Время гона

Соня опять заплакала от жалости к себе. Как же она ненавидела этого…! Он искалечил её жизнь, разом перечеркнув безоблачное будущее. Она не видела впереди какого-то просвета. Угнетала и невозможность наказать его за содеянное. Сейчас Соня хорошо понимала, что никогда не решится добиваться его ареста, подвергая смертельной опасности многих людей. Оборотней она не жалела, даже тех, с кем уже была чуть-чуть знакома, а вот жители Малой Ветлуги пострадать не должны.

Она с ожесточением думала, как глупо вела себя там, у него в доме. — Нужно было убить его, когда он спал! — она содрогнулась при этой мысли и тяжело вздохнула, — нет, она бы не смогла. Что же, решено, она сделает аборт.

Соня поплелась в ванную и умылась. Надо ещё написать Аллочке. Вот уж кому она выльет всё, что у неё на душе! Подруга поймёт и посочувствует. Пусть она не очень умна, но злорадствовать никогда не будет.

Письмо получилось большим, на несколько страниц. Соня откровенно написала всё, что произошло, спрашивала, не собирается ли Аллочка вернуться в Красноярск. Она быстренько натянула куртку и брюки: до почты было недалеко, так что девушка решила не откладывать отправку письма.

Соня выбежала из подъезда и, не оглядываясь, заторопилась вдоль по тротуару. Она не догадывалась, что Айк наблюдает за ней, с болью в сердце отметив её бледность и заплаканные глаза.

ГЛАВА 14

Он решил, что пора знакомиться с родителями своей пары. Задумавшись на некоторое время, отверг мысль купить хороший большой букет цветов для Сониной матери. Тем более, что пока было неизвестно, что нравится её отцу.

Идти нужно вечером, когда они приедут с работы, поужинают и отдохнут. Айк знал, что не может рассчитывать на доброе к себе отношение, но, скривившись, подумал, что будет решать проблемы по мере их поступления.

В этот день его любимая так и не вышла из квартиры. Волк тосковал и тихо скулил, отчего у Айка было муторно на душе. Он видел её силуэт в окне, а потом она взгромоздилась на что-то: табуретку или стул и принялась мыть окно. Мужчина насторожился, не сводя с неё глаз. Он боялся, что у неё закружится голова и она упадёт вниз. Когда Соня окно, наконец, закрыла, он перевёл дух и усмехнулся, подумав, что стал слишком нервным. Любая неосторожность, допущенная его девочкой, ощущалась им, как укол ножом в сердце.

Когда стало темнеть, он уехал в гостиницу, где тщательно побрился, принял душ и переоделся. Решил, что должен выглядеть солидно и респектабельно, а потому ослепительно-белая рубашка, тёмно-синий, с искрой, строгий костюм, галстук в тон и запонки с сапфиром будут самое то. Немного подумав, заменил запонки. С горным хрусталём выглядят более скромно, а скромность украшает человека!

Он ещё раз придирчиво осмотрел себя в зеркале, подумал и сунул в карман чистый носовой платок хмыкнув при виде того, что извлёк из куртки. Скомканная грязная тряпочка на платок совершенно не походила, и Айк вспомнил, что последний раз вытер им ботинки, когда нечаянно вляпался в кучу грязного, оставшегося на обочине снега. Он подмигнул себе в зеркале: — вот что значит отсутствие женского пригляда!

Пока ехал, отзвонился Сергею. В городе и в стае всё было тихо. Молодые, после гибели двоих, присмирели, поджали хвосты. В “Строймонтаже”, также, никаких существенных изменений. В качестве окончательного расчёта за выполненные работы по проекту на счёт фирмы поступили деньги, сотрудники работают над следующим договором.

— Как твои дела, Айк? Поговорил с Соней? — в голосе Сергея слышалось любопытство.

— Нет, — сухо ответил вожак, и заместитель понял, быстренько свернул разговор.

Дверь открыла полная миловидная женщина, очень похожая на Соню, нахмурилась при виде незнакомца.

— Здравствуйте, Анна Витальевна. Я — Айк. Позвольте мне войти? — У неё расширились глаза, побледнев, она вцепилась в косяк, не пропуская его. Он мягко отстранил женщину, внимательно посмотрел на вышедшего в коридор невысокого худощавого мужчину в очках с толстыми линзами: — Михаил Иванович, я — обидчик Сони, приехал поговорить с вами. — Мужчина протиснулся мимо жены, размахнувшись, молча, ударил Айка кулаком в скулу.

