Все проклятые королевы

— Да. И твоя мать тоже.

Ева издаёт сдавленный звук.

А я перестаю слышать.

Просто не могу.

Не могу, когда чувствую за неё такую глубокую радость…

И такую же глубокую зависть.

Я просто смотрю.

Смотрю, как Ева спрашивает, как Амарис отвечает.

А сама пытаюсь ухватиться за то, что судьба оставила мне.

Ингрид.

Моя бабушка.

— Одетт, — голос Евы вытаскивает меня из оцепенения.

Я не знаю, сколько времени прошло.

Амарис ждёт.

Ждёт меня.

— Вы хотите пойти со мной? — спрашивает она.

Наверное, уже не в первый раз.

Ева смотрит на меня.

Она ждёт, чтобы я ответила, хотя сама может получить от этого гораздо больше.

Я молчу.

Но делаю шаг вперёд.

Ева тоже.

Амарис улыбается, удовлетворённая.

— Я представлю вас королеве Города Ведьм и нынешней королеве-матери Сулеги.

Она разворачивается, и мы следуем за ней.

Кайя идёт позади, держа почтительную дистанцию, но это не мешает блуждающим огонькам кружиться вокруг нас.

Скоро фигуры, что ждали по ту сторону, становятся чётче.

В основном это взрослые женщины.

Но есть и мужчины.

И девочки, и мальчики.

Есть даже старухи.

Все они — здесь ради нас.

Когда мы подходим ближе, я вижу их лица.

Они стоят и улыбаются.

Мы проходим сквозь толпу, которая расступается, образуя живой коридор, ведущий к концу моста.

И там, в самом конце, с руками, сложенными на коленях, в скромном, но красивом платье мягкого голубого цвета, выделяется одна женщина.

Она одна.

Люди окружают её, но держатся на почтительном расстоянии.

И я понимаю, кто она, ещё прежде, чем мы подходим ближе.

Её волосы тёмные, длинные, ниспадают свободной волной на плечо.

Её глаза светлые… или, по крайней мере, мне так кажется в полутьме.

Когда она делает шаг вперёд, к нам, я замечаю движение позади неё.

Едва заметное, но ощутимое.

Молодой мужчина, красивый, с напряжённой рукой, лежащей на рукояти меча.

Он следит за каждым нашим движением, готовый вмешаться, если его королева приблизится слишком близко.

— Камилла, — шепчет Кайя и слегка склоняет голову в знак уважения. — Королева-мать Сулеги.

— Я рада приветствовать вас в шабаше Сулеги, Дочери Мари, — говорит Камилла. Её голос мягкий, но полон власти. — Что привело вас сюда?

Мы обе слегка склоняем головы, не зная, как нам следует вести себя. Затем переглядываемся.

— Нам нужны ответы, — шепчу я.

Камилла внимательно нас разглядывает.

Её лицо — спокойное, благожелательное.

В нём нет тщеславия, как у королевы Морганы, нет высокомерия, что пряталось в улыбках Лиры.

Но всё в ней говорит о том, что она королева.

Королева, которой не нужно постоянно доказывать, что это так.

— У вас их отняли, когда вы были ещё детьми, — говорит она. — И теперь вы хотите узнать, кто вы. Мы можем дать вам ответы. Но это не всё, что вам нужно. Верно?

Ева бросает на меня взгляд.

— Война близко, — говорю я.

— Я знаю. Генерал Сулеги поддержит Эрею в возвращении её земель.

Я качаю головой.

— Война больше. Жестче. Важнее. Война за свободу всей Земли Волков.

В толпе вспыхивает ропот.

— И вы хотите, чтобы соргинак Сулеги приняли в ней участие, — спокойно догадывается Камилла.

Голоса смолкают.

— Мы хотим, чтобы в ней приняли участие все соргинак. И мы тоже.

Камилла едва заметно улыбается.

— Значит, вы здесь и для того, чтобы подготовиться.

Мы обе киваем.

Не глядя друг на друга.

Это не требует согласования.

Дочь Мари делает шаг в сторону, её движения грациозны, словно танец.

Она поднимает руку, приглашая вперёд мужчину, что всё это время ждал позади неё.

— Это Ильхан, командующий моими армиями и отец моего сына. А это — мои воины. Мой народ. Моя семья.

Она поднимает другую руку, показывая на людей вокруг.

— Мы расскажем вам правду. Мы покажем вам нашу историю. Мы подготовим вас, чтобы вы могли победить.

Она протягивает обе руки.

И Ева, и я делаем шаг вперёд.

И берём её ладони в свои.

Глава 27

Кириан

Если я закрою глаза, то всё ещё вижу лук и стрелу. Её спину. Гауарги, растерянных и непонятных.

Отпустить её было трудно.

Объясниться перед Ниридой потом — почти невозможно.

«Нет. Не знаю, куда она пошла».

«Да. Да, я позволил ей уйти».

«Нет. Не знаю, когда она вернётся… и вернётся ли вообще».

Она была готова оседлать лошадь и отправиться вслед за Одетт сама, но, кажется, я смог её убедить: притащить её обратно можно, но заставить участвовать — нет.

А нам нужно, чтобы она участвовала.

С тех пор ложь сплетается с надеждой. Мы лжём солдатам, говоря, что Королева Королей в безопасности и спрятана, и молимся богам, чтобы она вернулась.

Потом мы отправились на войну. Первые дни не думать о ней было легко.

Засады на дорогах. Стычки, призванные замедлить наше наступление к стенам Эреи. Они могли задержать нас, но не изменить ход событий.

Через неделю армии Львов потеряли контроль над пограничными территориями.

Через три недели вся Эрея, кроме столицы, была под нашим контролем.

Через месяц войска, державшие оборону снаружи, отступили вглубь города, а стены Уралура оказались полностью окружены.

Но осада затянулась, и промежутки между сражениями превратились в тяжёлую, вязкую тишину, наполненную неопределённостью.

В тишину, в которой Нирида размышляет, не стоит ли нам устроить такой же обман, как в Сулеги с девочкой-королевой.

В тишину, в которой я задаюсь вопросом, увижу ли когда-нибудь Одетт снова.

Пахнет дождём.

После последних знойных дней это почти облегчение.

Апрельские ливни уступили место более мягкой погоде в мае, а июнь, экаина, месяц солнца, принёс с собой жару, назойливых мух и металлический запах крови.

Нирида входит в шатёр тяжёлым шагом. Я знаю, что это она, ещё прежде, чем поднимаю взгляд, — по тому, как твёрдо вонзаются в землю её сапоги. Вооружённая до зубов, одетая в лёгкую кожаную броню Волков, она явно не нашла времени даже переодеться после боя.