его сразу же, как только его схватят.

– Разве не этого ты хотел? Отравленные стрелы разбойников... Это ведь твоих рук дело? Я тоже чуть не погибла из-за яда, если помнишь.

– Не хотел причинить тебе вред, - Тилвин подошел к ней вплотную.
– Ты не представляешь, что я пережил, узнав, что ты сбежала воевать вместе с Годриком. И этот болван позволил тебе рисковать! Я тогда готов был задушить его собственными руками.

– Ну что ты, душить - не королевское дело, - подхватила Эмер, - а вот убивать своими руками тех бедняг, которых сам же послал на преступление - это в твоем характере. И подставлять под отравленные стрелы своих же рыцарей. И подбросить в постель ядовитую змею. Как раз в стиле сэра Тюдды.

– Милорда Тюдды, - поправил он ее ласково.
– Привыкай к имени своего мужа.

– Ты мне не муж.

– Буду им.

Эмер попыталась взглядом выразить все, что она об этом думает.

– Мне нравится, когда ты так смотришь на меня, - сказал Тилвин, коснувшись ее щеки, и сделав вид, что не заметил, как Эмер брезгливо отстранилась.

– Это ведь ты убил старуху Верфриту?
– спросила она, намеренная выяснить все до конца.
– Сначала подослал со змеей, а потом убил, как ненужного свидетеля?

– Она могла проболтаться. Хоть и была верной.

– Сказали, что ее задушили... Но уверена, ты не касался ее...
– Эмер задрожала, ожидая ответа, хотя попыталась скрыть страх.

– Ты права, не касался, - Тилвин снова погладил ее по щеке, удержав, чтобы опять не отстранилась.
– Старуха сама задушила себя.

– По твоему приказу...
– прошептала Эмер.

– По моей воле, - поправил он ее.

– И девчонка-разбойница погибла так же...

– Ты догадливая. Все дело в этом, - он взял ее руку и прочертил пальцем ладонь.
– Не представляешь, с каким удовольствием я с ней разделался. Она совсем отбилась от рук. Отправил ее убить моего кузена, а она все время покушалась на тебя. Надеюсь, демоны преисподней встретили ее достойно.

– Ты слышал наш с ней разговор...

– До последнего слова. Как раз решил навестить леди Ишем. Мне неслыханно повезло. И в этом тоже воля небес. Не находишь?