***

Поужинав, Анна Витальевна убирала со стола. Муж сидел тут же, телевизор включать не стал — не было настроения, даже чемпионат чего-то там по хоккею не интересовал. Они не разговаривали. Сонина беременность давила почище бетонной плиты. Не так они представляли себе появление внуков. Иногда мать мечтала, как дочь выйдет замуж за хорошего человека, родит детей, а они с Михаилом обязательно станут помогать молодой семье. Возможно, купят дачу, куда можно на лето вывозить малышей. Муж смеялся и говорил, что она загадывает далеко вперёд, а у Сонюшки даже парня ещё нет. Теперь все мечты пошли прахом. Дочь раздавлена обрушившимся на неё несчастьем, закрылась в своей квартире и, пожалуй, в обозримом будущем о её замужестве нужно забыть. В довершение ко всему, как снег на голову, свалилась её беременность. Родители пребывали в ужасе, не зная, что делать, что посоветовать Соне. Сердце разрывалось от жалости. Бессонными ночами в квартире стоял запах валерьянки и сердечных капель.

Звонок в дверь оторвал их от мрачных мыслей, и мать пошла открывать, гадая, кто заявился. Соня приехать не собиралась, а больше никого не хотелось видеть.

На пороге стоял высокий, широкоплечий симпатичный мужчина лет тридцати, хорошо одетый, темноволосый и темноглазый. Он уверенно шагнул в квартиру, негромко сказал: — здравствуйте, Анна Витальевна. Я — Айк. Позвольте мне войти? — Она не сразу сообразила, кто это, а потом страх захлестнул её, страх и ненависть, и желание растерзать подонка тут же, убить его, и пусть ему будет также больно, как Соне, как им с мужем! Пусть бы он умирал медленной мучительной смертью, только тогда, наверно, её жажда наказать его за то, что он сделал с их ребёнком, была бы удовлетворена.

Михаил Иванович подошёл сзади, недоумевая, кого впустила жена. Оборотень, как ни в чём не бывало, обратился к нему:

— Михаил Иванович, я — обидчик Сони, приехал поговорить с вами. — Его наглость поразила Анну Витальевну и она, как всегда, когда сталкивалась с бесстыжими самоуверенными людьми, растерялась, замешкалась. Но Михаил! Он шагнул мимо неё и без раздумий ударил наглеца кулаком в лицо! Волк даже не покачнулся, но скула у него покраснела, и Анна Витальевна со злорадством подумала, что на этой гладко выбритой мужественной роже будет приличных размеров синяк. Муж пальцем поправил сползшие с носа очки и снова размахнулся, но ударить громилу не успел — тот перехватил его руку, задержал, мягко произнёс: — не нужно, Михаил Иванович, я знаю, что виноват перед Соней и перед вами, но ведь прошлого не вернёшь? Разрешите мне войти, нам нужно поговорить.

— Убирайтесь! Немедленно убирайтесь из нашей квартиры! — Михаил Иванович побагровел, и жена с беспокойством посмотрела на него. Он попытался выдернуть руку из пальцев Айка, но хватка оказалась железной. Анна Витальевна бессильно наблюдала, как незваный гость осторожно отвёл мужа в сторону и отпустил его руку, а сам, как ни в чём не бывало, присел на невысокую скамейку под вешалкой и, наклонившись, принялся развязывать шнурки на щёгольских ботинках. Она переглянулась с мужем: сейчас был замечательный момент обрушить на доверительно подставленный затылок что-нибудь тяжёлое. Анна Витальевна даже посмотрела вокруг, ища глазами подходящий предмет, но тут же опомнилась, вдруг представив, как заваливается вперёд, ей под ноги, этот парень с окровавленным затылком, и кровь заливает дорожку в коридоре. А он, тем временем, снял ботинки и аккуратно поставил их в сторонку. Выпрямившись во весь немаленький рост озабоченно посмотрел на них и, не спрашивая разрешения, вошёл впереди них в комнату. Разозлённые хозяева двинулись следом, уселись на диван, неприязненно глядя на Айка.