Все проклятые королевы

— Фокусы, — бормочет она. — Я думала, что это просто фокусы. Мне и в голову не пришло бы, что я могу делать… — Она разводит руками, словно пытаясь объять необъятное. — Вот это.

Двое солдат поднимают носилки с очередным раненым. Теперь моя очередь.

— По крайней мере, ты была достаточно смелой, чтобы ослушаться, — говорю я с горечью. Кладу руки на исковерканную ногу, сломанную в нескольких местах. — Я же десять лет не смотрела в зеркало на своё настоящее лицо, потому что слишком боялась.

Кость срастается, рана затягивается, и раненого уносят, всё ещё без сознания.

— Это был не страх, Одетт. Это был контроль, манипуляция… Нам внушали, что мы должны быть благодарны, что Орден использует нас, иначе мы были бы обречены на смерть и попадание в Ад. Не знаю, как ты, но я… я боготворила Алию. Она внушала мне ужас, но… я её любила.

— А я Бреннана, — признаюсь, содрогнувшись.

— Мы не можем отменить то, что с нами сделали, — говорит она твёрдо, — но мы можем не дать им сделать то же самое с другими.

— Когда мы придём за ними… как думаешь, Вороны нас послушают?

— Возможно, некоторые из них, — размышляет она. — А если нет… ты же понимаешь, что нам придётся их убить, верно?

Я поворачиваюсь к ней.

— Мы не можем, Ева. Они такие же, как мы. Им тоже лгали.

Подходят с новым раненым, и она берётся за работу.

— И что, по-твоему, случится, когда мы скажем им правду, покажем, на что они способны, и они всё равно выберут не предавать тех, кто их вырастил? Что они сделают со своей силой? Нет уж. Я не собираюсь давать им шанс выяснить это.

Меня пробирает дрожь. Потому что… она права.

— Мы продумaем, как это сделать, но убивать их нельзя, — отвечаю я.

— Продумаем — соглашается она, — но готовиться будем к худшему.

К нам подходит ещё один раненый — на этот раз юноша, который передвигается сам, его рука зафиксирована в перевязи. С ним приходит Эдит.

— Ничего серьёзного, но он командует одним из отрядов, которые нам нужны для осады, — сообщает Эдит без приветствия. — Он должен быть в строю. Немедленно.

Ева справляется быстро. Юноша, едва старше нас, с удивлением двигает рукой, открывает рот, чтобы что-то сказать. Но прежде чем он успевает осознать, что только что произошло, и выразить благодарность, Эдит подталкивает его к выходу.

— Давай, следующий, — велит она тем, кто отвечает за носилки. — Заканчивайте с этими и уходите, — добавляет резко.

Ева приподнимает брови, явно не в восторге от приказного тона.

— Эта ваша королева ведьм, как её там… Камилла, помогла мне организовать процесс, — поясняет Эдит. — Она сказала, что сила не бесконечна, и вам нужно её беречь.

— Мы закончим с самыми тяжёлыми и уйдём, — киваю я. — Спасибо.

Эдит тоже кивает, удовлетворённая, и, не говоря больше ни слова, отступает вглубь палаточного лагеря, продолжая свою работу.

Мы подчиняемся и, закончив, уходим отдыхать: сегодня — никакой магии.

К вечеру мы ищем Камиллу, которая должна подготовить нас к ритуалу связи бихотц.

К тому моменту, когда она снова объясняет нам все детали — что сейчас произойдёт, что мы будем чувствовать, чего ожидать, — уже поздно.

От нас не требуется ничего, кроме согласия и желания, и именно поэтому, пока мы идём к месту проведения обряда, я спрашиваю у Евы, едва шевеля губами:

— Ты уверена, что хочешь это сделать?

— Конечно, нет, — отзывается она, — но после твоего шоу с Дериком у нас не так уж много вариантов, правда?

Я вздыхаю.

— Ведьмы напряжены, — добавляет она. — Давай их успокоим.

Я бросаю на неё быстрый взгляд.

— Нирида умна и рассудительна, — тихо говорю я. — Ты будешь в безопасности.

— А она? — спрашивает Ева. — Она будет в безопасности, взвалив на себя такую ответственность?

Я не знаю. И не говорю ей этого. Я сама не уверена. Я сама не знаю, хочу ли я этого, сможет ли Кириан выдержать этот груз, справится ли с этой связью, которую мы не до конца понимаем.

Мы замечаем свет раньше, чем приходим: алые мазки на тёмном полотне. Ветви деревьев украшены фонариками из медной бумаги, от них исходит мягкое красноватое свечение. Они развешаны по обе стороны тропы, указывая путь в глубь леса.

Чем ближе мы подходим, тем больше становится этих огней: на земле, рядом с камнями, на которых лежат монеты для мёртвых, на низких и высоких ветках… Вскоре они озаряют поляну, где раскинулся озёрный залив.

Все были приглашены, и все пришли. Те, кто был свободен от обязанностей, собрались вокруг небольшого озера. В первом ряду, у самой воды, стоят соргинак, которые должны стать свидетелями. В центре, в каменном храме, уже ожидают нас Камилла и…

Нирида.

Кириан.

Они облачены в лучшие боевые доспехи.

Нирида величественна, как всегда. Её волосы, обычно заплетённые, сегодня распущены, свободно ложатся на плечи. На поясе меч.

Но я не успеваю долго любоваться ею.

Кириан зачесал волосы назад, но несколько тёмных прядей выбились и красиво ложатся на лоб, подхваченные ночным ветром. Он тоже в кожаной броне, нагрудник облегает его мускулистое тело, на руках и бёдрах закреплены защитные пластины… ремень через грудь, точно по линии шрама от раны, которая чуть не убила его, и ещё один пояс, низко на талии.

Такой большой, такой грозный… Я могу представить, что чувствуют его враги, когда видят его в бою. Он воин, готовый к сражению. И я понимаю, что прозвище, данное ему Львами, ему вполне к лицу: «Паладин Гауэко».

Когда они чувствуют наше присутствие, оборачиваются. Соргинак расступаются, и нас подводят к берегу, к чёрным, гладким, широким камням, ведущим к центру озера.

Не знаю, выглядело ли это место так изначально или его подготовили специально к обряду, но оно прекрасно.

Камни под нашими ногами отполированы и сияют, так что я иду осторожно, боясь подскользнуться.