Возвращение в Полдень

– И что же? – с острым любопытством спросил Мануэль Спирин. – Прорыв состоялся?

– Разумеется, нет, – расслабленно ответил Торрент. – Тем более что окончательное решение по проекту «Белая Цитадель» принимать не академикам, да и вообще не Федерации.

– Решать будут тектоны, – кивнул Кратов. – И последнее, чего они захотят, так это неоправданного риска.

– Оправданного они тоже не захотят, – буркнул Торрент. – А все так славно начиналось! Вы, Консул, заварили дивную кашу! Густую, пахучую, полную экзотических специй…

– Что вас постоянно сносит в гастрономические аллюзии, Уго? – спросил Спирин озадаченно. – Вам мало закуски на столе?

– Моему организму всего достаточно, – парировал Торрент. – И закуски, и выпивки. Мой организм вообще довольно нетребователен. Иное дело мой интеллект: ему постоянно нужна пища высших категорий качества.

Они сидели на веранде, в вечерней прохладе, в тиши. Лица их, разгоряченные выпитым вином, овевал ветерок, в кустарнике стрекотали какие-то бессонные насекомые, а в древесных кронах дремотно поскрипывала неведомая птаха. На дощатом столе были хаотически рассеяны блюда с сырами, хамоном и зеленью, а посреди всего собором авангардистского стиля возвышалась ополовиненная стеклянная фляга, по счету вторая. Торрент уже был сильно под хмельком, что сделало его непривычно уживчивым собеседником. Мануэль же Спирин, с момента последней встречи загоревший еще сильнее, суетился, подпрыгивал в кресле, озирался, словом – разнообразно наслаждался обществом, застольем и природой. Кратов сидел во главе стола, вольготно развалясь, по своему обычаю больше слушал, нежели говорил, и тоже упивался новой своей ипостасью хлебосольного хозяина в собственном доме. Иногда к ним присоединялась Марси, чье участие сводилось главным образом к пресечению умиленных попыток выпросить подержать малышку Иветту. Даже Торрент, что абсолютно было ему несвойственно, обозначил было такое намерение, хотя незамедлительно испортил впечатление одной лишь фразой: «Все же любопытно, как оригинально сочетается столь разнородный генетический материал…»

– Я не сбежал, – произнес Кратов. – Я лишь последовал известному правилу: уходить со скучных сборищ.

– Там не было скучно! – запротестовал Торрент. – Вы просто привыкли орудовать конечностями, а не головой.

– Головой мне тоже доводилось.

– Ну да, прошибать стены. Вы прекрасно поняли, Консул, что я имел в виду. Ущербность собрания заключалась в ином. В том, что оно никак не может повлиять на ситуацию.

– Вы чудак, Уго, – с живостью сообщил Спирин. – Это не оскорбление, а констатация факта. Я лишь типировал вас по формальным социопсихологическим признакам.

– Чудаки во все времена двигали научный прогресс, – надменно ответствовал Торрент.

– Не чудаки, а гении, – возразил Спирин. – Чудаки выдумывали механические часы-тележку, которые по запросу печатали точное время на картонных карточках. Или состязались в номинациях на Шнобелевскую премию. [40] Должен заметить, вы не могли бы претендовать даже на попадание в шорт-лист.

– А вот это уже оскорбительно, – сказал Торрент свирепым голосом. – Давно меня так не унижали. Выставили каким-то идиотом перед прекраснейшей из женщин…

40

Международная премия за самые нелепые и забавные псевдонаучные исследования, существует с 1991 года. Пародийный аналог Нобелевской премии.

– Где, где?! – вскричал Спирин, суетясь.

Кратов ответил ему усмешкой сытого и всем довольного сибирского кота. Вот уже пять минут как напротив него, придя неслышной походкой и тихонько устроившись в кресле с ногами, сидела Рашида. Смуглая, синеглазая, в черном сари без непременной в классическом варианте блузки. Сумеречная женщина, женщина-суккуб.

– Ох… – пробормотал Спирин и попытался встать.

Рашида царственным жестом велела ему не дергаться и даже собственноручно подлила вина в бокал.

– Продолжайте, дон Мануэль, – промурлыкала она. – Вы так лихо разделываете этого фанфарона, мне нравится,

– Мне тоже, – сказал Торрент. – Вы, верно, не знаете, – продолжал он, обращаясь исключительно к Рашиде, – но этот толстый латино дерзит лишь в тех случаях, когда ему есть что поведать. Такое случается крайне редко, поэтому он производит впечатление незлобивого стареющего селадона.

– Я не толстый! – горячо возразил Спирин. – И не стареющий! Я мужчина в самом соку. С остальным, пожалуй, могу согласиться.

– Это Карлссон был в самом соку, – сказал Торрент безжалостно. – А у вас, Ману, даже нет завалящего пропеллера…

– В заднице, – уточнила Рашида.

– …и вы более сходны с продуктом холодного копчения. Даже не горячего, заметьте.

– Как это мясо? – уточнил Спирин, поддевая вилкой ломоть хамона и отправляя в рот.

– Много хуже, – сказал Торрент. – Я не вижу на столе ничего сравнимого с вашими увядшими статями.

– Соберитесь, дон Мануэль, – сказала Рашида, веселясь. – Дичь только что отобрала у вас режущие предметы.

– Дуэль! – вскричал Спирин и вновь попытался встать. – Encontro! За вами, Уго, выбор оружия.

– Идите к черту, Ману, – беззлобно отмахнулся Торрент. – Вы знаете, что я выберу вино. А я знаю, что вы всегда меня перепьете.

– Да, – согласился Спирин. – Этак с полгода назад, в славном городе Флорианополисе мы с нашим добрым Уго…

Кратов не дослушал истории, потому что в дверях тенью возникла Марси и поманила за собой.

9

Испытывая небывалую легкость и в отдельные моменты даже чувствуя себя аэростатом на привязи, Кратов миновал полутемную гостиную и проследовал в детскую. Марси с Иветтой на руках ждала его у колыбели. При виде этой картинки он в тысячный уже раз вынужден был себе признаться, что никакого иного образа, кроме мадонны с младенцем, ему в голову не приходит. Банально, шаблонно, обыденно. Но для ощущения счастья вполне хватает.

– Мы решили, что ты захочешь пожелать нам спокойной ночи, – шепнула Марси.

– Вы всегда угадываете мои желания, – шепнул он в ответ и поцеловал ее.

А затем осторожно коснулся губами пушистой макушки своей девочки.

– Петушок – Золотой гребешок, – сказал он.

– Я помню, – сказала Марси, укладывая трогательно сопящую, словно сказочная зверушка, Иветту в колыбель. – Ты назвал меня так посреди океана, когда нас пыталась пожрать чокнутая акула.

– Раньше, – поправил он. – В нашу первую встречу.

– Да, верно, – сказала Марси. – Я как раз только что в тебя влюбилась.

– Там еще был…

Она приложила палец к его губам:

– Никого там не было, кроме нас.

– Зато сейчас полон дом гостей.

– Никого там нет, – сказала Марси. – Кратов, ты все еще меня любишь?

– И даже сильнее, чем прежде. – Он тихо засмеялся, обнимая ее за плечи. – Ты была забавным нахальным подростком, который только что открыл, что может командовать самыми сильными мужиками этой планеты.

– Согласись, я не злоупотребила своей властью.

– Да, ты очень скоро сделала единственно верный выбор.