Война меча и сковородки

– Что?
– Эмер быстро повернулась к Сесилии.

– Зачем тебе прятаться?
– повторила подруга.
– Разве ты преступница? Просто сумасбродная графиня, богатая, знаменитая. Ты, может, не знаешь, но о тебе баллады слагают. И твое появление на турнире придется как нельзя кстати.

– На турнире?
– глупо переспросила Эмер.

– В Дареме на следующей неделе объявлен турнир. Зрители придут в восторг, увидев тебя. Да и сэр Тюдда будет рад, как мне кажется. По-моему, он поступил очень по-рыцарски, когда принял твой вызов на прошлом состязании.

– Да, по-рыцарски, - пробормотала Эмер, но планы ее уже захлестнули.

– Поехать, как графиня Поэль... А в самом деле, почему бы и нет? Разве я в бегах? И я всё знаю в замке, и всех знаю. Мне легко будет разговорить слуг и вызнать, куда делась Острюд. Или даже поговорить с леди Фледой... Я могу сказать, что путешествовала, проезжала мимо, решила заглянуть... Ну, что-нибудь придумаю!

– Тебе не надо ничего придумывать, - Сесилия встала, поддерживая живот, и подошла к Эмер.
– Посмотри, кого я попросила приехать, - и она указала во двор, откуда слышалось бряцанье конской сбруи и веселые голоса, на которые Эмер сначала не обратила внимания.

Десять всадников въехали во двор дома Ишемов, и Эмер безошибочно узнала своих недавних подруг - златовласая леди Кас, и леди Изабелла, и леди Мерод, и еще леди с ними, все одетые в одинаковые зеленые котты и юбки с разрезами для верховой езды. Все они восседали в седлах по-мужски, а на груди у каждой всадницы красовалась вышивка - золотая сковородка на зеленом фоне.

– Зачем они здесь?
– Эмер высунулась в окно, разглядывая благородных дам.
– И что за вид?!

– Они берут пример с графини Поэль. И готовы заявить, что женщина - не безмолвное украшение жизни, а часть жизни. Мы решили, что ты возглавишь женский отряд, который поедет в Дарем, чтобы участвовать в турнире. Отличный предлог появиться там, и не надо придумывать нелепиц насчет «ехала мимо и решила проведать».

– Ах ты, стёганый крот!
– вырвалось у Эмер.

Она постаралась не заметить укоризненный взгляд Сесилии и перебежала к другому окну, откуда было лучше видно, что происходит во дворе.

Благородные дамы спешились, весело перекликаясь, бросили поводья слугам и поспешили в дом, на ходу снимая перчатки, чтобы и в этом подражать мужчинам - ведь для женщин считалось неприличным снимать на улице какой-либо из предметов туалета, будь то перчатка или вуаль с генина.

Гостьи приветствовали хозяйку дома и - с искренней сердечностью - графиню Поэль. Эмер была смущена и растеряна от подобного радушия, и ограничилась коротким поклоном.

– Я рассказала графине о нашем плане, - произнесла леди Ишем, - и она согласилась. Благодарю, что приехали, леди.

Эмер ответила невнятным бормотаньем, потому что впервые Сесилия решила всё за неё и без неё.

– Не волнуйтесь, мы поддержим и не подведём, - сказала леди Кас.
– И ничуть не испугаемся. Мы с сестрой хотим в этот раз выйти на арену. Мы много тренировались, и не опозорим ваш знак, - она коснулась вышитого изображения сковородки на груди.
– Доверьтесь нам.

– Вы так смелы, леди, - сказала Эмер, теребя поясок платья.
– Помнится, ваш муж...

Леди Изабелла и ее сестра весело переглянулись.

– После того, как Ее Величество сказала, что дамы-рыцари пришлись ей по душе, лорд Бернар очень переменился. О-очень переменился, - леди Изабелла засмеялась.

– Не представляете, как я рада!

– заверила ее Эмер.

– А уж как я рада!

И леди Изабелла и леди Мериод взяли Эмер за руки и сердечно пожали, выражая готовность встать под ее знамена.

Эмер, которую никогда особо не любили изысканные дамы, кивнула и отвернулась, чтобы никто не увидел ее глаз, заблестевших от невольных слез.

– Благодарю, леди, - сказала она чинно и почти холодно, потому что боялась показаться чересчур чувствительной, - я с радостью приму вашу помощь. Потому что - видят небеса!
– она пришлась очень кстати.

– Вот и решили, - леди Кас развернула Эмер к себе и сердечно расцеловала в обе щеки.
– Выезжаем завтра на рассвете. Милая леди Ишем снабдит вас всем необходимым. Только ваши доспехи мы не смогли раздобыть. Но уже решено: вы повезете знамя, а знаменосцу кольчуга не нужна.

Когда леди ушли отдыхать и готовиться к завтрашнему великолепному выезду, Эмер, оставшись наедине с Сесилией, сказала:

– Ты оказалась права, как всегда. Я вела себя, как дитя. Но я привыкла, что люди вокруг не одобряют моих поступков, считают меня сумасбродкой. А ты смогла сплотить этих женщин...

– Не я, а ты, - Сесилия взяла Эмер под руку и прижалась щекой к её плечу.
– Ты и вправду необыкновенная. Я не сразу поняла это, а теперь вижу. Раньше я тоже осуждала тебя, но сейчас думаю, что тебе уготовано вершить судьбу Эстландии.

– Ого! Какие громкие слова!
– засмеялась Эмер, стараясь скрыть охватившее ее чувство неловкости. Слишком уж торжественными и грозными показались ей речи подруги.
– С чего бы ты так переменилась?

– Я увидела, что есть люди, которых ты вдохновила, - серьезно сказала Сесилия.
– Ты вселила в их сердца уверенность и смелость. Для этого нужен особый дар. Ты зажигаешь пламя в душах других. Недаром ты рыжая - внешность всегда отражение внутреннего мира.

– Где-то я уже об этом слышала, - пробормотала Эмер.
– Ты так и не сказала, кто это так переживал за меня, что отправил тебя в путешествие?

Ответ она уже знала - Тилвин, кто же еще?
– но не желала больше продолжать разговор о собственной избранности.

– Он пожелал остаться неизвестным, - лицо Сесилии стало важным и таинственным.

– Я и так знаю, кто это, можешь хранить свою тайну. Только имей в виду, человек этот... не очень хороший человек. И отправляя тебя, он заботился не обо мне, а вынашивал какие-нибудь коварные планы.

Но Сесилия пылко возразила:

– Нет! Я слишком хорошо знаю его. Он не коварен, он скромен. А скромность - это признак истинного величия. Жаль только, что не всегда великий дух оказывается в теле великого по рождению...

– Не желаю говорить о нем, - оборвала ее похвалы Эмер.
– Пойду, обрадую Годрика. А то он, бедняжка, голову сломал, размышляя, как проникнуть в Дарем. Каково ему будет узнать, - тут она не сдержалась и хихикнула, - что женщины обошли его и в смекалке.

Она оказалась права.

Услышав о внезапно подвернувшейся возможности попасть в Дарем, Годрик в восторг не пришел.

– Мне ничего не угрожает, - уговаривала его Эмер.
– Та сумасшедшая девка, которая хотела убить меня, мертва. А Тилвину и Ларгелю мое убийство ни к чему.