Возвращение
Шрифт:
И Устинья довольно улыбнулась.
Верка еще...
Приглядит она за Веркой. Может, и тут беду отвести удастся. А Настасья ее, считай, спасла. Теперь и Устя долг возвращает.
Семьи Настасье крепкой да детишек побольше. Что у нее в черной жизни-то было? Устя уж и не помнила. Не до того было.
Точно она знала, что Егор бобылем до старости оставался, а вот что с Настасьей случилось? Убили, кажется? Ножом в подворотне ткнули?
Еще одна дорожка поменялась в лучшую сторону, и было от этого тепло на душе и радостно.
Жива-матушка,
***
– Теодор! Скоро начинается великий пост!
– Я знаю, Руди. И что?
– Неужели ты не хочешь разговеться как следует?
Фёдор пожал плечами.
– Не знаю. Не думаю...
– Подарок у меня будет, мин жель. Хороший подарок, для тебя.
– Какой?
– Поедешь со мной, так узнаешь.
– Мудришь, Руди?
– Мин жель, что радости в подарке, который загодя известен? Сознаться я могу, да у тебя радости будет вдвое меньше. Поехали развеемся!
Фёдор подумал, да и кивнул.
Ладно уж!
Пусть его!
– Когда поедем, Руди?
– А вот, как напишут мне, что подарок твой готов, так и поедем.
Фёдор не возражал. Даже интересно стало, что там за подарок такой? Посмотрим...
***
– Боярышня, шелковые нитки закончились. И бусины синие, стеклярусные, тоже...
Устя только зубами скрипнула.
Шитье... Сейчас она позволения у отца спросит, да сама в лавку к купцу ромскому и сбегает. Есть у него и шелк, и стеклярус... только б отец позволил!
Боярин и не думал возражать.
Он как раз Веркину фигуру взглядом провожал, не до того ему было. Дочь из дома - да и пусть ее!*
*- в допетровской Руси взаперти сидели очень немногие. Так-то женщины и хозяйством занимались, и закупками, и чем угодно. И выйти в лавку для них было вполне обычным делом. Прим. авт.
Нельзя ли служанку послать?
Ах, нельзя, товар уж больно дорогой? Шелк и стеклянные бусы? Ну и ладно! Иди, Устя. На смотринах ты самой красивой быть обязана. *
*- и шелк, и бусины действительно были очень дорогим товаром. Чуть ли не на вес золота. Примерно в 1600 году шелк начали осваивать на Руси, но цена сильно не упала. Прим. авт.
И холопа с собой возьми! Вот, хоть бы и Петьку! Чего он тут без дела ходит?
Устя поклонилась, да и отправилась на торжище. А боярин подозвал к себе Верку.
Пусть потрудится. Настасья уехала, да и дура она была. Верка пока еще тут. Надобно еще кого себе приглядеть, или из имения привезти. Но это еще когда будет, а пока пусть Верка потрудится.
Боярин устал, ему отдохнуть требуется.
Холопка и пошла. Побежала даже, виляя объемным задом под сарафаном, и посматривая глазами. Видите, какова я? Завидуйте!
Боярыня Евдокия, на это глядя, только зубами скрипнула.
Ладно-ладно, Вера. Погоди ж ты у меня, не век тебе с боярином... хоровод водить. Надоешь ты ему, как сотни других до тебя, и отправишься в поместье. А
до того еще и я на тебе отыграюсь.Умные бабы, когда в полюбовницы к боярину попадают, хвост прижимают, да на меня оглядываются.
А ты решила, что одна такая? Единственной будешь?
Посмотрим... ох как посмотрим!
***
– Вот она! Вышла!
Двое мужчин, наблюдавших за боярским подворьем, переглянулись.
Боярышня Устинья.
Одна? Нет, холоп за ней идет. И она куда-то идет... куда? Это и неважно, главное, что возвращаться будет той же дорогой.
Ладога хоть и столица, да есть в ней улицы, по которым лучше и днем не ходить. Так измараешься, что в трех водах сапоги не отмоешь. Так что...
– Ты нашим знать дай, а я за ними прослежу, мало ли что?
Мужчины переглянулись - и осторожно разошлись. Один за боярышней, второй к своим людям.
***
Вера была счастлива.
Они с боярином сейчас плоть потешили, он ей несколько монеток сунул, и выпроводил. Но это ж пока!
Раньше-то ей сложнее было, она боярина с Настасьей делила. А та... уж себе честно скажем! Настасья вроде и не красивее Верки, а какая-то...
Не люб ей был боярин, вот оно что! А мужики ведь за той косточкой тянутся, которую не достать! Вот боярин к себе Настасью и тащил.
Но сейчас-то ее в деревню отослали! Нет ее здесь!
А Вера есть!
И она-то все сделает, чтобы стать не просто полюбовницей, а единственной. Чтобы надолго при боярине остаться. А может, и ребеночка от него рОдить?
Он хоть и старый, да что с того?
Ребеночка-то он и признать может, а когда нет, так хоть обеспечить. И Веру при себе оставить. Может ведь?
Так-то может, но тут еще как получится?
Может ведь и всяко сложиться? К примеру, Верку с ребенком в деревню отошлют, да замуж за кого выдадут? Ох, могут...
А не хочется.
Хочется-то при боярине! С ним и тепло, и уютно, и сытно, и сладко. А семья, дом...
Да не хотела Верка себе такого! На мать свою насмотрелась! Когда к тридцати годам старуха, и детей двенадцать штук, из них четверо выжило, а восьмерых Бог забрал... да и матушки уж пятый год как нет. И что?
Себе такое устроить?
Нет уж, Верка кто хотите, а не дура! Боярыня, вон, чуть моложе ее мамки, а жизни радуется! И Верка себе такого же хочет! А для того боярина к себе присушить надобно.
Но где ж знахарку найти?
Бабка Агафья?
Та точно может, как взглянет - аж мороз по коже прошивает! Только вот боярина она привораживать не станет.
Может, Верке сходить к кому? Только вот...
И страшно, и денег надобно, и грех это великий...
А и пусть!
Отмолит, небось! А пока.... Кого бы расспросить? А то ведь за такое и на дыбу попасть можно. Карают за колдовство нещадно.
Страшно.
Верка еще подумает. Но...
Боярин ведь!
И сытая жизнь рядом с ним. Просто так оно не дается.